всегда выглядят старше своих лет. Но и живут долго, этого не отнять, особенно жители горных аулов. Чистейший воздух, чистейшая горная вода, размеренный, устоявшийся веками образ жизни, физическая нагрузка — походи-ка по горам всю жизнь… Правда, современное поколение стремится в города, туда, где жизнь веселее и возможностей, впрочем, как и соблазнов, куда как больше. И чистым воздухом, равно как и водой из горных родников их уже не соблазнишь.
Что они там отмечали — непонятно, может быть, день рождения кого-то из своего квартета. Честно сказать, за свою прежнюю жизнь я не слишком научился отличать армян от грузин, азербайджанцев от дагестанцев, и уж тем более адыгейцев от абхазов, черкесов от осетин и так далее. Но это точно были не представители какого-то из народов Средней Азии.
К этим кричащим на непонятном мне с вкраплениями русского мата языке уже подходил администратор Сергей Сергеич. Кавказцы примолкли, однако вскоре снова общались на повышенных тонах.
— Что за некультурные люди, — заметил Полина, покосившись на веселящихся.
Её слова кавказцы никак не могли слышать, но почему-то стали поглядывать в нашу сторону. А затем один, довольно высокий и стройный, в ярко-синей рубашке с узорами и большим отложным воротником, встал и направился к нам. Остановившись у нашего столика, наклонился к Полине.
— Дэвушка, разрешите пригласить вас на танэц?
Музыка как раз заиграла соответствующая, такой полуджазовый медлячок. Полина растерянно посмотрела на меня.
— Товарищ, могли бы и у меня заодно поинтересоваться, не против ли я отпустить свою девушку с вами танцевать, — сказал я.
На лице кавказца отразилась досада, словно комар рядом зудит, он удостоил меня лишь мимолётного взгляда и снова обратился к Полине с предложением на «тур вальса». Та отрицательно мотнула головой:
— Извините, я не танцую.
Ну, в том, что Полина танцует, и довольно неплохо, я уже имел возможность убедиться, причём ещё в день нашего знакомства, когда заварилась вся эта каша с Язовскими. Младший, кстати, был лишён диплома и задним числом отчислен из института. И судя по всему, этой осенью отправится отдавать долг Родине. А старший получил семь лет «строгача» с конфискацией, и почему-то я ему не сочувствовал. Ни ему, ни его сыну, из которого вырос бы такой же наглый, самовлюблённый тип. Считающая себя пупом Вселенной, а остальных достойными только ему прислуживать.
— Пожалуйста, не мешайте нам ужинать, — между тем как ни в чём ни бывало выдала Полина.
— Э, почему так говоришь?!
Кавказец изобразил что-то вроде распальцовки, а его усы возмущённо встопорщились. Он даже было сделал движение, словно собираясь схватить Полину за плечо, но не реализовал задуманное. На своё счастье, иначе бы от меня тут же прилетело.
— Ты чего такая дерзкая, э?
— Товарищ, шли бы вы… за свой столик, — решил я наконец вставить свои пять копеек. — Девушка вроде бы ясно сказала, что не хочет с вами танцевать.
— Э-э, сопляк, тебя вообще не спрашивают…
В этот момент появился ещё один кавказский персонаж, приземистый, и вроде как немного косящий. Он приподнялся на цыпочках, что-то шепнул своему земляку на ухо, потом взял его за предплечье, и тот, немного поколебавшись и бросив на прощание в нашу сторону яростный взгляд, позволил себя увести к своему столику. Я расслабился. Адреналин, наполнивший было мою кровеносную систему, понемногу рассасывался. Мы продолжили наш ужин, но настроение было слегка подпорчено. Я и сам собирался Полину пригласить потанцевать, а теперь это желание было напрочь отбито. Да и она, хоть и старалась делать вид, что ей здорово, чувствовалась, находилась не в своей тарелке. Чуть погодя, когда мы распили остатки вина, Полина спросила, сколько времени. Часы показывали без четверти одиннадцать.
— Наверное, пора уже, — сказала она со вздохом. — А то самолёт в 10.30, не проспать бы.
Я жестом подозвал официанта, тот с улыбкой приблизился:
— Что-нибудь ещё хотите заказать?
— Нет, спасибо, мы уже уходим. Сколько с нас?
— Если ничего больше не заказываете, то нисколько.
— В смысле? — опешил я.
— За всё Вадим Федотович уже заплатил.
Вот те раз… И когда успел? Я-то после того, как Резников нас покинул, подумал, что мне и за него придётся расплачиваться, а оказалось, он за всё заплатил и нам при этом ничего не сказал. Видимо, чтобы не слышать наших возражений. Тем не менее дал пятёрку на чай.
По пути к выходу встретился Сергей Сергеич, которого я поблагодарил за гостеприимство.
— Друзья Вадима Федотовича — мои друзья! — с улыбкой ответил он.
Большого труда мне стоило не обернуться на столик кавказцев, я буквально спиной чувствовал их взгляды.
— Какой замечательный человек этот Вадим Федотович, — охарактеризовала председателя колхоза Полина, когда я помогал надеть ей её короткий бежевый плащ.
— Да, побольше бы таких людей, таких хозяйственников, — согласился я.
И про себя подумал, что, возможно, СССР и не развалился бы. Было бы в избытке и мяса, и молока, и всего прочего, если бы на ключевых позициях стояли вот такие люди. И сейчас они есть, но их наперечёт, и по-прежнему в магазине не укупишь хорошего мяса, только из-под прилавка.
Мы вышли на улицу, я с наслаждением вдохнул полной грудью прохладный, с лёгкой примесью прелой листвы воздух, которым исходил небольшой сквер напротив ресторана. Огляделся — ни одного такси вокруг, хотя я был уверен, что таксисты должны «пастись» возле таких заведений. Кстати, когда мы заходили — парочка извозчиков с зелёными огоньками над лобовым стеклом тут стояли. А до гостиницы «Ярославская», где остановилась Полина, не так уж близко — север Москвы.
— М-да, с такси напряжёнка, — пробормотал я себе под нос.
— Ничего страшного, метро до часу ночи работает, а тут рядом станция «Кузнецкий мост». Я и сама могу добраться, ничего со мной не случится.
— Нет уж, я тебя до вестибюля гостиницы провожу. Ладно, пошли на метро, а то простоим тут в ожидании такси неизвестно сколько.
Но не успели мы пройти и ста метров по пустынной Рождественке, как услышали сзади торопливые, нагоняющие нас шаги. Ещё до того, как я обернулся, внутри меня всё сжалось от нехорошего предчувствия.
Это были они — давешние кавказцы. И я знал, что они специально сорвались за нами, потому что люди гор не привыкли, чтобы их так обламывали.
— Женя, давай побежим, тут недалеко осталось, — услышал я лихорадочный шёпот Полины. — А там наверняка нам попадётся наряд милиции.
До станции, если я не ошибался, оставался где-то квартал. Но снова забурливший во мне адреналин придал какой-то бесшабашной весёлости. Очередное уличное побоище? Ха, да легко! И плевать, что их четверо, и
