– Ну, как? – спросила она, выныривая и встрёпывая головой. – Я была права? А, Ольга? Я была права насчёт стресса и прочего?
– Абсолютно, – безмятежно согласилась Ольга, набросила на себя простыню и растянулась на ковре. – Причём после таких вещей, видимо, то ли обостряется чувствительность, то ли ещё что-то…
– А, ты об этом, – засмеялась Этель. – Да нет, это совсем другое. Но тоже замечательная вещь, согласна. С эмпатами всегда так, получаешь двойное удовольствие.
– Ой! – спохватился Кантор. – Элмар, отдай мой амулет! Я про него и забыл…
– Лови. – Элмар бросил ему амулет и в очередной раз расплескал полбассейна. Этель немедленно прыгнула на него, пытаясь свалить с ног, но он удержался, поймал озорницу за ногу, поднял на вытянутой руке и несколько раз макнул головой в воду.
– Шуток не понимаешь! – возмутилась Этель, отфыркавшись. – А ты что, на себя этот амулет напялил? Ну, Элмар, ты половину удовольствия потерял.
– Почему?
– Потому, что наш мистралийский друг так здорово эманировал, что мы с Ольгой получили незабываемое впечатление. А ты в своём амулете ничегошеньки не почувствовал.
– Спасибо, мне хватило, – проворчал Элмар и вдруг, спохватившись, устремил взор на дверь в оранжерею. – Ой, а как же Тереза? Она тоже все это… незабываемое впечатление… получила?
– Ой-ой-ой… – ужаснулась Ольга. – Что же с ней сейчас? Кто-нибудь знает, как оно на неё могло подействовать?
– Если мне кто-то объяснит, что с ней не в порядке, что она так всех боится, – сказала Этель, – то я попробую предположить. А ещё проще – сходить и посмотреть.
– Ольга, сходишь? – спросил Элмар. – Вдруг ей плохо или ещё чего-нибудь…
– Не ходи, – сказал Кантор. – Она плачет. Лучше расскажите, действительно, что с ней происходит.
Он повертел в руках амулет и бросил в кучу своей одежды.
– Я же тебе рассказывал, – неохотно проворчал Элмар, выбираясь из бассейна.
– Значит, мне расскажи, – настояла Этель. – Может, ей лечиться надо, а может, с ней поколдовал кто.
– Поколдовал, – так же неохотно проворчал Элмар. – Десяток солдат-завоевателей. Такие ребята колдуют безотказно… Как я понял, их страна была оккупирована врагом, и там шла партизанская война, вроде, как в Мистралии. Тереза работала в больнице, и они там тайком лечили раненых партизан. И как-то их поймали. Врачей расстреляли сразу, а сестёр сначала пустили в круг, а потом уже добили… вот так вот. Так мало того, ещё и перемещение. Знаешь, что она первое сказала, когда начала говорить? Спросила «Я сошла с ума?» Её долго пришлось убеждать, что она не сошла с ума и что это все на самом деле. Так, во всём остальном, она нормальная, ты же видела. А вот насчёт мужчин…
– А с Жаком она как? – перебила его Этель.
– По-братски в щёчку. Но он всё ещё надеется на дальнейший прогресс, и Азиль его обнадёживает. Говорит, что постепенно все получится, и что чёрная паутина с неё потихоньку опадает. Только уж очень медленно, на мой взгляд.
Кантор отвернулся и поспешно схватил амулет, чтобы, не приведи небо, вдруг не поделиться с окружающими непреодолимым желанием застрелиться на месте. Азиль, радость моя, ну что ж ты так непомерно болтлива… Если ты видишь на людях чёрную паутину, неужели обязательно нужно говорить об этом вслух в присутствии кучи народу? Это только я не знал, что означает эта проклятая паутина, а они ведь все знают… Только не говорите ничего… и не смотрите на меня. О небо, они ведь знали с самого начала… И Ольга тоже знала… И Элмар, и Жак, и та же Тереза… не смотрите на меня, я ведь спиной чувствую, когда смотрят.
– Пойду, схожу в оранжерею, – как можно спокойнее сказал он и встал, стараясь не слишком торопиться. – Не заходите туда пока.
– Не надо, – попытался остановить его Элмар. – Ты её только напугаешь.
– Не напугаю, – возразил Кантор, на ходу надевая амулет. – Да и вообще, должен же я извиниться.
Когда он скрылся за дверью в оранжерею, Этель посмотрела ему вслед, чуть прищурившись, и сказала:
– Что с ним случилось? Мужик убежал в полнейшем шоке. Что мы такого сказали?
