личность, он функция.
Оба-на. Интересно, знай собеседница про мой истинный пол, смягчила бы выражение?
– В старые времена нравы тоже были старые. Другие. Ограниченные. Хвала Алле, да простит Она нас и примет, справедливость восторжествовала, здравый смысл победил. – Царисса гордо вскинула подбородок. – Когда-то обделенному едой приходилось искать, что перекусить, на стороне. Так же в примитивном браке, что состоял из двух индивидуумов. Вдруг партнер заболеет или потеряет силу? Или просто не сможет сколько нужно?
– А нужды мужчин в расчет не берете? – осмелился возразить я.
Варфоломея нервно бросила:
– Повторяю, мужчина – функция, мужчина не может родить, он не может знать, его ли семя победило в гонке на выживание. Согласись, только полный кретин может допустить, чтобы родословная человека велась по мужской линии. Абсурд. Такого не было, нет и никогда не будет – просто потому, что не может быть. Поэтому мужчины – всегда младшая рабсила, повара, вся обслуга. Женщины рожают, контролируют воспитание, руководят во всех областях. Они и берут в мужья столько, сколько нужно. А сколько нужно, определено законом, данным свыше – это чтоб не последовал вопрос, почему именно столько. Потому. Мала еще, чтобы в такие дебри лезть.
– Угу, – покорно кивнул я. – Тогда возникает другой вопрос. Куда деваться лишним женщинам? Тем, кому не досталось мужчины.
Варфоломея обернулась к дочке:
– Зарина, объясни туповатой сестренке, что понятно даже малым детям.
Недовольная как словом «туповатая», задевшим меня, так и обидевшим ее саму косвенным причислением к малым детям, Зарина все же ответила:
– Одинокие уходят в сестричество. Одинокие и… упертые. Многие сами хотят. Например, младшие царевны без надежды на трон, какой была я совсем недавно.
Надувшись зеленым воздушным шариком, она чуточку отъехала – не настолько, чтобы потерять нить беседы, но достаточно, чтобы больше не трогали.
Если я правильно понял, Зарина пыталась сказать: не случись того, что случилось, она тоже ушла бы в послушницы.
Ух, как все сложно. Но это неважно, потому что в отношении важного в моей голове все стало на места, система сложилась.
Нет, остался неучтенный момент, называется он человеческий фактор. Мужчины намного чаще жаждут чувственного разнообразия, чем женщины. Природой заложено. Если всех любителей женского пола казнить согласно закону, а оставшихся раздать женщинам по три штуки в одни руки… Гражданочки, больше не занимать, товар ограничен. В сестырь придется отправить большую часть женщин. А как размножаться, как восстанавливать поголовье?
– Что говорит закон по поводу мужчин, – начал я формулировать новый вопрос, – которые любят женщин… в количестве более одной?
– Это Чапа про донжуганов, – со смехом бросила Варфоломея в сторону дочки.
Зарина оглянулась на Тому и поджала губки. Глаза застило болью. Упс, нужно срочно продолжить мысль, пока не поняли превратно.
– У вас такие бывают?
– Еще бы, – не стала отрицать Варфоломея. – Стараемся выявлять в раннем возрасте. Невоспитуемый подросток или случайно обнаруженный мужчина с неисправленной склонностью к полигамии подлежит сестрации.
– Чему? – не расслышал я.
Или расслышал?
– Если никто не высказал обвинений, которые требуют покарать на основе закона, такого любителя ловиласки увозят в сестрог. Запертый в четырех стенах, недосест учится, ждет перехода не следующий уровень. У него есть возможность стать невестором и выбыть. Но – под дальнейшим наблюдением. В случае рецидива – смерть через надругательство над средством преступления.
Ужас.
– Вы сказали… недосест? Это кто?
– Мужчина на нижней ступени сестричества. После послушничества искусестом его сестрируют. Он становится сестратом.
– Кем?!
Варфоломея поморщилась от моей несдержанности.
– Сестрат – мужчина, вступивший в сестры, полноценный член общества. Для любителей женского общества – лучшее из всего, что можно придумать. До самой смерти они вращаются исключительно среди женщин.
Сбыча мечт по-туземному. Лихо наворотили. Не подкопаешься.
Как бы невзначай Варфоломея прибавила:
– Вашего Шурика отправляют в сестрог именно по этому поводу.
– Отправляют?! В сестрог?! Когда?!
– Со дня на день. Сестры сказали, что приедут за ним сами. Они понимают, что после случившегося наша семья не в состоянии выделить сопровождение.
– Но вы говорили…
– Я говорила, что не надо о нем беспокоиться. Это так. Никто не причинит человеку вреда больше, нежели он сам. Если бы не повышенный интерес к проживавшим в башне женщинам…
Тома покраснела как вареный рак. Я побледнел как рак живой.
– А если вскроется его происхождение?
– Не волнуйтесь, – царисса усмехнулась. – Слово моей Милославы не сгинуло вместе с ней. Милослава поклялась жизнью сестры, отданной в заложницы, такую клятву ничто не отменит. Как видите, даже смерть. – Варфоломея мрачно оглянулась на живую и невредимую дочку. – Вашего Шурика, будь он не ладен, ныне крепостного Западной границы Шербака, записали крестьянином из практически вымершей деревни. Никто не станет разбираться, если он сам себя не выдаст.
– А если выдаст? – ледяным тоном произнес я.
Пожатие плеч:
– С ним поступят по закону, и моей вины в том не будет. Черт – он и в сестыре черт.
Навстречу двигались несколько всадников. Легкие латы, быстрые кони, флаг на копье – желтый, в зависимости от падающих лучей то лимонный, то солнечно-золотистый. Как плащи царберов. Но это не царберы. Намного легче и резвее. Достигнув нас, всадники замедлились и постепенно остановились. Главный среди них бросил взгляд на флаг нашей хозяйки.
– Царисса Варфоломея?
– Чем могу? – царисса внимательно изучила его взглядом.
Наша колонна тоже остановилась.
– Послание Верховной царицы. Лично в руки.
Вынув из-под доспеха запечатанный свиток, гонец преподнес его цариссе.
Придирчиво осмотрев, Варфоломея сломала печать. Свиток в ее руках раскрылся, глаза углубились в чтение.
– Надо же, – сказала она через минуту, подняв к нам лицо. – Все отменяется. Разворачиваемся.
Гонец с чувством выполненного долга поклонился и вместе со спутниками поскакал обратно. Почтовая служба? Скорее, фельдегерская. Приоритет не в доставке послания, а в безопасности и конфиденциальности.
– Новости две, – сообщила Варфоломея Зарине и нам с Томой. Мужья, сын и прочие просто приняли происходящее как должное. – Первая касается всей страны. Пожиратели снова на границе. От каждой башни требуется отправка дополнительных войников. Этим нужно заняться срочно. Теперь, что касается ангелов.
Умеет же трепать нервы. Хищный взгляд пробежался по разворачивавшемуся каравану, долго что-то высматривая. Только когда маневр был окончен, царисса соизволила завершить новость:
– Верховная царица извещает, что находится вдали от крепости, что это надолго и, главное, что она сама заберет ангелов при посещении нашей вотчины. Об удочерении она знает, поздравляет, но напоминает, что окончательная судьба ангелов решается не цариссами.
– Значит… – лицо Зарины залила краска счастья, – едем домой?
Варфоломея кратко кивнула.
– Домой! – радостно завопила Зарина, готовая обнять мир.
Что ж. Мы с Томой переглянулись. Дальше от крепости – ближе к
