Доктор Майкл Газзанига отмечает: «Идея возни с собственными внутренностями состоит в том, чтобы дать новые возможности многим. И что же мы будем делать с расширенным интеллектом? Собираемся ли мы использовать его для решения проблем, или он просто позволит нам составлять более длинные списки рождественских открыток?..»
Но, как мы говорили в главе 5, безработные тоже могут получить пользу от новых технологий: ведь время, необходимое на освоение новых умений и навыков, резко уменьшится. Это может не только снять остроту проблемы безработицы, но и оказать влияние на мировую экономику, сделав ее более эффективной и чувствительной к переменам.
Мудрость и демократические дебаты
Отвечая на рассуждения Джоя, некоторые критики указывали, что вопрос на самом деле не в борьбе между учеными и природой, как изображено в статье. Вопрос в противоречиях между тремя сторонами: учеными, природой и обществом.
Ученые-компьютерщики, доктора Джон Браун и Пол Дугид, отозвались на статью заявлением: «Технологии, такие как порох, книгопечатание, железные дороги, телеграф и Интернет, могут вызвать в обществе глубочайшие изменения. Но социальные системы в форме правительств, судов, формальных и неформальных организаций, общественных движений, профессиональных сетей, местных сообществ, рыночных институтов и пр. смиряют, придают форму и перенаправляют грубую силу техники».
Главное — анализировать технологии через призму общества; в конце концов, именно мы должны принять новое представление о будущем, которое вберет в себя все самые лучшие мысли.
На мой взгляд, главным источником мудрости в этом отношении служат энергичные демократические дебаты. В ближайшие десятилетия публику, вероятно, попросят высказать свое мнение и проголосовать по множеству принципиальных научных вопросов. Технологии невозможно обсуждать в вакууме.
Философские вопросы
Наконец, некоторые критики утверждали, что наука зашла слишком далеко в раскрытии тайн разума и что полученные учеными разгадки дегуманизируют и унижают человека. Какой смысл стараться открывать что-то новое, учиться чему-то новому или наслаждаться отдыхом, если все это можно свести к нейромедиаторам, активирующим несколько нервных контуров?
Иными словами, как астрономия сводит человечество к незначительным пылинкам по сравнению с величием космоса и Вселенной, так нейробиология сводит человеческую сущность к электрическим сигналам, циркулирующим по нейронным путям. Но так ли это?
Мы начали дискуссию с того, что назвали две величайшие загадки всей науки: это разум и Вселенная. Эти две сущности связаны не только общей историей и сюжетом; у них схожая философия, а возможно, и общая судьба. Наука, которой под силу заглянуть в сердце черной дыры и приземлиться на далекой планете, породила две всеобъемлющие философские концепции, имеющие отношение к разуму и Вселенной: принцип Коперника и антропный принцип. Тот и другой согласуются со всеми известными данными, но по существу они диаметрально противоположны.
Первая концепция — принцип Коперника — родилась с изобретением телескопа более 400 лет назад. Этот принцип говорит о том, что человечество не занимает во Вселенной привилегированного положения. Эта обманчиво простая идея низвергла культивировавшиеся тысячами лет мифы и укоренившиеся философские концепции.
Впервые после изгнания Адама и Евы из райского сада за приобщение к плоду познания человечеству довелось пережить несколько унизительных разоблачений подряд. Во-первых, телескоп Галилея ясно показал, что Земля не является центром Солнечной системы; этот центр — Солнце. Но и эту картину пришлось пересматривать, когда ученые поняли, что Солнечная система — всего лишь пылинка в нашей Галактике и находится примерно в 30 000 световых лет от ее центра. Затем, в 1920-е гг., Эдвин Хаббл открыл множественность галактик. Вселенная неожиданно увеличилась в миллиарды раз. Теперь космический телескоп Хаббла сообщает о том, что в видимой Вселенной имеется до 100 млрд галактик. Наша Галактика сжалась в точку на громадной космической арене.
Более свежие космологические теории еще принизили положение человечества во Вселенной. Теория инфляционной Вселенной утверждает, что видимая ее часть с сотней миллиардов галактик — всего лишь точка в гораздо более масштабной расширяющейся Вселенной, которая настолько велика, что большая часть света из отдаленных ее областей до нас попросту еще не успела дойти. Существуют громадные пространства, которые мы не можем увидеть в наши телескопы и где никогда не сможем побывать, поскольку передвигаться быстрее света невозможно. А если теория струн (моя специализация) верна, то вся наша Вселенная сосуществует с другими вселенными в одиннадцатимерном гиперпространстве. Так что даже трехмерное пространство — не последнее слово. Истинная арена физических явлений — это мультивселенная, в которой плавает множество пузырей-вселенных.
