когда это он сунул необдуманно свой нос?
– Ну, вы… даёте… стране угля, мелкого, но много.
– Оставь, Ваня! Хотя причём тут уголь, я не совсем понял. Но ты прав. Я о том мог бы сам подумать, прежде чем тянуть тебя сюда. Итак, встречаемся на Пулковских высотах, в полдень.
– Да. А я побуду пока здесь.
Симон ушёл в реальный мир, а Иван походил в прошлое-будущее; поле ходьбы было чистым. Затем, для очистки совести, чтобы быть совсем уж уверенным, расширил свои поиски в ширину потока времени и тут же наткнулся на корточках сидящего жилистого мужичка, оголённого по пояс. Он зажимал обеими руками широкий и длинный – смесь мясницкого и забойного – нож и держал его между коленей.
Явление из небытия человека в поле ходьбы, к тому же превосходившего почти на две головы вооружённого ножом, по-видимому, оказалось для последнего совершенно неожиданным и неприятным. Он заморгал выгоревшими ресницами. Его явно индоевропейский облик дополнялся короткой, но густой чёрной бородой от уха до уха; она задвигалась, словно ходок что-то дожёвывал.
Кто это был – свой или чужой – Ивану разбираться не хотелось.
– Ты кто? – делая угрожающее лицо, вопросил Иван.
Ему показалось уместным вести себя именно так: глаза навыкате, гримаса – разведённые губы с показом зубов – и свирепый голос.
Незнакомец пружиной подскочил на месте, замахнулся. Иван едва успел перехватить руку с секачом у своей груди. Выше дотянуться мужичок не успел, да и не доставал из-за роста, но силы у него хватало, так что пришлось с ним основательно повозиться, прежде чем удалось завести вооружённую руку за спину и выбить нож, тут же исчезнувший в поле видимости дороги времени.
Иных действий Иван не предпринимал, да и выбора в его положении особого не было. Надо было выяснить, что этот ходок так легко одетый в поле ходьбы, где не совсем уж и жарко, делал в назначенной Дигоном точке зоха выхода в реальный мир? Он мог быть стражником или наблюдателем, поставленным самим Дигоном, но в такой же мере правоты – и соглядатаем от секты, сидящим в засаде.
– Так кто ты?
Пойманный в ответ лишь мычал; он либо не понимал Ивана из-за незнакомства с языком, коим пытался тот с ним общаться, либо сопротивлялся молчанием.
Так долго продолжаться не могло, и на что-то надо было решаться. Отпускать его просто так Иван не хотел, поскольку следовало всё-таки выяснить, кто он и что, но и пробивать его на Пулковские высоты, не зная его кимера и настоящего, – тоже не собирался.
Но и не убивать же…
Оставалось одно, и Иван, недолго поколебавшись, вышел вместе с мужичком в реальный мир.
И, как оказалось, вовремя.
Дигон – ходок во времени
Вовремя, если, конечно, то, что ожидало Ивана, можно было так определить.
Вокруг простиралась до зашторенного дымкой нагретого воздуха горизонта полувыжженная степь середины лета, горячая от жгучего солнца, недалеко ушедшего на запад. Дул сухой ветер. Небо от зноя серое, на нём ни облачка.
Всего в метрах десяти справа от себя Толкачёв увидел не менее двух дюжин людей, одетых в травянисто-зелёные одежды. Они плотным полукругом охватили кучку других – в разношёрстных одеяниях; они-то первыми и заметили появление Ивана с полусогнутым от заломленной руки ходоком.
– Ваня, будь осторожен! – послышался из недр окружённых людей высокий голос Симона.
Он выкрикнул это на языке ходоков.
– Ваня, отпусти Зугура! – на голос Учителя наложился грубый басовитый – Дигона. – Он наш!
Иван ослабил хватку, буркнул:
– Ну, извини! – и крикнул: – Что тут у вас?
– На нас напали! – ответил Симон, но Иван его не видел.
– Будем уходить?
– Да, сейчас. Как договорились, – отозвался невидимый Симон. – Но держись ко мне ближе, здесь уже есть… Дигон, уходим!
Дигон издал гортанную команду.
Группа ходоков, в середине которой прятался Симон, выцветала в реальном мире. Иван тоже не стал мешкать. Он ухватил за поясную повязку Зугура, всё ещё не пришедшего в себя от полученной встряски, и ушёл с ним в поле ходьбы. Мимоходом успел отметить нерешительность противной стороны. У неё из-под носа сбежали бунтовщики-дигоновцы, а они не торопились последовать за ними.
На дороге времени Толкачёв тут же наткнулся на ходоков, плотной кучкой ожидавших его.
– Ваня, подключайся, – встретил его Симон, выходя вперёд. – Они успели некоторых из них лишить ориентировки.
Рядом с ними начинала концентрироваться разрозненная толпа одетых в зелёное. Их балахоны, отличались, конечно, от камуфляжной формы Ивана, но она, по-видимому, сбила с толка Зугура, оттого-то он и бросился на него. А ходоки секты, наверное, тоже ошиблись и приняли его за своего, пока он переговаривался с Симоном.
Но догадка проскользнула где-то в дальней части сознания, не оставив следа, а сейчас Иван схватил протянутые к нему навстречу руки, и с натугой двинул всю массу тел в будущее.
На Пулковских высотах продолжался радостный весенний день начала мая. Сюда из небытия вывалилась молчаливая группа людей, ведомая Иваном и Симоном.
– Ваня, посмотри там, – неопределённо махнул рукой Симон. – Не увязались ли за нами.
Иван стал на дорогу времени, послонялся, натыкаясь на закрытия утреннего посещения высот, когда он выводил ходоков в Кап-Тартар. Рядом туманился тромб между мирами. В округе никого не было, и он подался на несколько шагов (лет на пятьсот) в прошлое и удостоверился: их никто не преследовал.
Вернулся к беглецам, Они настороженно толпились вокруг Симона, и появление Ивана приветствовали вяло, а вернее, никак.
Иван в их тесной группе вначале даже не узнал Дигона.
Моложавый здоровяк в светлой длиннополой одежде смотрел на него из-под подведённых чёрным бровей; аккуратная бородка ухудила и удлинила его лицо; вьющиеся волосы тщательно уложены узлом на затылке. Он походил на сошедшего с картины не то Иисуса Христа, не то одного из его апостолов.
– Вот и ты, КЕРГИШЕТ, – развязно сказал он на правах знакомца. Получилось у него это грубо. Может быть, из-за голоса. Для его смягчения он не очень-то расстарался, как это сделал со своим внешним обликом. – Ты мог бы и полегче нас тащить. Чуть руки не поотрывал.
– Переживёшь! – также без особой вежливости отрезал Иван. – Ему холёный Дигон понравился ещё меньше, чем грязный и вонючий. – Это все твои?
– Спасибо за Зугура.
– Сказал бы спасибо, что он не успел разрубить меня пополам своим секачом.
– Он может… – с непонятной гордостью сказал Дигон, словно похвалили его самого.
Но Иван его уже не слушал.
– Ладно… Симон, что там у вас случилось?
– То, что ты оказался прав. Был наводчик.
– Ага! Но… как их пропустил Зугур? – Иван поискал глазами ходока и подозрительно посмотрел его. – Он тоже…
– Нет! – Дигон сделал шаг к Зугуру и закрыл его собой. – Зугур ни при чём. Они пришли с Рюношей… Я ещё до него доберусь!.. – Дигон сжал увесистые кулаки и тряхнул ими перед собой. – Они пришли с ним из другого времени.
– Ага! – повторился Иван. –
