Все молчали. Лешка, вдруг почувствовав себя дураком, посмотрел на всех по очереди:
– Че, типа, я один тупой, не понимаю?
– Да что мы, правда, все ругаемся! – вздохнула Женька. – Нет, Лешка, ты не тупой.
– Спасибо! Не надо меня защищать.
– Меня вообще кто-нибудь услышал? – поинтересовался Сашка.
Что делать, обсуждали долго, но в результате ничего не оставалось, как вспоминать наставления Демина и устраиваться на ночлег.
Лешка проснулся утром оттого, что опять замерз и отлежал бок и руку. Еловые лапы, служившие подстилкой, расползлись из-под спальника: он лежал почти на голых камнях. Кряхтя и проклиная весь этот «экстрим», он расстегнул спальник и уселся по-турецки, протирая глаза и соображая, что к чему. Рядом был потухший ночью костер, котелок, в котором перед сном грели воду и заваривали чай, на еловых лапах лежал синий Сашкин спальник…
Сашки не было. «Куда он рванул с утра? – начал было вяло размышлять Лешка, но быстро сам себе и ответил: – До ветру, верняк до ветру». В кособоком шалаше из лапника, который соорудили для девчонок, было тихо. Лешка посмотрел на часы: почти полдень. Странно, что они умудрились продрыхать так долго…
– Але, гараж! Женька, Анька! Подъем! – крикнул он.
Не дождавшись ответа, подошел к шалашу… Он был пуст. Нет, там, конечно, лежали какие-то вещи: рюкзаки, спальники, что-то еще, но девчонок не было. ДЕВЧОНОК НЕ БЫЛО!
– Что за… – выругался Лешка, окончательно просыпаясь и озираясь по сторонам. – Э-ге-гей! Народ! Вы где?!
Но вокруг были только деревья, относительная тишина и пасмурное небо над головой.
– Я не понял! Куда все свалили? – еще раз вслух возмутился Лешка и… вдруг почувствовал, шкурой ощутил, что на него кто-то смотрит. Кто-то, притаившись, наблюдал за ним из кустов. Кто-то чужой и страшный…
– Кто здесь?! – грозно спросил Лешка.
Но тот, кто был за деревьями, и не подумал ему отвечать.
– Я тебя не боюсь! – крикнул Лешка.
Ответом снова была тишина.
И только чей-то взгляд – тяжелый, мрачный – давил на него, подчинял себе, убивал все мысли, нагонял липкий, противный страх. Страх, переходящий в ужас. Лешка попятился… повернулся спиной… пошел и… побежал.
Он мчался по лесу, прыгая с камня на камень, спотыкаясь о какие-то корни, продираясь сквозь ветки. Каждую минуту рискуя поскользнуться, упасть и разбить себе голову о скалы. Но тот, кто гнался за ним, казался страшнее, чем падение. Он был страшнее Ферзя, Яка и Дрына, вместе взятых. Он был страшнее всех злодеев, страшнее всех чудовищ. Лешка бежал и бежал, чувствуя, как сердце уже не справляется с перекачиванием крови, как разрываются легкие, не в силах обеспечить кислородом мышцы, как мышцы работают на пределе, готовые порваться, лопнуть в любой момент…
А тот, кто гнался за ним, не отставал. Его тяжелые шаги, тяжелое дыхание, какие-то неразличимые хриплые грозные слова нагоняли. Они взрывались в свистящей тишине маленькими петардами, жгли пятки, обдавали гарью; они гнали Лешку лучше любого бича. И было так страшно, что, казалось, проще было умереть: взять и сразу все прекратить, перестать…
Неожиданно он вырулил к широченным каменным ступеням, ведущим наверх. Преследователь не отставал. Лешке ничего не оставалось, как рвануть вверх: первая, вторая, третья… последняя ступенька и… обрыв. Скала обрывалась! А внизу было ровное зеленое море леса, по которому пробегали волны. Лешка попытался было затормозить, как-нибудь извернуться, но тот, кто гнался за ним, был уже рядом, был уже за спиной, дышал в затылок. Лешка споткнулся, оступился… И в следующий момент полетел вниз, в резко расступившиеся в стороны зеленые волны, прямо на огромный валун.
