— А что будешь делать ты, Магги?
Она медленно затянулась.
— Так далеко в будущее я не заглядывала. У меня нет никакой специальности. Другими словами, мы же с тобой боремся за то, чтобы профессия, к которой я принадлежала, исчезла навсегда. — Она сухо усмехнулась и продолжала: «Меня не учили ничему полезному. Правда, я могу готовить, шить и следить за домом. Постараюсь найти работу экономки или служанки — ведь хорошие служанки очень редко попадаются, на них большой спрос.»
Мысль о том, что отважный и умный сержант Эндрюс, умеющая обращаться, если нужно, с виброкинжалом, будут ходить в бюро найма и искать работу, чтобы прокормить себя, была для меня совершенно неприемлема. Магги, Магги, которая спасла мою не такую уж ценную жизнь, по крайней мере, дважды и никогда не задумывалась, чего это может ей стоить. Нет, только не Магги!
Я выпалил:
— Послушай, тебе этого делать не придется.
— Другого пути я не знаю.
— Ну тогда… тогда, как ты отнесешься к тому, чтобы готовить обед мне? Я надеюсь зарабатывать достаточно, чтобы нас обоих прокормить, даже если меня после революции понизят до моего прежнего чина. Это будет не очень жирно, но все-таки…
Она взглянула на меня.
— Ну что ж, Джонни, ты очень любезен. — Она раздавила сигарету и кинула ее вниз. — Я очень тебе благодарна, но ничего из этого не выйдет. Твое начальство может не одобрить такого выбора.
Я покраснел и почти прокричал:
— Я совсем не то имел в виду!
Я знал, что хотел сказать, но никак не мог подобрать слов…
— Я имел в виду… Послушай, Магги, мы с тобой друг друга хорошо знаем, я тебе не противен… и нам неплохо вместе… Поэтому почему бы нам…
Она поднялась на ноги и обернулась ко мне:
— Джон, ты хочешь жениться? На мне?
Я сказал смущенно:
— Ну, в общем… в этом и была моя мысль…
Мне было неудобно, что она стоит передо мной, и я тоже встал.
Она внимательно посмотрела на меня, как будто увидела впервые, и потом сказала печально:
— Что ж, я очень благодарна, в самом деле благодарна… и очень тронута… Но нет, Джонни, нет!
Из глаз ее покатились слезы, и она всхлипнула. Но тут же взяла себя в руки, вытерла глаза рукавом и закончила:
— Ну вот, ты заставил меня разреветься. Я не ревела несколько лет.
Я хотел обнять ее, но она оттолкнула мои руки и отступила на шаг.
— Нет, Джонни! Сначала выслушай меня. Я готова работать у тебя экономкой, служанкой, но замуж за тебя я не выйду.
— Почему нет?
— Почему нет? Дорогой мой, очень дорогой мой мальчик, потому что я старая, усталая женщина, вот почему.
— Старая? Ты старше меня не больше, чем на год или два. Ну три, самое большее. И это не играет роли.
— Я старше тебя на тысячу лет. Подумай, кем я была, где я была, что я знаю. Сначала я была «невестой» Пророка.
— Ты не виновата.
— Может быть. Но затем я была любовницей твоего друга Зеба. Ты знал об этом?
— Ну… в общем, я в этом не сомневался.
— Но это не все. У меня были другие мужчины. Одни по необходимости — я покупала их милости, другие от одиночества и тоски. Потом, когда Пророку надоедает очередная невеста, она теряет во дворце всякую цену даже для себя самой.
— Мне все равно! Мне все равно! Мне плевать! Это не имеет никакого значения!
— Ты это сейчас так говоришь. А потом это будет иметь для тебя значение. Я думаю, что знаю тебя, милый.
— Значит, ты меня не знаешь. Мы начнем жизнь снова.
Она глубоко вздохнула.
— Ты думаешь, что любишь меня, Джон?
— Думаю, да.
— Ты любил Юдифь. Теперь, когда ты обижен ею, тебе кажется, что ты любишь меня.
— Но… но откуда мне знать, что такое любовь? Я знаю одно: я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж и чтобы мы всегда были вместе.
— И я не знаю, — сказала она так тихо, что я еле услышал ее слова. Она подошла ко мне, и я обнял ее так естественно и просто, будто мы всю жизнь только и делали, что обнимались.
Мы поцеловались, и я спросил:
— Ну, теперь ты согласна выйти за меня замуж?
Она откинула голову и посмотрела на меня почти испуганно:
— О, нет!
— А я думал…
— Нет, дорогой, нет! Я буду содержать твой дом, вести хозяйство, стирать белье, спать с тобой, если ты того захочешь, но не надо тебе жениться на мне.
— Черт возьми! На такое я не согласен.
— Нет? Посмотрим. — Она вырвалась из моих рук.
— Магги! — крикнул я.
Но она уже бежала по тропинке, будто летела по воздуху. Я хотел догнать ее, споткнулся о сталактит и упал. Когда я поднялся, ее уже не было видно.
И — удивительное дело. Я всегда считал Магги высокой, статной, почти с меня ростом. Но когда я обнимал ее, оказалось, она совсем маленькая. Мне пришлось наклоняться, чтобы ее поцеловать.
12
В ночь Чуда все, кто оставался в Главном штабе, собрались в комнате связи перед экранами телевизоров. Наш городок совсем опустел, все разъехались по боевым постам. Нам, оставшимся, надо было поддерживать связь между группами. Стратегия была оговорена, и час восстания приурочен к часу Чуда. Тактические планы для всей страны не могли быть разработаны в Главном штабе, и Хаксли был достаточно хороший генерал, чтобы и не пытаться сделать это. Войска стояли на исходных позициях, и их командиры должны были сами принимать решения. Все, что нам оставалось, ждать.
На главном экране светилось объемное цветное изображение помещений дворца. Служба шла уже весь день. Процессии, гимны, жертвоприношения, песнопения — бесконечная монотонность красочного ритуала. Мой старый полк стоял окаменевшими рядами; блестели шлемы, и копья казались зубьями гребенки. Я разглядел Питера ван Эйка, живот которого был закован в сверкающие латы, стоявшего впереди взвода. Я знал из донесений, что ван Эйк выкрал копию нужного нам кинофильма, и его присутствие на церемонии было хорошим знаком: значит, его не подозревают.
На трех остальных стенах комнаты связи находились многочисленные экраны поменьше. Они показывали толпы людей на улицах различных городов, забитые молящимися местные храмы. И на каждом экране люди не отрывали глаз от телевизоров, показывающих ту же суету, что и наш главный экран, — в комнатах дворца Пророка.
По всей Америке люди ждали Чуда. Чуда Воплощения.
За нашей спиной психооператор склонился над телепаткой, находившейся под гипнозом. Телепатка, девушка лет двадцати, что-то пробормотала. Психооператор обернулся к генералу Хаксли:
— Станция «Голос бога» в наших руках, сэр.
Хаксли кивнул головой. От этого зависело все. У меня задрожали колени. Взять станцию в свои руки мы могли только перед самым началом Чуда. Не раньше… Изображение передается по кабелю с этой станции, и единственная возможность внести коррективы в передачу — захватить хотя бы на несколько минут передающую станцию. Я был несказанно горд успехом моих товарищей, но гордость сменилась горем, потому что я знал, что ни один из них не доживет до вечера.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
