сказала ей не стесняться и все оставить себе.
-- У тебя что, нет никаких вещей, которые тебе дороги как память, или...?
-- Не-а.
-- Ничего?
-- Не-а. -- Уголок ее рта приподнялся. -- Теперь у меня есть Дартс. Дартс, по моему, и есть памятный сувенир. И другие вещи, что ты мне подарил. Все это мне на память.
Нил внезапно почувствовал себя ужасно из-за нее. Он покачал головой.
-- Как так случилось, что у тебя ничего нет? Тебе сколько... восемнадцать?
-- Смотря по каким документам.
-- Я серьезно, -- сказал он.
-- Ты слишком тяжело все воспринимаешь, и я не хочу, чтоб ты снова из-за меня плакал.
-- О господи...
-- Да ладно! Было же дело, чего тут такого.
-- Ты должна была спать прошлой ночью, когда это случилось. Я не знал, что ты шпионишь за мной.
-- Я не шпионила за тобой, я была на экскурсии по твоим чудесам.
-- Ха-ха-ха. - изобразил он смех.
Сью рассмеялась в ответ по-настоящему, но очень тихо, и потерла его ногу.
-- Знаешь, так-то вообще хорошие вещи у меня были. Но все сгорело. Все мои сувениры, вся одежда, собачка Искорка, сестра Бетти. И мои родители.
Нил повернулся к ней, слегка улыбаясь -- она, должно быть, разыгрывала его.
Он видел, что она пыталась выглядеть веселой, но в ее глазах было отчаяние.
-- О, Боже, -- пробормотал он.
-- Да нормально все, -- сказала она ему.
-- Вся твоя... семья?
-- Кот Трусишка выжил. Но потом, пару недель спустя, его задавила машина на автостраде между штатами. Он... Он и я, мы отправились в путь вместе. Только он не продержался долго. Наверное, потому, что кошки, они так вообще не очень смышленые? Это малоизвестный факт. Им нравится притворяться, что они маленькие гении, но в основном они тупые как пробка. Вот почему они застревают на деревьях, попадают в ловушки и под машины.
Нил, с мокрыми глазами и комом в горле, услышав о Трусишке, несколько взбодрился после осуждения Сью кошек. Он сделал глубокий вдох.
-- Ты в порядке? -- спросила его Сью.
-- Да. Просто...
-- Бывает же говно в жизни. Слышал это высказывание?
-- Да, -- сказал Нил. -- Наверное, и сам так говорил.
-- Ну, в любом случае, теперь я в порядке. Более-менее. Ну то есть, а что мне делать оставалось? Лечь и помереть? Не дождутся.
-- И ты отправилась неизвестно куда, одна?
-- Ага. Я и Трусишка. Только он не протянул долго, а я - пока жива, как видишь.
-- Сколько тебе тогда было лет?
-- Пятнадцать.
-- Пятнадцать? Боже, ты... Ты так рано осталась одна.
-- Ну, меня собирались отдать в приют. А оно мне нафиг не надо.
-- А школа?
-- Я туда так и не вернулась после пожара. -- Ухмыльнувшись, она добавила: -- Не думаю, что это сильно заметно.
-- Только когда ты открываешь рот.
-- Хо! -- выпалила она и шлепнула его по ноге. -- Я уже говорю правильнее, и ты это знаешь.
-- Знаю.
-- Я правда очень стараюсь. -- Она сузила глаза, глядя на него. -- Спорим, ты даже не заметил, что я перестала жевать жвачку.
Она была права.
-- И когда же?
-- Со вчерашнего дня. С тех пор как ты позвонил Марте, я не брала в рот ни одной резинки.
-- Неужели?
-- Когда ты назвал меня "тупой малолеткой со жвачкой вместо мозгов".
Нил поморщился.
-- На самом деле я не имел в виду...
-- Да не парься. Я знаю, ты просто пытался сбить ее с толку. Но в каком-то смысле, ты и правда так думал. Так что я исправляюсь.
-- Ты не обязана...
-- Я хочу сделать тебя счастливым.
-- Я не буду счастливым, зная, что заставил тебя бросить жевать резинку.
-- Ну... -- она пожала плечами. -- Может, когда-нибудь я и вернусь к ней.
-- Давай лучше вернемся к тебе, -- сказал Нил. -- Сколько ты жила в Мохаве?
-- Почти год.
-- И нет ничего такого, что бы ты хотела забрать оттуда?
-- Не-а.
-- Ни денег, ни драгоценностей, ни...?
-- Наличные и чековая книжка у меня с собой. Никаких драгоценностей у меня нет.
-- А телевизор, радиоприемник, книги?
-- Телевизор принадлежит Санни. У меня есть радиоприемник, но я им больше не пользуюсь. -- Она постучала костяшками пальцев по приборной панели Нила. -- У тебя тут есть радио. А уж книг, поди, у тебя завались.
-- Угадала.
-- Еще бы. Ты же писатель.
-- У тебя есть друзья? -- спросил Нил.
-- Ты подкалываешь опять?
-- Я имею в виду в Мохаве. Хочешь кого-нибудь навестить?
-- Эй, знаешь что. Я еду в Лос-Анджелес, а не помираю. Мне не нужно прощаться с каждым Томом, Диком и Гарри, с которыми я хоть раз в жизни словом обмолвилась. Если мне будет кого-то не хватать, я просто позвоню им или съезжу в гости. Лос-Анджелес не Марс. В любом случае, я, возможно, сама двинусь обратно, если ты меня бросишь.
-- С чего ты взяла? Я не собираюсь тебя бросать.
-- Кто может это гарантировать?
-- Я могу. Я люблю тебя.
-- Это я знаю. Но все меняется. Увидишь Марту, когда мы туда доедем, и можешь решить, что я не очень хорошо вписываюсь...
-- Ты все прекрасно знаешь, ты была в моем сознании.
-- Твое мнение может измениться. Ты думал, что Марта -- настоящая любовь всей твоей жизни, пока не встретил меня. Так что, возможно, ты вернешься к ней, ну или встретишь какую-нибудь новую девчонку... Тогда я, скорее всего, вернусь в Мохаве.
-- Этого не случится, -- сказал ей Нил.
-- Ну, я надеюсь, что нет.
-- Этого не будет.
Сью некоторое время молчала, затем сказала:
-- Надо думать, Марта не исчезнет перед нами как по волшебству.
-- Полагаю, нет.
-- Что будем с ней делать? -- спросила Сью.
-- Не знаю. Хотя я не думаю, что мы доберемся до Лос-Анджелеса раньше десяти или одиннадцати вечера. Она не знает, когда мы возвращаемся, и ей нужно быть на работе к полуночи, так что мы, вероятно, не увидим ее до завтра.
-- Куда мы поедем, к тебе домой?
-- Сомневаюсь. Там может быть небезопасно.
-- Может, тот парень, которого ты называешь Распутиным, будет нас там ждать, и мы его сцапаем.
-- Он может быть там. Точно нельзя сказать.
-- Я тебе кое-что скажу.
-- Что? -- спросил Нил.
-- Получив вознаграждение, мы должны разделить его с Мартой. Чисто по справедливости, так будет правильно. Я имею в виду, даже если ты бросишь ее, она должна получить свою долю. Половину.
-- Почему ты так решила? -- спросил Нил. Несмотря на то, что он был согласен со Сью, ему было любопытно услышать ее доводы.
-- Прежде всего, она мне нравится. Она милая. Я не хочу видеть, как ее обманывают. Кроме того, она была рядом с тобой
