Потом стал он молиться со слезами: «О великий архиерей Божий Николай! Согрешил я перед тобою, прости мне неподобные слова, сказанные мною тебе от неразумия и грубости. Ныне призываю я на молитву преподобного Александра, ибо знаю, что он может умолить за меня грешного твою святыню. Поэтому я молюсь тебе и Александра призываю, что вы оба и сообща творите чудеса многие; можете вы и на мне явить чудо, избавить меня от скорби и сделать радостным».
Много и еще говорил он с умилением. Затем лег спать и в ту же ночь было некое Божие явление, о чем он нам не поведал. На другой день утром встал он радостный, пошел к заутрене, велел после заутрени отслужить молебен, затем предложил игумену и братии собраться на собор и позвать того хромца. И сказал Симеон игумену и братии: «Вот он, тот хромец, которого вы называете похитителем серебра!»
Хромец же стал говорить нелепое и не только возражал, но и всех, как пес, облаял, желая скрыть свое злодейство. Видя его коварство, Симеон велел отвести его в темницу и крепко сторожить. Некий же старец из братии сказал, неизвестно по какой причине, от неразумия ли и простоты, или от Бога дано ему было такое слово: «Господин Симеон, прежде привел ты к нам похитителя, а потом принесешь и серебро».
На эти слова Симеон весьма обиделся. Братия же стали укорять того брата, говоря: «Зачем ты причиняешь такому христолюбцу новую печаль!» Старец же отвечал: «Нам от него печаль, а ему печаль не от нас!» Тогда сказал игумен: «Помолитесь, братия, ибо уже давно мы скорбим и сетуем, семь седмиц исполняются и приближается пятидесятница печали нашей».
Некоторые же из древних иноков сказали: «Господь Бог помилует, а медлит Он, ожидая обращения нашего и желая чудом прославить Своих угодников».
Пошли они в церковь Божией Матери и стали молиться о том, чтобы Господь избавил обитель преподобного Александра от скорби.
О нахождении серебра и обличении воров. Дошел до помянутого выше пришельца Иоанна слух, что друга его, хромого, посадили в темницу и крепко стерегут. И напал на него страх и трясение, вошла в кости его боязнь и в сердце его трепет, и не мог он ни пить, ни есть, ни спать. И стал он раздумывать: «Если бежать мне куда-нибудь, то буду убит на дороге, как собака, или же меня догонят и безжалостно схватят. Если здесь останусь, также немилостиво мучим буду. Если же расскажу обо всем такому же неправедному человеку, как я, то он предаст меня смерти. Серебро это пособить мне не может, и я окажусь сам своим убийцей. Если же мне повиниться Симеону, то уже много серебра истрачено — часть мною, а часть хромцом: с кого его взыскать? Я же особенно пострадаю за это, так уж лучше возвратить серебро Симеону и сказать ему правду».
Нашел он человека, именем Аверкия, который был участником той обители, и сказал ему тайно: «Видел я серебро, брошенное в некоей бане. Пойди и скажи о нем Симеону».
«Правда ли это?» — спросил Аверкий.
«Правда, я сам видел», — отвечал он.
Аверкий пошел и сказал Симеону. Захватив свечу, пошли они оба и под доскою нашли мешок с серебром. Симеон взял его, пошел в монастырь и, войдя в притвор, облобызал раку святого и с горячими слезами вознес преподобному молитву, ибо он не презрел его моления. Потом он отнес серебро в свою келию, послал за вышеупомянутым вором и сказал ему: «Друг, где ты узнал о серебре моем?»
«Там, где сказал тебе Аверкий», — отвечал тот.
Пошли они туда, но не нашли ничего. Тогда вор сказал Симеону: «Ты взял его». Симеон же сказал: «Я не столько взял, сколько ты украл у меня».
«Не украл я серебра твоего», — сказал вор и начал лгать, рассказывая иначе, чем было в действительности.
Симеон схватил его за грудь, повел его в монастырь и привел его к мосту через реку. Видя себя крепко схваченным, вор очень испугался и спросил Симеона: «Господине, помилуешь ли ты меня?» Симеон сказал: «Если ты расскажешь мне правду, то помилую».
«Вернемся же, господине, и поищем в одном месте».
Пришли они на некое место. Вор палкою разрыл снег и нашел мешочек, больше чем на половину насыпанный серебром.
Симеон взял вора за одну руку, в другой же руке вор нес мешочек, и пошли они к монастырю, а день был светлый. Как же это не чудо: волк сам принес пастуху похищенную овцу, донеся на себя сам; украденное серебро вор сам возвратил хозяину, принеся его своими руками, и сам явился обличителем своего злодейства. Семь седмиц не было слуха о сем, ныне же в пятидесятый день и в первый час объявил Господь утаенное и молитвами преподобного Александра открыл. От всех тайно сделал он тать, ныне же всем стало явно и все узнали!
