За этими бесплодными толками и теряется квинтэссенция исследований Киры Викторовой, ради которой я и упоминаю о ней в этом рассказе. Исследователь выдвинула спорный, но, на мой взгляд, необычайно важный тезис о равнозначном триединстве пушкинского гения – гениального поэта, гениального историка, гениального философа. Данным тезисом Викторова открыла новую страницу в истории пушкиноведения и распахнула перед каждым из нас необъятные просторы для личного познания Первого поэта России.
ФЕДОР ИВАНОВИЧ ТЮТЧЕВ (1803-1873)
Умом Россию не понять,Аршином общим не измерить:У ней особенная стать —В Россию можно только верить.
В этих строках весь Тютчев. Больше о нем и рассказывать бессмысленно, ибо лучше не скажешь. Остается только узнать событийный ряд из жизни, пожалуй, самого уважаемого и чтимого поэта России.
Федор Иванович Тютчев родился 23 ноября (5 декабря по новому стилю) 1803 года в усадьбе Овстуг Брянского уезда Орловской губернии, в стародворянской семье.
Отец поэта, Иван Николаевич Тютчев, рано уволившись из военной службы, пошел по штатской линии и дослужился до надворного советника[200].
Особенно большое влияние оказала на мальчика мать его, Екатерина Львовна Тютчева, урожденная Толстая. «Женщина замечательного ума, сухощавого, нервного сложения, с наклонностью к ипохондрии, с фантазией, развитою до болезненности»[201].
Федор был вторым ребенком в семье, старший его брат Николай родился в 1806 году, была еще у поэта младшая сестра Дарья. Это дети выжившие. Трое братьев умерли в младенчестве – Сергей, Дмитрий, Василий, – и смерть их оставила глубокий след в памяти поэта.
К Федору с рождения его был приставлен дядька Н. А. Хлопов[202], который и заботился о мальчике до девятнадцатилетнего возраста. Был бы с Тютчевым и дальше, но умер.
Все раннее детство мальчик провел в Овстуге. В Москве у Тютчевых был свой дом, но постоянно они стали жить в нем с ноября 1812 года, когда из города уже были изгнаны полчища Наполеона. Тогда-то и началась у Феди Тютчева новая жизнь. Ему наняли учителя, человека во всех отношениях примечательного. Это был молодой поэт-переводчик Семен Егорович Раич (1792-1855), выпускник одной из лучших тогда семинарий. С первых дней знакомства учитель отмечал удивительные способности ребенка – талант и великолепную память. В двенадцать лет Федор «переводил уже оды Горация с замечательным успехом».
Частым гостем дома Тютчевых был В. А. Жуковский. Поэт жил в те годы в келье Чудова монастыря в Кремле. 17 апреля 1818 года отец привел туда юного Федора[203]. Биографы говорят, что это был день рождения поэта и мыслителя Федора Ивановича Тютчева.
Одно из тютчевских подражаний Горацию – ода «На новый 1816 год» – было прочитано 22 февраля 1818 года критиком и поэтом, профессором Московского университета Алексеем Федоровичем Мерзляковым в Обществе любителей российской словесности. 30 марта того же года четырнадцатилетний поэт был избран сотрудником Общества, а через год в печати появилось тютчевское вольное переложение «Послания Горация к Меценату».
Дальнейшее образование Федор Иванович получил в Московском университете на словесном отделении. Там он подружился с молодыми Михаилом Погодиным[204], Степаном Шевыревым[205], Владимиром Одоевским[206]. В этом обществе у юноши начали формироваться славянофильские взгляды.
Университет Тютчев окончил на три года раньше положенного срока и со степенью кандидата, которую получали только наиболее достойные. На семейном совете было решено, что Федор поступит на дипломатическую службу.
5 февраля 1822 года отец привез юношу в Петербург, а 24 февраля восемнадцатилетний Тютчев был зачислен на службу в коллегию иностранных дел с чином губернского секретаря[207]. В Петербурге юноша жил в доме Остерман-Толстого[208], который и выхлопотал Федору должность сверхштатного чиновника русского посольства в Баварии. Столицей Баварии был Мюнхен.
За границей Федор Иванович находился, с незначительными перерывами, двадцать два года. Мюнхен как раз переживал период высшего культурного расцвета. Город называли «германскими Афинами».
Там Тютчев как дипломат, аристократ и литератор оказался в центре культурной жизни одного из самых некогда могущественных народов Европы. Он изучал романтическую поэзию и немецкую философию, сблизился с Президентом Баварской АН Фридрихом Шеллингом[209], перевел на русский язык произведения Фридриха Шиллера, Иоганна Гёте и других немецких поэтов. Собственные стихи Тютчев печатал в российском журнале «Галатея» и в альманахе «Северная лира». В мюнхенский период поэтом были написаны шедевры его философской лирики – «Silentium!», «Не то, что мните вы, природа…», «О чем ты воешь, ветр ночной?…» и другие.
В 1823 году Тютчев познакомился с пятнадцатилетней Амалией Лерхенфельд[210], которая стала его первой и единственной любовью на всю жизнь. Амалия тоже сразу же выделила Федора Ивановича из толпы своих поклонников, часто танцевала с ним на балах, еще чаще вдвоем они гуляли по Мюнхену, поскольку «надо же новому чиновнику русской миссии познакомиться с городом».
Ходили упорные слухи, что родители только воспитали Амалию, а на самом деле она была незаконнорожденной дочерью прусского короля Фридриха Вильгельма III и единокровной сестрой супруги Николая I императрицы Александры Федоровны. Заметив усиливающееся увлечение девушки Тютчевым, граф Лерхенфельд поспешил выдать дочь замуж за барона Александра Крюденера, секретаря русского посольства.
Едва состоялась свадьба Амалии, как Тютчев тоже поспешил жениться. Его избранницей стала молодая вдова Элеонора Петерсон, урожденная графиня Ботмер. Женившись на ней, поэт взял под опеку троих ее детей от первого брака.
Жилось Тютчеву нелегко. Карьера его никак не складывалась – он не любил выслуживаться и терпеть не мог льстить. А Элеонора к уже имевшимся от первого мужа мальчикам родила Федору еще трех прелестных девочек – Анну, Дарью и Екатерину. Все это семейство нужно было кормить.
В феврале 1833 года на одном из балов приятель Тютчева, баварский публицист Карл Пфеффель, познакомил поэта со своей сестрой, двадцатидвухлетней красавицей Эрнестиной и ее пожилым мужем бароном Дёрнбергом. Женщина произвела на Федора Ивановича большое впечатление. Во время этого же бала барон почувствовал себя плохо и, уезжая, отчего-то сказал Тютчеву:
– Поручаю вам свою жену…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
