новый дуэте Барта, Энт Хетуэй, вдруг увидел, что вместо того чтобы замертво упасть ведуну, это сделал Барт. Не осознавая до конца, что произошло, он покинул тротт и тоже бросился в атаку. Колдун упал. Но Энт Хетуэй вдруг почувствовал над собой воалиана — птицу убийцу. В испуге подняв голову, он никого не увидел, хотя отчетливо её чувствовал. Тогда он принялся палить без разбора из флеера вверх, в надежде, что если не убьет, то хотя бы отпугнет воалиана, но вдруг неожиданно тьма ворвалась ему в голову… И дальше была пустота.
* * *
После изучения информационного поля своего нового носителя Адам узнал, что были и другие расы колонизаторов на Араксе: хораллы, с которыми сотрудничали эллоты, но, пожалуй, самой влиятельной расой, была раса безжалостных шхертов. Но ещё самой большой загадкой для Адама явилось то, что в информационном поле своего нового носителя он не встретил никакого упоминания о противостоянии друг другу цивилизаций шхертов и траков. Либо Энт Хетуэй совершенно не интересовался этим, по причине своей молодости, либо планета Аракса находилась не в пространстве шхертов и потому об этом противостоянии здесь не было ничего известно, либо тут скрывалась какая-то непонятная тайна.
Адам так же узнал, что настоящее название тупи было драк, по всей видимости из-за его вида. Аборигены планеты фуриты, поклонялись этому животному, за его доброту и способность заживлять раны и потому убийство драка у этих аборигенов наказывалось смертью. Но на планете жила раса торросов, которая относилась к драку, как к обычному животному и использовала его в своей жизни не только, как средство передвижения, но и как пищу, тем более, что драк обитал в районе их проживания и прекрасно уживался с людьми, но он не размножался в неволе и потому был достаточно редок и очень ценился. Позволить себе иметь это животное в услужении могли лишь богатые и влиятельные торросы планеты. Тогда выходило, что атлеты, пытавшиеся убить кузнеца были совсем не простыми торросами, как и кузнец, который тоже имел в своём услужении это животное.
Адаму удалось узнать и способы проникновения в тротт — это были и портация, которая активизировалась клавишей, расположенной на поясе зука, и обычные двери, которые активировались с помощью секретной клавиши под одной из передних опор летательного аппарата, которую Хетуэй почему-то не знал.
Адам поднялся и потянувшись, повел плечами, расправляя их: его новый носитель был во вполне хорошей физической форме.
Что нужно было делать с телом Барта, Адам никакой информации об этом не нашел и потому решил оставить его там, где он и лежал.
Решив, что теперь он должен непременно в своём дальнейшем пути по Араксе пользоваться, как и положено зуку, троттом, он дотронулся до нужного места на поясе своего нового носителя и…
* * *
Ощущения были совершенно не такими, какие он испытывал при портации в цивилизации землян через порталы, построенные цивилизацией траков. Можно даже сказать, их совсем не было, по крайней мере, Адам совершенно ничего не почувствовал, или не успел, хотя пользуясь порталами траков даже на очень короткое расстояние, он всегда чувствовал энергетику портала. Сейчас этого не произошло. Было это перемещение или что-то другое он не понял, а уже почувствовал себя полулежащим в кресле, которое, будто, висело над серой поверхностью планеты.
Адам поёрзал, убеждаясь, что имеет под собой надежную опору: кресло было достаточно удобным, и как ему показалось, вполне, надежным. Он покрутил головой, пытаясь увидеть органы управления троттом, но ничего, что могло бы, хотя бы, как-то напоминать пульт управления, вокруг него не было.
«Как же им управлять? — Адам поднял брови. — Мыслями, что ли? Но как?»
Он послал мысленную команду в никуда, чтобы тротт оторвался от поверхности планеты, но никаких действий не произошло, аппарат остался на месте.
— Проклятье! — попытался произнести Адам, но вместо привычного выражения с его губ слетели несколько протяжных непонятных звуков.
Тут же осознав свою невольную оплошность, Адам плотно сжал губы и освободив часть своего поля, осторожно разбросил его вокруг себя: вокруг, буквально, кишели энергополя, определенно, принадлежавшие летательному аппарату, но было ли среди них то, с помощью которого можно было отдавать летательному аппарату команды, совершенно было непонятно. Осталось одно — действовать на ощупь.
Адам убрал своё поле и попытался встать, но ткнувшись головой в невидимое препятствие, опять оказался в кресле. Но этого времени ему хватило, чтобы увидеть, что пространство вокруг него на миг растворилось и проявился крайне тесный салон, в котором с трудом можно было даже повернуться. Он так же увидел перед собой высокую спинку ещё одного кресла.
Опять оказавшись висящим над серой поверхностью планеты, Адам попытался потереть лоб, но ткнув рукой в стекло шлема, мысленно выругался и опустил руку.
Он тут же вспомнил, что ни разу не встретил в информационном поле Энта Хетуэй изображения, чтобы тот управлял троттом. Значит он этого не делал и потому занимал не первое, а второе кресло. Аппаратом как-то управлял Барт из первого кресла и потому Адаму нужно было перебраться в него. Но как?
Он привстал и вытянув руки перед собой, нащупал спинку переднего кресла и попытался сдвинуть его, толкая и тряся, но кресло даже не шевельнулось. Поняв бесплодность своей затеи, Адам опять откинулся в своем кресле.
«Проклятье!»
Он попытался состроить гримасу раздражения и принялся анализировать сложившуюся ситуацию. Подумав какое-то время, он пришел лишь к одному варианту: опять портироваться из тротта и сняв с мёртвого Барта пояс, с его помощью попытаться портироваться в первое кресло.
Кнопку портации из аппарата удалось найти без особых хлопот, она находилась под правым подлокотником.
* * *
Оказавшись снаружи, Адам подошел к неподвижному телу Барта и перевернув его на спину, принялся изучать его пояс. К его удовлетворению, подобные ситуации, скорее всего, предусматривались и пояс не был жестко связан с костюмом зука.
Разобравшись с его застежками, Адам снял с Барта пояс — на нем тут же замигало несколько разноцветных индикаторов и попытался надеть его поверх своего пояса, но пояс оказался короток и не застёгивался. Пришлось снимать свой пояс.
Едва он расстегнул застежки, как тут же почувствовал, дискомфорт: ему стало тяжело дышать; под шлемом начала подниматься температура; голову, будто, начало сжимать жёстким обручем.
Отбросив свой пояс в сторону, Адам быстро опоясал себя поясом Барта и глубоко вздохнул, почувствовав, что жизненные функции его тела возвращаются в нормальное состояние, видимо пояса не были индивидуализированы, а работали с теми телами, на каких находились.
Найдя на поясе
