— Шекспир написал много пьес, — продолжал мистер Спеншоу. — И если раньше Шекспира играли так, — учитель стал в позу римского оратора и сделал жест, будто запахивает тунику. — О, Титус, приведи своего друга с собой!!!
Фразу, очевидно взятую из пьесы, мистер Спеншоу произнес утрированным и патетическим дискантом, почти пропел. Выглядело это так забавно, что все в классе весело рассмеялись.
Учитель, казалось, того и добивался. Он улыбнулся реакции воспитанниц и проговорил:
— А теперь Шекспира играют так!
После этих слов учитель принял сосредоточенный вид и прошелся, почти пробежал перед первыми партами, как спешащий спрятаться от дождя плантатор.
И речь его теперь напоминала говор местных торговцев пшеницей, которые изо всех сил хотят показать, что они попали в сливки общества:
— Это что такое, эй? Это что — нож? Та штука, которую я вижу перед собой?
Девушки просто покатывались со смеху.
— Я надеюсь, что вызвал в вас некоторое желание… — неожиданно приняв свой обычный вид, сказал учитель.
Смех мгновенно замер. Уж очень бесцеремонной, просто неприличной показалась классу фраза мистера Спеншоу.
— Что вы имеете в виду? — настороженно спросила Скарлетт.
— Я хочу сказать, — поправился мистер Спеншоу, — что надеюсь, вызвал у вас желание прочитать какое-нибудь произведение Вильяма Шекспира.
ГЛАВА 8
Привратница взглянула на напольные часы в массивной бронзовой оправе, украшавшие холл пансиона, к, охнув, извлекла из бездонного кармана своей юбки колокольчик. Пронзительный до оскомины звон наполнил здание. Вялые разговоры, тихий, усыпляющий гул которых, казалось, вот-вот совсем затихнет, вдруг набрали силу и актуальность. Перспектива долгого вынужденного молчания придала вкус пустой праздной беседе.
— Постепенно литература вытесняет остальные предметы, — поделилась со Скарлетт своими мыслями Марианна. — По крайней мере, я ни о чем не могу думать, как только о мистере Спеншоу.
— Это точно, — ответила соседка, подумав при этом, что она думает об учителе литературы с самого момента его появления в пансионе.
— Признаться, я с нетерпением жду его очередного урока, — сказала мисс Мак-Коунли. — Интересно, какой сюрприз он приготовит нам в этот раз?
Это короткое оживление было прервано повторным звонком. Прошуршав форменными платьями, воспитанницы пансиона вошли в класс.
Рассевшись по местам и притихнув в ожидании учителя, девушки скоро обнаружили, что мистер Спеншоу не очень спешит на урок. Его место за кафедрой все еще пустовало. Скарлетт попыталась представить себе, как он, запыхавшись, войдет в класс и, извинившись, с улыбкой скажет: «Итак, сегодня я не намерен мучить вас пересказом «Сэра Рэндала» или «Романа о Лисе». Я принес замечательную книгу о двух влюбленных, которые…»
Неожиданно Тика Тейлор тронула Скарлетт за локоть:
— Я думаю, что мистер Спеншоу не боится миссис Хиггинс, как остальные учителя. Вот спорим — он был на какой-то вечеринке, где отдохнул и повеселился вволю, вовсе не заботясь о том, как сегодня будет втолковывать нам свою литературу и как будет потом говорить с хозяйкой пансиона. Я бы на его месте поступала так же.
— Мне тоже кажется, что он мало похож на обычного учителя пансиона. Гораздо легче представить его преподавателем университета или даже писателем, издающим толстый журнал о книгах, путешествиях и еще о чем-нибудь интересном. Но я, например, никогда не смогу представить себе мистера Спеншоу в военной форме.
Тина сморщила лицо:
— А вовсе необязательно, чтобы каждый мужчина был похож на военного.
Эта мысль почему-то вдруг понравилась Скарлетт, хотя, услышь она ее раньше, обязательно бы поспорила. В ее доме, как и полагается, военная служба считалась святой обязанностью.
Прошло около десяти минут с качала урока, а мистер Спеншоу все не появлялся. Класс, тем временем расслабившись, занимался своими делами. Клара Ковальски извлекла из ранца какую-то книгу, обернутую вощеной бумагой, и, прикрываясь рукой, погрузилась в чтение.