– Да ничего, – пожал плечами Элмар. – Видимо, мы ему что-то напомнили… Или просто он более чувствителен, чем кажется. А с чего ты взяла, что он в полнейшем шоке?
– А разве не видно? – удивилась Этель. – Вроде, я так увидела, не колдуя… Да ладно, это его проблемы. Плохо другое – он меня почему-то опасается и категорически не желает иметь со мной дела.
– И с чего бы это? – саркастически вздохнул Элмар. – Почему-то боятся мужчины нашу дорогую подругу… То в королевских кабинетах от неё прячутся, то в оранжереях… А она ведь такая скромная, такая ненавязчивая…
– Да ну тебя с твоими шуточками! – беззлобно отмахнулась нахальная волшебница. – Ладно, раз он спрятался и не велел за ним ходить, пойду попробую разбудить Жака. Может, он уже отдохнул, и если с ним чуть-чуть поколдовать… А ты не лодырничай, герой, а развлеки девушку подобающим образом, раз уж её кавалер убежал. А то сразу лопать, куда только влезает…
С этими словами она подхватилась и действительно направилась в комнатку, где спал утомлённый подвигами королевский шут. Элмар тяжко вздохнул и вопросительно посмотрел на Ольгу.
– Ну что? Развлечь тебя… подобающим образом?
Ольга засмеялась и сладко потянулась, отчего с неё тут же свалилась простыня.
– А тебе не кажется, что это будет уже явный перебор?
Герой мгновенно просветлел лицом и стиснул её в могучих объятиях.
– Ольга, я тебя обожаю! – счастливо возгласил он. – За развитое чувство меры и полное отсутствие сексуальной озабоченности. Наконец-то я спокойно поем, и меня никто не будет нагло домогаться!
Ольга весело чмокнула его в щеку, подобрала простыню, и они дружно зависли над подносом с едой.
Эльвира сидела в своей постели и не могла заснуть. Какой может быть сон, когда такое творится… Сначала страшный путь от города до пещеры, затем жуткие звуки битвы, а потом не менее жуткое зрелище… Зачем ей понадобилось ходить туда и смотреть? Нельзя было спокойно постоять? Как будто Кире легче оттого, что подруга на неё посмотрела, и чуть не лишилась чувств, полюбовавшись на огромный шип, торчавший прямо из смятого забрала. А заодно на огромную тушу с оскаленными кошмарными зубами, на лужи чёрной крови и клочья мяса и чешуи, и на заляпанных кровью подруг, которые пили из пригоршни эту самую чёрную, ещё тёплую кровь. Даже ей предложили, добрые девушки… Эльвира, конечно, знала, что это хорошо и очень полезно, но взять в рот эту гадость не нашла в себе сил. И скажите, можно ли спать после всего этого кошмара? Хоть бы кто-нибудь пришёл, что ли… Хорошо доблестным героиням – заперлись в большой купальне с друзьями-любовниками, и расслабляются. А ты тут сиди… Палмер в запое, да и на кой он сдался – связываться с ним после того, что было. Жак чуть жив, и хорошо, если хоть в своём уме. Даже его величество изволит лежать без чувств. Если честно, сейчас Эльвира даже с ним была готова пообщаться, лишь бы не сидеть здесь одной, молча уставясь в пространство. Придворные дамы, удовлетворив своё любопытство, разбежались по своим комнатам и спокойно улеглись спать, им-то что, они не видели своими глазами истекающий кровью труп дракона и лучшую подругу с торчащей из лица костяной пластинкой. Ничего они не видели, не слышали и не нюхали, и спокойно спали в своих постелях… или не спали, но по совсем другой причине, куда более приятной. Вот уж дожили – одна из первых красавиц королевства сидит ночью одна в своей спальне и трясётся, и некому даже пожаловаться, не говоря уж об утешениях и прочих радостях жизни. Не идти же бродить по дворцу в поисках хоть плохонького мужичка… да и на кой он нужен, плохонький. Уж лучше как-нибудь до утра потерпеть, а там проснутся дамы… Можно будет сходить навестить Киру, узнать, как дела у Жака… Ох, Кира, подружка моя, как же ты так, что ж теперь будет? Как ты будешь смотреться с чёрной повязкой на глазу, как у разбойника из какого-нибудь романа? Я тебя знаю, ты не станешь принимать сочувствий, скривишься презрительно и скажешь, что ты потеряла не руку и не ногу, и по-прежнему в состоянии держать в руках меч, а остальное – ерунда, шрамы украшают воина. Но когда я уйду, ты посмотришься в зеркало… и с размаху разобьёшь его об пол, потому что, что бы ты ни говорила, ты молодая красивая женщина, и тебе меньше всего нужны подобные «украшения».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
