Джефферсон Пэкер опешил от перспективы говорить с такой персоной, как Оран Мулер, но постепенно совладав с собой, осмелел и понял, что настал момент вступить в разговор.
— Уж позвольте, я скажу, — заявил он, — я все могу объяснить. Это все из–за спора, произошедшего накануне. Дело в том, что мистер Уильям…
— Сандерс Бест, — напомнил Билли.
— Уильям Сандерс Бест, как вы могли заметить, — не только бесстрашный до отчаянности человек, но он при этом еще и… Даже нет! Не при этом, а в первую очередь! Он изобретатель. И уже потом весьма незаурядная личность, с характером, достойным подражания в самом лучшем смысле этого слова.
Его образ мысли сосредоточен на человеческом благе. И в этом отношении он создал весьма полезное устройство, которое может спасти жизнь человека, оказавшегося волею судьбы в высотном здании под угрозой уничтожения самой жизни огнем пожара и будучи отрезанным от путей эвакуации.
— Постойте! — властно сказал Мулер. — При чем здесь мое окно?
— Так ведь я и подвожу к этому, — горячо воскликнул Джефферсон.
Но подавший голос Рен напрочь сбил его с мысли.
— Да ведь это Джерри! — сказал режиссер.
— Джерри? — переспросила Пипа и уставилась на мистера Пэкера с интересом.
— Разумеется! — воскликнул Рен. — О лучшем я и не мечтал. Это он! Грабитель поездов. Предводитель банды налетчиков Джерри Джексон!
— Нет, сэр, это не я! — перепугался Джефф Пэкер. — Вы обознались. Я не только не он, но даже не имел чести слышать об этом джентльмене, о котором вы говорите.
— Что? — встрепенулся Мулер. — У меня в доме преступник?
И потянулся к рукоятке вызова охраны.
— Я говорю о персонаже фильма, — поморщился Рен. — Вы только взгляните на этого человека! Нелепейший костюм, косноязычие вперемешку с явным стремлением к высокому слогу. Недоразумение, а не человек. Он просто создан для того, чтобы сыграть этого типа! Явный талант комика!
— Прошу прощения! — выпрямился Джефф Пэкер, с видом оскорбленного такой нелестной оценкой своей личности.
— Ведь вам нужна работа! — встряла практичная Пипа. — Так мы и хотим вам ее предложить.
— Ограбить поезд, возглавив банду налетчиков? — совершенно растерялся Джефф.
— В некотором роде, — кивнул Рен.
— Позвольте! — нашелся в этот момент Билли. — Вы, сдается мне, говорите о мультифотографии?
— Именно! — всплеснул руками Рен. — Сколько же можно объяснять это?
— Джентльмены! — вступил Мулер. — Я предпочел бы прежде разобраться с моим окном. Этот инцидент должен быть исчерпан прежде, чем вы займетесь своим многофигурным полотном.
— Извольте, — сказал Билли, — я вступил в спор с мистером Джефферсоном Пэкером и еще несколькими джентльменами. Суть спора в том, что я при помощи моей спусковой системы смогу помыть окно на определенном этаже самого высокого здания Мок–Вэй–Сити. И это все. Меня решительно не интересовало и не интересует, что за этим окном скрывается, равно как не интересует меня и мультифотограф.
— Вы производите впечатление честного человека, — немного подумав, сказал Мулер, — и вне зависимости от того, что я думаю о вашем объяснении, можете считать, что я удовлетворен им.
После этих слов демонический взгляд магната обернулся к режиссеру.
— Улла, — сказал Мулер, — до того как нас прервали, я сообщил вам свое мнение и намеревался закончить на этом наш разговор. Как только у меня на столе будет лежать список исполнителей всех ролей, вы получите столько средств на создание фильма, сколько осилите истратить. В этом отношении я полагаюсь на ваш здравый смысл. Поскольку я хотел закончить разговор несколько раньше, то я делаю это теперь. Джентльмены! Леди! Прошу простить меня. Мне необходимо вернуться к текущим делам моей скромной коммерции.
— Да вот он, этот список, — сказал Рен и достал из кармана несколько листков.
— Но главный герой… — не унимался Мулер.
— Прошу прощения, — сказал Рен и, приступив к бедняге Уильяму Сандерсу Бесту, схватил его могучей рукой за подбородок. Затем он углем, который все еще держал в левой руке, нарисовал тому усы почти как у Кантора.
— Что вы себе позволяете? — чуть не задохнулся от негодования Билли.
И все присутствующие с величайшим удивлением отметили, что в комнате оказались два антаера Кантора: один подлинный и элегантный, а другой поддельный и нелепо одетый.
