— Ки-чауу!
Светловолосый мальчишка прятался за спинкой дивана. Виднелись только его голова и согнутая в форме воображаемого ружья рука. Он повел рукой, нацелив «ружье» на Джаскена. Тот вдруг опустил Окулинзы, скорчил зверскую рожу, как рассерженный мультяшный злодей, и сам наставил на мальчика согнутый палец, а потом резко отвел здоровую руку назад, изображая отдачу.
— Кх-х! Бж-ж-ж! — завизжал мальчишка и с глухим стуком повалился на диван. Голова и рука исчезли.
Вепперс знал, что у Хюэн есть ребенок, но он никак не ожидал увидеть это чертово отродье в посольстве.
— Его нашли в пепле, оставшемся от одного из моих подчиненных, — сказал Вепперс.
Он положил сжатые кулаки на столешницу и перегнулся через стол. Ему хотелось выцарапать посланнице глаза.
— Мои высококвалифицированные технические специалисты пришли к выводу, что это ваше изделие. Мой следующий вопрос будет таким: какого, блядь, хера шпионское устройство Культуры делало в башке моего человека? И сколько их еще там? Вы обязались не шпионить за нами, помните?
— Не имею ни малейшего представления, что оно там делало, — ответила Хюэн, передав кружево дрону, услужливо вытянувшему манипулятор-поле до максимальной длины. Остатки нейросети выглядели грубым подобием мозга. Вепперсу отчего-то пришло в голову, что это тревожный знак.
Он хлопнул ладонью по столешнице.
— Какого хера вы вообразили, будто вам кто-то дал право вытворять подобное?
Он махнул в сторону нейросетевого кружева, зажатого невидимой хваткой дрона.
— Я пойду в суд. Это нарушение наших суверенных прав и Временного Соглашения о Контакте и сотрудничестве, которое наши делегаты подписывали с наилучшими намерениями, когда вы, гребаные коммунистические выблядки, в первый раз к нам заявились...
— Чья это была голова? — оборвала его Хюэн.
Она уселась поудобнее, обхватила руками голову, закинула босую ногу на колено и откинулась в кресле.
— Что произошло с носителем кружева?
— Не заговаривайте мне зубы! — заревел Вепперс.
Он со всего размаху хватил кулаком по столу.
Хюэн пожала плечами.
— Как хотите. Никто не давал нам права так поступать. Кем бы мы в данном случае ни были.
Она хмуро поглядела на него.
— Чья это была голова?
Дрон издал шум, похожий на звук, с каким обычно прочищают горло.
— Кем бы ни был обладатель нейросети, он либо погиб в огне, либо был кремирован, — сообщил он. — Более вероятно последнее предположение. Я бы рискнул утверждать, что длительное воздействие высокой температуры и вероятное присутствие загрязнений оставляют нам очень малые шансы на корректный анализ, особенно после того, как в этом устройстве уже кто-то ковырялся: сперва очень грубо, а затем лишь неуклюже.
Машина сделала пируэт в воздухе, как бы обернувшись к Вепперсу.
— Я полагаю, что в первом случае это были сотрудники господина Вепперса, а во втором — наши джлюпианские друзья.
Смутно видимый туман, окружавший машину, налился розовым. Вепперс не обращал на дрона внимания.
— Не пытайтесь уйти от ответа, — сказал он, потрясая пальцем, нацеленным на Хюэн. (Ки-чауу! — раздалось из противоположного угла комнаты.) — Да кого волнует, кто такие мы? Мы — это вы. Мы — это Культура. Эта штука сделана у вас, значит, вы несете за нее ответственность. И не пытайтесь от нее увильнуть.
— Господин Вепперс не так уж и неправ, — заметил дрон. — Это наше устройство, и притом весьма высокотехнологичное, если вы понимаете, о чем я. И мне кажется, что это кружево — или, точнее говоря, его семя, зародыш, который впоследствии развился в полноценную сеть, — был внедрен в голову погибшего субъекта кем-то или чем-то, определенно имеющим отношение к Культуре...
Вепперс покосился на него.
— Завали хлебало, — сказал он дрону.
Дрона это, казалось, не задело.
— ... так что я склонен согласиться с предположениями господина Вепперса, — закончил он.
— Мне одобрение этой железяки без надобности, — обратился Вепперс к посланнице. — Меня больше интересует, каковы будут ваши дальнейшие действия в связи с нарушением условий Соглашения, по которому вы здесь присутствуете.
Хюэн усмехнулась.
— Предоставьте это мне. Я что-нибудь придумаю.
— Этого тоже недостаточно, и я забираю это приспособление с собой, — сказал он, ткнув пальцем в нейросетевое кружево, — чтобы оно никуда не пропало...
