Ясно, однако: третий, четвертый, пятый претенденты на президентское кресло должны быть реальными, хотя бы теоретически проходными. А вот с этим у третьей силы было как раз плоховато. Если сложить рейтинги Лебедя, Явлинского, Святослава Федорова, вроде бы получалось и ничего – что-то около 26 процентов. Но стали бы в случае чего сторонники высокоученого автора программы «500 дней», например, голосовать за бравого приднестровского генерала, с которого незабвенный Александр Сергеевич Грибоедов вполне мог бы списать своего полковника Скалозуба? Думаю, если и стали бы, то немногие. Точно так же, как поклонники Лебедя вряд ли в большом числе поддержали бы Явлинского. Так что арифметика тут мало что дает, сложение рейтингов вряд ли могло бы случиться.
Теперь, после первого тура, нам, думаю, стоит не только шляпу снять перед этими деятелями, но и в ножки им повалиться – чтобы они не упустили момент, когда следует стряхнуть с себя груз огорчений и обид и призвать своих избирателей голосовать за Ельцина. Иначе всем нам будет худо.
О настоящих свободных выборах в России можно будет говорить разве что лет через 10 – 15. Когда всяческие экстремисты, в первую очередь красного цвета, будут вытеснены на дальнюю периферию политического спектра, где их постоянным уделом станут несколько процентов общего числа голосов, как во всех приличных странах.
Что касается следующего – через пять лет – выборного цикла, в нем, пожалуй, опять повторится нынешнее бесхитростное силовое противостояние: партия коммунистов – против партии власти, хотя победа ельцинским наследникам, наверное, достанется уже меньшей ценой (это, конечно, при условии, что сейчас, во втором туре, Ельцину удастся одолеть Зюганова). Перемены в социальной структуре общества и естественное поредение боевых шеренг пламенных революционеров, надо полагать, сделают свое дело.
По-настоящему свободные выборы мы получим лишь тогда, когда в обществе сложатся и окрепнут новые силы, новые слои, прежде всего средний класс. Что-то давно о нем и разговоры примолкли, а надо бы про этот класс не только говорить – надо бы его целенаправленно формировать. Он бы и мог стать реальной опорой и для третьей, и для четвертой, и для какой угодно силы.
***
Итак, мой тогдашний прогноз был таков:
«О настоящих свободных выборах в России можно будет говорить разве что лет через 10-15. Когда всяческие экстремисты, в первую очередь красного цвета, будут вытеснены на дальнюю периферию политического спектра, где их постоянным уделом станут несколько процентов общего числа голосов, как во всех приличных странах.
Что касается следующего – через пять лет – выборного цикла, в нем, пожалуй, опять повторится нынешнее бесхитростное силовое противостояние: партия коммунистов – против партии власти, хотя победа ельцинским наследникам, наверное, достанется уже меньшей ценой (это, конечно, при условии, что сейчас, во втором туре, Ельцину удастся одолеть Зюганова). Перемены в социальной структуре общества и естественное поредение боевых шеренг пламенных революционеров, надо полагать, сделают свое дело».
Этот прогноз сбылся лишь наполовину. В 2000-м Зюганов и Ко действительно не составили серьезной конкуренции ельцинским наследникам. Напряжения и драматизма, присущего 1996 году, в следующем выборном президентском цикле уже не было. Однако не пришли мы после этого и к свободным выборам. Напротив, отдалились от них. Помехой тут стали уже не обессилевшие красные, а как раз ельцинские наследники, которыми оказались совсем не те люди, которых ожидали многие, помнившие о Ельцине конца 80-х – начала 90-х годов. К власти пришли отнюдь не демократы, а кондовая, в значительной степени гэбэшная, бюрократия, от которой и ожидать-то чего-либо наподобие свободных выборов было верхом наивности.
Вот так обстоит дело с прогнозами.
Генерал идет на помощь Президенту
Лебедь обещает «сделать всем хорошо»
Как мы видели, на третье место в первом туре, набрав 14 с половиной процентов голосов, вышел генерал Лебедь. С одной стороны, вышел довольно неожиданно: такого высокого общероссийского рейтинга у него никогда не было. С другой – возможность подобного генеральского рывка многие интуитивно ожидали: было в десантнике нечто притягательное – недаром же в декабре на думских выборах он с блеском победил в тульском одномандатном округе, набрав около 43 процентов голосов и опередив десяток соперников, в том числе местного мэра (это при том, что Конгресс русских общин – а Лебедь шел в Думу еще и по общефедеральному списку этой организации – не преодолел пятипроцентного барьера). Популярность генерала росла. Потому и тянули его к себе на разрыв разнообразные политические силы.