Привел Симеон его на двор; сказали игумену и братии. И собрались многие, пришли также и жители того селения посмотреть на преславное чудо. Но выше чуда была несказанная милость Божия, неисповедимое явление великих чудотворцев Николая и Александра. И великую хвалу воздали Богу, ибо не презрел Он молитвы и слез нищих и убогих рабов Своих; не только от скорбей избавил Он их, но и оправдал. Одних похитителей явил он виновными, возвратил серебро, а христолюбца Симеона снова успокоил и обрадовал. Вора Симеон посадил в темницу, а невинных отпустил, затем поехал в город, позвал оттуда сотника и некоторых из главных людей в городе, а также и палача, и поставил перед ними того лукавого хромца и другого вора — пришельца. Сотник стал допрашивать обоих, как они крали, каким умыслом. Они стали лгать, говоря не так, как было в действительности. Тогда сотник объявил им: «Если не скажете истины, то подвергнетесь разным мукам». Стали они препираться, и пришлец вор сказал хромому: «Ранее меня ты соблазнил жену мою великим соблазном и обилием серебра. Поведай же сначала коварство».
Но злокозненный человек, хромец, возразил: «Сначала ты расскажи о своем злодействе. Приходя ко мне, ты говорил о красоте твоей жены и о доступности ее. Сам ты соблазнил меня, звал и принуждал к прелюбодеянию с женой своей, злой и лукавый человек!» «Говори прежде ты», — сказал сотник вору-пришельцу.
И начал вор рассказывать: «Господине, я пришлый и убогий человек, пришел я сюда, поселился у одного здешнего жителя и, не имея, чем кормиться, начал ходить в монастырь и исполнять всякую службу на монастыре и вне его, тем и кормился. Увидал меня хромец и сказал: «Что ты ко мне не зайдешь?» Стал я ходить к нему, он же давал мне то хлеба, то рыбы и другое необходимое. Видя его ласку ко мне, я думал, что Бога ради он кормит меня, за мою нищету. Стал и он ходить ко мне. Однажды пришел он ко мне и вино принес с собою и стал меня поить, а также и жену мою. Напившись, пошел он в монастырь, а я проводил его до келлии. И стал он говорить мне тайно: «Желаешь ли быть мне другом?» «Очень хочу», — сказал я. Тогда он сказал: «Знаю я, где много серебра; сколько хочешь, дам тебе, только отдай мне свою жену на прелюбодеяние. Потом уйдем и поселимся вместе, потому что жена твоя мне очень нравится».
Прельстился я многим серебром и соблазнительными его словами и сделал, как он хотел, отдав ему жену свою. И подумал я: «Уйдем мы куда-нибудь, как сказал тот хромец, и построим себе жилище. Затем, дождавшись удобного случая, удавим хромца, как бешеную собаку, серебро станет нашим и будем мы с женою жить, питаясь на то серебро в остальное время жизни». Спустя некоторое время пришел я к нему, и дал он мне два мешочка серебра, в одном было взято немного, а в другом было взято около трети. Часть серебра я отдал в рост, но не крал, ибо не знал о серебре Симеоновом».
Когда воры стали препираться и рассказывать о своих преступлениях, Симеон велел записывать их речи на обличение их. Сотник же спросил хромца: «А что же скажешь о том, что рассказывал твой друг?» Хромец сказал: «Когда я согрешил с женою его, стала она обнимать меня и соблазнять ласковыми словами: “Уйдем, господине; убьем мужа моего, как старого пса, станем с тобою беззазорно веселиться”. Много и иных легкомысленных и позорных слов сказала она, прельщая меня. Прельщенный этими любодейными словами, я надеялся, что она весьма любит меня и сделает, как сказала».
Рассказав, как ходил, крал и отдавал серебро, которое теперь взято, хромец прибавил: «Но сам я не взял ни одной серебряной монеты».
Долго его допрашивали, но он ничего еще не сказал. Тогда вор-пришлец закричал на хромого: «Рассказывай, злодей, а то нас будут немилостиво мучить. Я все скажу, сколько взято мною: одна часть скрыта в доме, где я живу, другую же отдал сыну, третью отнес в город и там спрятал».
Симеон и сотник поехали с вором в город и разыскали там двадцать рублей серебра. Собрали они, сколько он сказал, и лишь часть не могли отыскать. Вора-пришельца Симеон велел выгнать из селения, а хромца, подержав немного, отпустил, и тот ушел.
Все это случилось по Божию смотрению и по молитвам Пречистой Богоматери и чудотворца Николая.
И прославил Господь угодника своего, преподобного Александра, за великие труды его и подвиги, которыми измлада поработал он Христу. Велико исправление сего блаженного мужа, отвержение от мира, воздержание, славные и предивные чудеса святого и явления, непорочная и добродетельная жизнь по Бозе могут многих подвигнуть на любовь к Богу и наставить к спасению. Посему и ныне, отцы и братия, ликуем мы весело и светло празднуем отца нашего торжество духовное, веселясь и радостно похваляя добродетельные подвиги и великие труды его по Боге. Приходя с верою, покланяемся раке преподобного, где положены честные его мощи, при которых милостиво исполняются прошения и подаются исцеления до сего дня, ибо костям сим содействует Святый Дух и через них помогает живущим в страхе Божием и хранящим заповеди Его. И, видя это, думаем, что воистину видим мы самого чудотворца. Ибо хотя и в гробу положен святой, но духом всегда он среди нас и смотрит за всеми нами, живем ли мы по заповедям его и сохраняем ли предание его невредимым. Радуясь этому, он милостиво приближается к нам, хранит и блюдет нас, как любимых детей своих. Если же мы станем нерадеть о своем спасении и не будем исполнять заповеди Божии и закон монашеский и не сохраним наставление отца нашего, то сами лишим себя помощи Божией, и молитва отца нашего не поможет нам. А без Божией помощи и без отеческих молитв мы не можем сотворить ничего благого.