Фантаст Дуглас Адамс попытался отразить ощущение непрерывного ниспровержения основ, придумав в книге «Автостопом по Галактике» устройство под названием Полный Перспективный Вихрь. Он был разработан для того, чтобы превратить любого здравомыслящего человека в душевнобольного. Вы входите в комнатку, и все, что видите вокруг, — это гигантскую карту Вселенной. А на карте крохотной, почти невидимой стрелочкой обозначено: «Вы здесь».
Так что, с одной стороны, принцип Коперника указывает на то, что мы — всего лишь незначительный космический мусор, бесцельно дрейфующий среди звезд. Но, с другой стороны, все последние космологические данные хорошо согласуются с еще одной теорией, отражающей иную философию: с антропным принципом.
Эта теория утверждает, что Вселенная совместима с жизнью. Из этого обманчиво простого утверждения следуют очень глубокие вещи. Оспорить факт существования жизни во Вселенной невозможно. Однако ясно также, что силы природы должны быть откалиброваны очень точно, чтобы эта жизнь стала реальностью. Физик Фримен Дайсон однажды сказал: «Кажется, Вселенная знала, что мы появимся».
Так, если бы ядерное взаимодействие было чуть сильнее, Солнце выгорело бы миллиарды лет назад — слишком быстро, чтобы ДНК успела «встать на ноги». А если бы это взаимодействие было чуть слабее, то Солнце вообще никогда бы не вспыхнуло и нас бы здесь тоже не было.
Аналогично, если бы гравитация была сильнее, Вселенная коллапсировала бы в Большом сжатии миллиарды лет назад и мы все изжарились бы. Если бы она была немного слабее, Вселенная расширялась бы так быстро, что дошла бы до стадии Большого замерзания, а мы все замерзли бы.
Такая тонкая настройка распространяется на каждый атом нашего тела. Физика подсказывает, что все мы сделаны из звездной пыли, что все атомы рождены в гигантской звездной печи. Мы в буквальном смысле дети звезд.
Но ядерные реакции, которые выжгли водород и образовали более тяжелые элементы нашего тела, очень сложны; их цепочка могла прерваться в любой момент. Тогда возникновение тяжелых элементов было бы невозможно, и атомы ДНК, а также жизнь не возникли бы.
Иными словами, жизнь драгоценна — это настоящее чудо.
Тонкой настройки требует такое количество параметров, что кое-кто считает, что это не может быть случайностью. Слабый антропный принцип предполагает, что существование жизни вынуждает физические параметры Вселенной лежать в очень узком и точно определенном диапазоне. Сильный антропный принцип заходит еще дальше и утверждает, что Бог или какой-то другой дизайнер создал Вселенную именно такой намеренно, чтобы жизнь в ней была возможна.
Философия и нейробиология
Спор между принципом Коперника и антропным принципом отражается и в нейробиологии. К примеру, некоторые ученые утверждают, что человека можно свести к совокупности атомов, молекул и нейронов и потому во Вселенной нет для человечества достойного места.
Доктор Дэвид Иглмен пишет: «Тот вы, которого ваши друзья знают и любят, не может существовать, если все транзисторы, болтики и винтики в вашем мозгу на месте. Если вы в это не верите, зайдите в неврологическое отделение любой больницы. Повреждение даже небольших участков мозга может привести к ужасу утраты нужных навыков: способности называть животных, или слышать музыку, или рисковать, или различать цвета, или принимать простые решения».
Представляется, что мозг не может функционировать без всех своих «винтиков и болтиков». Иглмен делает вывод: «Наша реальность зависит от того, на что способна наша биология».
Итак, с одной стороны, наше место во Вселенной умаляется, если нас можно, как роботов, свести к совокупности (биологических) винтиков и болтиков. Мы — всего лишь плоть, в которой действует программа под названием сознание — ни больше ни меньше. Наши мысли, желания, надежды и стремления можно свести к электрическим импульсам, циркулирующим в некоторой области префронтальной коры. Это принцип Коперника в применении к сознанию.