Он запнулся, потом решительно вырвал кружево у дрона. Ощущение было не из приятных: будто он окунул руку в теплую, липнущую к коже пену.
— Я спросила вполне серьезно, — напомнила посланница. — Чья это была голова? Кто носил эту нейросеть? Это поможет нам в дальнейшем расследовании данного происшествия.
Вепперс помахал в воздухе кулаком, отделываясь от неприятного ощущения, потом скрестил руки и посмотрел на посланницу Культуры.
— Ее звали Л. Юбрек, — сообщил он. — Она принадлежала мне по решению суда, будучи субъектом Общих Коммерческих Репараций в согласии с Актом о Глубокой Татуировке.
Хюэн поморщилась и вдруг подалась вперед. В ее лице что-то переменилось.
— Ах, эта, Отмеченная?.. Ледедже? Я помню ее. Я с ней говорила пару раз.
— Уверен в этом, — сказал Вепперс.
— Она была такая... хорошая. Все время чем-то встревожена, но ... держалась так, будто все в порядке. Она мне была симпатична.
Она посмотрела на Вепперса с деланным, как он решил, выражением глубокой искренности и участия.
— Она умерла?
— Вы совершенно правы.
— Мне очень печально это слышать. Пожалуйста, передайте мои искренние соболезнования ее семье и любимым.
Вепперс ухмыльнулся.
— То есть мне.
— Тем не менее. Как она умерла?
— Она покончила жизнь самоубийством.
— О...
На лице Хюэн отразилась боль. Она отвела взгляд и уставилась в пол.
Вепперс испытал острое желание вмазать ей по зубам чем-то тяжелым.
Посланница глубоко вздохнула и снова посмотрела на столешницу, туда, где лежало кружево.
— Это...
Вепперс счел нужным вмешаться и упредить ненужные сантименты.
— Я жду какого-то отчета или рапорта. Чего угодно. Я отбываю в деловую поездку на следующие несколько дней...
— О да, — сказал дрон, переместившись к той точке в поле его зрения, где маячила блестящая громада корабля, повисшего над башней Правления корпорации «Веприн» (от этого большую часть столицы накрыла прямоугольная темно-серая тень), — вашу лошадку уже запрягли.
Вепперс промолчал и вновь наставил палец на Хюэн. (Ки-чауу! — сказал детский голосок с дивана.)
— К тому времени, как я вернусь из этой поездки, вы должны представить мне какое-то объяснение случившегося. А если я его не дождусь, тогда дело это возымеет последствия. Юридические и дипломатические.
— Она оставила записку? — вдруг спросила Хюэн.
— Что? — не понял Вепперс.
— Она оставила записку? — терпеливо повторила Хюэн. — Люди, покончившие жизнь самоубийством, обычно оставляют записку. Дают в ней какое-то объяснение своего поступка. А Ледедже оставила?
Вепперс позволил себе слегка приоткрыть рот, чтобы продемонстрировать во всей полноте гротескную бесцеремонность и наглость вопроса.
Он покачал головой.
— У вас шесть дней, — сказал он, повернулся и зашагал к дверям. Проходя мимо Джаскена, он уронил: — Ответь на любые дополнительные вопросы, какие она пожелает задать. Я буду во флайере. Не задерживайся.
Он вышел.
— У этого дяди такой смешной нос, — сообщил детский голосок с дивана.
— Джаскен, — сказала Хюэн, — она оставила записку?
Джаскен качнул рукой в лангетке.
— Никак нет, госпожа, — ответил он.
Она некоторое время смотрела на него.
— Это и вправду было самоубийство?
Джаскен не изменился в лице.
— Да, госпожа. Конечно.
— У вас есть какие-то предположения, как могло кружево оказаться в ее голове?
— Никаких, госпожа.
Она склонила голову, глубоко вдохнула и подалась вперед.
— Как ваша рука?
— Эта? — Джаскен повел рукой на перевязи. — Все в порядке. Заживает. Будет как новенькая.
— Я рада за вас.
Хюэн улыбнулась.
Потом встала из кресла, выпрямилась и медленно кивнула.
— Большое спасибо, Джаскен.
— Рад стараться, госпожа, — ответил он, коротко поклонился в ответ и вышел.
Хюэн сидела, баюкая на коленях ребенка и глядя, как широкий флайер Вепперса поднимается с крыши. Его закругленная хвостовая часть сильно отражала солнечный свет и ярко сверкнула в золотых лучах, когда флайер слегка накренился при взлете. Дрон висел рядом и тоже наблюдал за отбытием магната.
Маленькое суденышко набрало высоту и взяло курс на башню Правления корпорации «Веприн». Корабль, висевший над ней, был ненамного меньше самого небоскреба.
