На следующий день, взяв с того же армейского склада ещё оружия и боеприпасов, Димка и Наташа уехали в Питер, а через пять дней, с восьмью семьями преподавателей ЛГУ, улетели. Ещё через неделю брат позвонил мне и сказал, что у них уже вовсю кипит строительство и они надеются успеть до холодов, а они были уже не за горами, построить пятнадцать железобетонных, однокомнатных коробок с тамбурами. Дом, сложенный из камней и несколько хозяйственных построек они развалили. Димка счёл, что в случае землетрясения они превратятся в груду камней и погребут под собой всех, кто в них находился. Самым же радостным для меня было то, что рядом с ними решили поселиться ещё почти два десятка семей, причём это были научные сотрудники, из Пекина, Парижа и Токио. Это окончательно убедило меня в том, что завеса тайны установлена не случайно и я, подумав, дала знать об этом Джимми, а тот ещё нескольким людям. Ну, а в августе я получила ещё несколько подтверждений тому, что президент не сидит сложив руки, а занят своим делом. Невельский завод АТС, обувная фабрика, льнозавод и молококомбинат, получили большой госзаказ на свою продукцию и работали чуть ли не в три смены без выходных. Ну, а поскольку все эти предприятия принадлежали тем людям, которые были на сходняке, это никак не отразилось на темпах строительства убежищ.
Невель очень быстро окутала собой пелена молчания и произошло это сразу после того, как бесследно исчез местный цыганский барон, а с ним с десятка полтора его приспешников обоего пола. Остальные цыгане сорвались с места и, побросав свои дома, скочевали в Латвию, откуда они к нам и прибыли лет двадцать назад. Ну, тут хотя бы всё было сделано тихо, а вот в Великих Луках нескольких цыган-наркоторговцев, а вместе с ними их русских подельников, расстреляли средь бела дня прямо в кафе, где они собрали свой сходняк, причём стрелял не кто-то там, а сами повара и официанты, после чего сели в микроавтобус, уехали и их больше никто не видел. Кроме тех, кто работал на строительстве убежищ. Они стали кормить уже совсем другой народ. Ну, а поскольку милиция приехала только часа через четыре, чтобы вывезти трупы, то всем сразу же стало ясно, что обо всём лучше помалкивать и не задавать никаких вопросов. В общем чуть ли не всю, а может быть как раз именно всю Псковскую область, накрыла пелена молчания и напряженности. Радоваться то по большому счёту было нечему.
Однако, вместе с тем стали происходить и другие, ничуть не менее странные вещи. Многие люди, в основном те, про которых слова плохого не скажешь, стали расплачиваться в магазинах не деньгами, а разноцветными листками бумаги. Как то раз баба Катя в кои веки решила зайти в магазин, расположенный в нашем доме со стороны улицы, чтобы купить молока и когда она вместе с Алёнкой подошла к кассе и достала кошелёк, кассирша улыбнулась ей, дала моей дочери самую большую плитку белого пористого шоколада и сказала, что за всё уже уплачено. Баба Катя удивлённо ойкнула и стала уточнять, так ли это и кассирша попросила её не сомневаться. Ну, у моей бабули тут же появилось желание купить ещё чего-нибудь вкусненького, но кассирша не дала ей особенно разгуляться, но и пустой из магазина не выпустила, а позвала грузчика и велела принести бабушке "богатырский набор" и отнести его к нам в квартиру. Набор, надо сказать, был просто роскошный и в него входило немало таких деликатесов, которые и я не всегда покупала. Когда я приехала вечером из Карасей, баба Катя стала допытываться:
— Валюша, что же это такое у нас в городе творится? Пошли мы сегодня с Алёнкой в магазин молока купить, только я кошелёк достала, как мне Зина, кассирша, и говорит — за всё мол уплачено. Ну, а потом и вовсе что-то странное произошло. Как только я захотела взять для тебя колбаски копчёной, так мне какой-то "богатырский набор" вручили, да, ещё и до дверей его донесли. Прямо, как в советские времена, набор от профсоюза к Новому году выдали или к какому другому празднику. И вот ещё что я хотела спросить, Валюша. У нас что, деньги уже отменили что ли? Передо мной соседка каким-то розовым листком за целую телегу продуктов расплатилась, а ведь продуктов тыщи на две было. Чудные дела творятся в городе. Вчера соседка рассказывала, что в Невеле люди исчезать стали. Нет, нормальные, трезвые, да, работящие никуда не деваются, а вот пьяницы и наркоманы всякие, то ли вслед за цыганами уехали, то ли утопли.
Ну, и что мне ответить ей было на такие слова? Врать бабуле мне не хотелось и я негромко сказала:
— Баба Катя, это, наверное, наша власть за ум взялась.
— Ага, как же, власть, — усмехнулась баба Катя, — тут дело чем-то другим пахнет, Валенька. Участковый-то наш, который лейтенант Зинченко, грубый такой, тот, что людей по домам прописывал за взятки, тоже говорят, исчез бесследно, как и не было его никогда. Неужели народ, наконец, взял власть в свои руки?
Шумно выдохнув, я набралась смелости и сказал:
— Так оно и есть, баба Катя, только ты бы об этом помалкивала сама и соседке своей тоже велела помалкивать.
Моя бабуля покрутила головой и с укоризной в голосе сделала мне замечание:
— Не учи учёную, Валентина. Я, к твоему сведению, девчонкой, связной в партизанском отряде была, так что знаю, что такое конспирация, а за соседку не волнуйся, она кроме как со мной, об этом ни с кем не говорила. Так это что, правда, что народ сам руководить всем стал и больше никому не подчиняется?
— Правда-правда, баба Катя, — сказала я и добавила, — дай мне спокойно поесть и я спать рухну.
Через несколько дней я перевезла Алёнку и бабу Катю на озеро. Наступил октябрь, но было ещё очень тепло, а самые шумные работы, когда мы пилили металл болгаркой, уже завершились. К этому времени наш спасательный батискаф приобрёл вполне узнаваемые очертания и даже более того, неподалёку от него, слева был построен громадный бункер, в который ежедневно загружался керамзит, а справа стадвадцатипятикубовая ёмкость для бензина. Каждый день на участок приезжали машины и привозили керамзит и бензин. Всё чаще и чаще я брала нужные мне материалы на складах бесплатно и при всём этом все молчали, словно в рот воды набрали. По всей видимости люди уже знали, что болтунов и паникёров будут зачищать точно так же, как и всяческое отребье, которого становилось в области всё меньше и меньше. Куда они девались, гадать особенно не приходилось, ведь Псковская область это край озёр, не говоря уже о том, что болот в ней тоже хватало. Поэтому люди и молчали, боясь попасть в разряд тех, с кем так безжалостно расправлялись летучие отряды братков, разъезжающие по дорогам на джипах вместе с милиционерами, фээсбешниками и военными. Порядок, надо сказать, они навели просто идеальный, хотя и очень уж строгий.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