– МА-МА!!!
И Лешка проснулся.
Он проснулся от крика. Своего. И Женькиного. И Сашкиного.
– Что?!! – орал Сашка, ползая на коленях между обоими Рыжовыми и ничего не понимая спросонок.
Перепуганная насмерть Женька выпала из шалаша и вцепилась в Сашку, стоило тому приблизиться. У Лешки худо-бедно получилось взять себя в руки.
– Сон! – крикнул он. – Это был сон! Сон! – И нервно рассмеялся.
Более или менее успокоившись, вся компания снова собралась у костра. На костре побулькивала вода в котелке – благо недалеко была ламбушка. Анька задумчиво смотрела в пачку с остатками чая. Сашка разглядывал запасы еды. Женька пыталась заколкой-«крабом» расчесать свои светло-рыжие волосы. А Лешка все рассказывал и рассказывал свой сон:
– Не, вы не понимаете! Я реально разбился во сне, прикиньте! Прямо так – ба-бах! – и влетел мордой в валун. Жесть! Реально жесть!
– Да поняли мы, поняли уже, что жесть, – первой не выдержала Аня и обратилась к Женьке: – А тебе что приснилось?
– Да что-то похожее. За мной тоже вроде кто-то гнался. Только я не запомнила подробностей, – призналась та.
– Что будем делать? – спросил всех Сашка. – У нас осталось по два куска хлеба на всех, две банки кильки в томате и несколько кусков сахара.
Аня заварила чай.
– Предлагаю с утра только попить, а еду пока экономить.
– Ага, щас! – взвился Лешка. – Пожрать с утра – это святое!
– Ладно, понял, – сказал Сашка. – Хлеб и сахар выдаю поровну. Кильку делим так: банка для девочек, банка для мальчиков. И пусть каждый решает, когда ему есть.
Лешка ловко вырвал у него «банку для мальчиков» и полез в рюкзак за складным ножичком.
– Раз не происходит ничего интересного, я за то, чтобы вернуться в лагерь. Спать на скале мне не понравилось, – заявила Женька. – И мы найдем дорогу назад! Главное – не сидеть на одном месте. Так что быстро завтракаем – и топаем.
– Мне кажется, лучше сидеть. Нас должны хватиться и начать искать, – сказала Аня. – Если мы будем жечь костер, дымить – нас быстрее найдут.
– Какой «сидеть»! – возмутился Лешка. – Если сидеть, то можно чокнуться. Тебе хорошо, тебе ничего не снилось!
– Зато у меня голоса. Неизвестно, что лучше.
– Голоса! – обрадовалась Женька. – Что они говорят? Что нам делать?
– Хана нам, говорят голоса, – мрачно ответила Аня.
– А ты что молчишь? – накинулся Лешка на Сашку.
– Я думаю.
– И вот что спрашивал? Знал же, что ответит.
За разговорами выпили чаю, девчонки, глядя на мальчишек, прикончили свою банку кильки. Потом Женька демонстративно стала собирать свои вещи.
– Я подумал, – сообщил Сашка. – Давайте выйдем на вершину и разожжем костер там. Так нас проще будет найти. Главное – держаться всем вместе.
Но выйти на вершину оказалось не так-то просто.
Лешка не знал, о чем думали остальные, не знал, что Ане говорили ее голоса, он шел за Женькой, которая почему-то решила, что знает, как подняться наверх, и тупо считал шаги: три тысячи четыреста двадцать два, три тысячи четыреста двадцать три… Как-то так получилось, что весь его мегаподвиг вдруг превратился в квест на выживание. В прятки с какими-то гномиками, которых только детишки боятся! И главное, во всем этом не было ни капли геройства. Хватятся их в лагере, отправят спасателей, найдут – и взрослые крутые дядьки будут грозить им пальчиком: ай-яй-яй, детишки, как нехорошо уходить в лес без взрослых.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