— Вписывайте на роль главного героя, Уильям Сандерс Бест… — Рен поморщился, — нет, это не имя, для мультифото. Это какой–то бигбарабум — не споткнувшись, не выговоришь. Пишите, сэр, просто: Билли Бест! Я сделаю его кумиром всех мальчишек!
— А мое мнение?.. — начал Билли.
— Ни слова больше, — подскочила Пипа, — он вас уговорит. Я вас уговорю. Мы вас уговорим. Мы сделаем вас счастливым.
Сухо попрощавшись, все визитеры покинули кабинет главы синдиката.
* * *
— Впечатляет! — повторил человек–саламандра, уже облачившись в элегантный костюм и представая в нем перед портным.
Мастер был польщен. Видно было, что у клиента просто нет слов, чтобы выразить восхищение и благодарность.
И портной был доволен собою. Он уже знал, что большую часть идей, использованных в этом костюме, не все — лишь наименее экстравагантные, он возьмет на вооружение. А на самых смелых клиентах попробует испытать и другие.
Рейвен выразил желание немедленно расплатиться.
Мастер ничего не имел против. Портной, в отличие от извозчика, был хорошо подкован в части обменных курсов на кредитные билеты и векселя любого синдиката Мира.
Когда формальности были закончены, возникла неловкая пауза. Гость уже собирался уходить, но почему–то медлил. Портной в свою очередь не имел оснований задерживать клиента, но не хотел его отпускать.
Эту неопределенность почувствовали оба. Но истолковали ее по–разному. Портной простодушно хотел уже предложить калиновки и перекусить, но нужен был какой–то дополнительный повод задержать гостя до прибытия Кантора, который выразил однозначное желание свести с ним знакомство.
Достойный Максимилиан не догадывался, что Рейвена смущают два молодчика с тростями у подъезда, и он раздумывает, как избежать встречи с ними. Средств избежания недружественных контактов у Рейвена было много.
Два человека, атлетически сложенных и вооруженных тяжелыми тростями, а может быть, и чем–то более серьезным, ждали его у подъезда.
Он заметил, что на него обратили настороженное внимание ищейки. И как бы профессионально они это внимание ни пытались скрыть, было ясно: это по его душу.
Кто такие?
Зачем?
И, главное, по какой такой причине?
Конечно, он многое натворил. Но далеко отсюда и без особого ущерба. И никому своих планов не сообщая.
А по поведению портного Рейвен сделал не вполне верный, но справедливый, по сути, вывод, что Максимилиан о наличии двух в штатском осведомлен.
Все как–то не заладилось. Все сплоховали.
Кантор повел себя слишком активно, но задержался у господина Мулера. Рейвен проявил исключительную бдительность и вновь невольно примерил на себя роль неуловимого человека–саламандры.
И простодушный мастер Максимилиан, слишком много внимания уделяющий историям о чудесах и приключениях, повел интригу, вести которую его никто не уполномочивал.
Итак, Рейвен и Кантор почти встретились, но только почти. Максимилиан решил задержать клиента до прихода Кантора под благовидным предлогом.
Рейвен заметил это, но подыграл, надеясь получить о непонятной засаде чуть больше информации. И этой цели он не достиг. Воистину люди, занимающиеся делами сложными и чреватыми опасностью, склонны дурачить самих себя.
Но все же Рейвен не пожалел о том, что задержался. Правда. по иным причинам.
— Хочу вам кое–что показать, — решившись, сказал достойный мастер Всемур Максимилиан. — Не многие посвящены в этот мой маленький секрет. Только избранные. Но вы, я вижу, оцените это.
* * *
В лифте все хранили неловкое молчание, и потом, в холле, Кантор обратился к Билли и Джеффу:
— Достойные господа, я теперь не располагаю временем для беседы, но совершенно серьезно хочу заявить, что меня весьма заинтересовала эта ваша подвесная система. По роду своей деятельности я всегда с особым интересом отношусь ко всякого рода приспособлениям, служащим сохранению человеческой жизни в сложных и чреватых опасностью ситуациях. Не затруднит ли вас указать мне время и место, где мы могли бы подробнее поговорить об этом?
Друзья переглянулись.
Джефф достал из кармана газетную вырезку с объявлением Билли.
— Это по диагонали через площадь от Лонг–Степ? — удивился Кантор. — Такой скромный, но симпатичный кабачок.
— Да, это именно там, — кивнул Джефф.
— Тогда завтра вечером?
— Хорошо, — радостно согласился Билли.