Скарлетт была уверена, что Клара читает любовный роман — уж больно увлеченный был у нее вид. «Попрошу ее дать на время эту книжку, — подумала Скарлетт, — хотя вряд ли Клара признается мне в своем увлечении».
Марианна Мак-Коунли рисовала на клочке бумаги, Барбара Форман что-то жевала, шумно вздыхая.
Тина, отвернувшись от Скарлетт, уже делилась своими догадками насчет мистера Спеншоу с Молли Харрисон. Та с самым заинтригованным видом кивала головой.
Неожиданно открылась маленькая дверь в дальнем конце классной комнаты, за которой находился учительский кабинет с небольшим письменным столом и вытертым кожаным диваном. Оттуда неспешным шагом вышел Моррис Спеншоу. Не глядя на класс, сосредоточенный на каких-то своих размышлениях, он дошел до доски и некоторое время стоял, повернувшись спиной к девушкам.
Потом вдруг резко обернулся, словно фокусник, и ученицы увидели, что мистер Спеншоу улыбается.
То, что произошло потом, девушки запомнили надолго. Учитель, все так же улыбаясь, не спеша приподнял левую брючину у колена, согнул ногу и поставил ее на стул. Потом одним легким движением вскочил на святая святых — свой стол, приближаться к которому без лишней надобности не рисковала даже неуемная Тина Тейлор. Мистер Спеншоу пристально оглядел притихший класс, словно проверяя результат какого-то научного эксперимента.
А результат был на лицо: девушки сидели, оцепенев, с застывшим на лицах немым изумлением. Все взгляды были прикованы к коричневым ботинкам учителя: мистер Спеншоу забрался на стол прямо в обуви!
К слову сказать, не всех так поразил именно этот вопиющий факт.
Скарлетт не могла прийти в себя от того, что сбылось ее предчувствие — этот урок и в самом деле начался не обычно, и даже куда необычней, чем она могла вообразить. С самого утра смутное предчувствие не давало ей покоя. Разглядывая учительский ботинок с медной бляшкой, на которой был выбит фабричный знак, она думала, что видела все это когда-то во сне и отчаянно пыталась вспомнить, чем же должно кончиться это видение.
Марианна Мак-Коунли была взволнована не меньше. Легкий румянец окрасил ее бледное лицо. Девушка была уверена, что в каком-нибудь из спектаклей Ла-Скала обязательно должна быть такая сцена, где главный герой бросает дерзкий вызов… Не важно — чему. Сердце Марианны лихорадочно билось, мысли смешались: «Это и есть настоящее, неподдельное, беспритворное!»
Всегда насмешливая Тина, казалось, была не на шутку озадачена. Она словно обронила свою маску слегка циничной насмешницы и просто смотрела, широко раскрыв удивленные глаза. Впрочем, она первая решилась перевести свой взгляд с ног на лицо учителя.
— Как вы думаете, почему я сделал это? — прервал всеобщее изумленное молчание мистер Спеншоу, заметив, что волна оцепенения начинает спадать.
— Вы хотели нас удивить, и это вам удалось, — уверенно заявила умная Анна Сент-Уайт.
Но ее слова почему-то одинаково покоробили Скарлетт и ее соседку Марианну. Мак-Коунли даже как-то вся передернулась:
— Причем здесь удивить, разве это главное? — возмутилась девушка, еще больше заливаясь румянцем.
Скарлетт тоже хотела что-то сказать, чтобы учитель обратил на нее внимание, и уже открыла было рот, но тут снова заговорил мистер Спеншоу:
— Юные леди, удивлять вас вовсе не было главной целью моего поступка. Я не сошел с ума. Но кто-то же должен научить вас смотреть на вполне привычные вещи под другим углом зрения.
Казалось, девушки что-то поняли: еще ни разу им не приходилось так высоко поднимать головы, чтобы увидеть глаза своего учителя.
— Вы сотни раз смотрели на этот класс, сидя за партами или входя в дверь. Но вы ни разу не попытались взглянуть на него с высоты, превышающей ваш рост. Вот я, например, рассказывая урок у доски, видел все уже по-другому. Но я тоже не пытался посмотреть на наш класс с вашей точки зрения или с чьей-нибудь еще.