Вряд ли, однако, Лебедь самостоятельно получил бы столь высокий процент. С определенного момента – по-видимому, с того самого, когда генерал согласился в той или иной форме союзничать с президентом (а соответствующие переговоры с Явлинским, напротив, провалились), – Кремль стал оказывать Лебедю мощную финансовую, информационную, административную поддержку. Собственно говоря, бывшие помощники президента в книге «Эпоха Ельцина» прямо об этом пишут:
«Тогда (после провала переговоров с Явлинским. – О.М.) основное внимание было переключено на Лебедя… Здесь все выглядело гораздо проще. И сразу после согласия генерала ему на подмогу были брошены серьезные организационные и информационные ресурсы. Это не замедлило сказаться на росте рейтинга генерала и позволило Лебедю занять третье место в первом туре с результатом, на который он вряд ли рассчитывал».
Кандидатом в президенты Лебедя выдвинул тот самый Конгресс русских общин. Произошло это 11 января. В интервью «Интерфаксу», которое генерал дал по этому поводу 15-го числа, он изложил наметки своей президентской программы.
Главным в этой программе было – «навести порядок». Порядок, порядок и порядок! В той обстановке разброда и безвластия это подкупало многих. Порядок, естественно, предполагалось навести при помощи государства: «В драматические периоды нашей истории государство объединяло силы общества для выхода из кризиса». Но как это сделать, если государство разъедено коррупцией, в основном, по словам самого Лебедя, «обслуживает интересы чиновничества» и вообще находится «на грани краха»? Генерал уверен, что ему удастся найти некий «ясный и вразумительный способ востребования ответственности за последствия каждого шага» «на всех этапах строительства новой экономики». Чиновника, берущего взятки, он предлагает считать «государственным преступником», «ибо именно он расшатывает основы общества».
Больше всего к порядку «приучены» люди в погонах, поэтому им, как считает Лебедь, должна быть отведена особая роль в управлении страной: «Сейчас надо спасать Родину, а это священная обязанность военных».
При этом, однако, из вполне понятных соображений генерал обкладывает пуфиками неизменно связываемый с его именем тезис о необходимости «жесткой руки»: «Жесткая рука» сегодня нужна России. Но это, в моем понимании, не означает руку зубодробительную. Это умная, властная, распорядительная рука, где-то даже добрая».
В дальнейшем ему еще не раз придется обращаться к этой теме, разъяснять, как он относится к Пиночету и другим подобным персонажам.
В то, что генерал сумеет ужесточить борьбу с преступностью, взяточничеством – по крайней мере, попытается это сделать, – верилось довольно легко. Хуже обстояло дело с лебедевскими уверениями, будто он способен построить какую-то «новую экономику». Экономические воззрения генерала представляли собой tabula rasa, чистый лист, на котором писали Сергей Глазьев и другие подобные деятели.
Лебедь – разумеется, с подачи Глазьева – сразу же заявил, что он «резко отрицательно» относится к «жесткой финансовой политике» правительства Черномырдина: дескать, именно из-за этой политики, которая «пошла еще от Бориса Федорова» (на самом деле, как всем хорошо известно, она составляла основу гайдаровских реформ), людям по несколько месяцев не платят зарплату…
Конечно, предвыборные словеса в защиту «нищих российских граждан» – дело вполне обычное и понятное, однако не худо было бы при этом называть истинные, а не придуманные (кем-то подсказанные) причины невыплаты зарплат. Таковыми была все та же коррупция и некомпетентность чиновников разного уровня, директоров предприятий, прочих управленцев (по-новомодному – менеджеров)…
Вроде бы к тому времени уже стало избитым местом ругать приватизацию, однако Лебедь не избегает и этого соблазна – тоже обрушивается на нее. «Приватизация не была одобрена ни разогнанным Верховным Советом, ни ушедшей Государственной думой, – уверяет генерал. – Она проводилась в жизнь под нажимом Черномырдина и Чубайса, указами президента и постановлениями правительства».
