Трибуны вновь зашумели. Воздух отяжелел под звуками, целым букетом неподдельных эмоциональных ароматов; сохранять абсолютное спокойствие, хладнокровие и видимое безучастие становилось уже невозможно. Но. Но, Эш Кичум словно умер, статуей, монолитом он стоял в своей зоне и ни на шаг не сдвинулся, ни единый мускул не ожил на его лице, — рука не дрогнула, возвращая Квилаву в покеболл, — в глазах застоялась Зима. Ветер влетел под барьер, поток его всполошил подолы плаща, откинул капюшон назад и болельщики ахнули, — Уэйн де Зон в ужасе, или просто от удивления, отшатнулся. Седые, белоснежно седые волосы юноши напротив заставляли кровь застывать в жилах, она превращалась в раскаленный свинец, и порожденная усталость и слабость давила к земле. Судья не решился прокомментировать событие и вместе со всеми окунулся в омут непонимания и отрицания. Ментал, словно дожидался чего-то; он свел руки вместе, зашептал заклинание, — многие не верили, считали что подобные моменты схватки арлианов сильно преувеличивают, но миллионы стали свидетелями, как потоки воздуха все чаще и все сильнее проникают под своды арены, с завихрением скручивают снег под ногами бойцов. Мир словно прошивался серыми нитками осадков, и вскоре, швы на небосводе разошлись, — оттуда выглянуло солнце. Воздух сбросил вес, — молчание, люди замерли и терпеливо выжидали, наблюдая со скамеек посадочных мест и у экранов телевизоров, как все вокруг становилось чище и свежее, — силы покинули, поселив в глубине души ощущаемую легкость, — сознание парило. Снежинки неуверенно падали на щеки, даруя прохладу. Вновь задул ветер, не сильный и равномерный, — он пробежал вокруг, напевая какую-то странную песню. Все происходящее вдруг становилось страшным сном, — голубые огоньки факелов колыхались из стороны в сторону все медленнее и медленнее. Неяркий солнечный свет отражался от поля, — люди снова оживились. Шум, гам, — первыми отошли торговцы и загалдели, разнося соленую закуску, зрители уже старались перекричать друг друга, кто-то ругался, кто-то просто орал. Де Зон нахмурился: выспаться ему так и не удалось, голова раскалывается, — а вдобавок прибавилось и противное чувство необъяснимой тошноты. Кичум по-прежнему стоял, сложив руки замком, но уже ничего не нашептывал…Ветер гулял за спинами, взлетая ввысь и шепча что-то неразборчивое… Закружилась голова, горько-сладкий привкус поселился на языке. Крупные чистые капли рассыпались в неверном потоке, дувшем от озера. Воздух наговаривал двоим соперникам, как будто знал об этой истории что-то еще — то, что неведомое человеку. Де Зон случайно вдохнул безвкусный аромат, тотчас, успокаивая расшатанные памятью нервы. Седой подросток медлил, судья его не торопил. Остекленевшие глаза неподвижно уставились в свинцовое небо. Наконец он продолжил упавшим, старческим голосом:
— Голем, твое тело — оледеневший камень. Твоя боря несокрушима. Ты незыблем, как айсберг покоев Ил-Ха.
Вниз сорвался покеболл, вспышка отразилась яркой белизной на прозрачных стенах, и лед прогнулся под тяжестью опытного бойца команды ментального тренера, тренировка и обучение которого заняли долгие, невообразимо долгие шесть лет. Покемон пару раз стукнул себя ладонями по голове, затем выставил их вперед, словно готовился схватить наступающего, остановить и отбросить. Эш знал, что монстр так и не смог перемениться и окончательно охладеть, но у него были незаменимые качества, коих не было у других воспитанников… ответственность, самоотдача и невозможная Гордыня, способная буквально сворачивать горы, если оно понадобиться. Эти, и конечно природные особенности покемона под номером семьдесят шесть в национальной номенклатуре, — могли, и должны были как минимум ослабить и измотать сильнейшего монстра тренера ярости, его козыря и избранника, в которого он вложил кучу денег, времени и сил. Ментал знал, — выпусти он Пикачу, или даже шалуна Снизела с его манерой вести бой, совершенно не упираясь в тактику и стратегию команды, — он бы неминуемо проиграл. Они слабее Армальдо, они проиграют и будут потеряны для всей оставшейся части матча, — Голем протянет куда больше. Он ослабит, измотает и прощупает за это время все моменты поведения противника, и вот тогда, — тогда можно будет попробовать пустить Пикачу… Одного, за двух. Решение было принято.
Тем временем сражение уже началось, — доисторический зверь вновь ринулся в атаку, — ментал был уверен, приказ тренера даже не поступал. Какая рассеянность! Голем ловко перехватил удар, молниеносно перешел в страшный захват. Жук клещами попытался вцепиться в маленькую голову чудовища, единственное уязвимое место. Должен был последовать бросок, который на ледяном полу был бы весьма и весьма ощутимым. Монстр пригнулся, смерть страшно клацнула где-то наверху, — последовала ожидаемая контратака, — Армальдо заскользил в сторону, с трудом удержав равновесие. Кичум вел диалог, словно случайно упомянув о том, как Голем совсем недавно блокировал атаку самого Мьюту, вооруженного Лиравелем… что ему эти клешни?! Словно вторя его речам, передние лапы Армальло пришли в движение, — теперь они напоминали ручную пилу. Покемон ментала свернулся в шар… Оппонент только это и ждал и бросился навстречу, но тут, совершенно без разгона, не прилагая никаких лишних усилий, сфера оттолкнулась от поверхности стадиона, оставив на ней глубокую воронку. Шар взмыл в воздух, — зрители открыли рты, — Голем ускорился и уничтожительным, смертоносным ударом, прикладывая к нему весь свой вес влетел по черепу бронированного нападающего команды Уэйна. Почти четыре центнера скалы в ускорении свободного падения на несколько мгновений заставили Армальдо вспомнить далекое детство. Голем сделал полный круг, развернулся и понесся в атаку. Враг рассвирепел и выпустил навстречу спираль воды, — её полет оставил широкую колею через центр стадиона. Она ударилась прямехонько в грудь. Но шар продолжал увеличивать скорость и приближался. Уэйн бросил ученику благодарный кивок и тот пошел вперед. Клешни походили на бензопилу, но огромный кусок гранита на автомобильной скорости, несся на встречу и не сулил ничего хорошего. Они столкнулись, — Армальдо вкопался в лед сантиметров на сорок, — в воздух поднялся фонтан искр, — комментатор сглотнул и перевел дыхание.
— Пили, мой сюрикен, пили, — как-то мечтательно выбросил де Зон и стал выжидать. Ученик изо всех сил давил вперед, — Голем крутился на месте и старался разбить под собой хищника, нанесшего Квилаве серьезную травму. Ни страха, ни упрека, ни жалости, — он руководствовался лишь собственной гордостью и, возможно, в глубине души Эш на это надеялся, гордостью за своего тренера. Жук жмурился от прилагаемых усилий, в разные стороны разлетались искры, — воздух накалился от трения и больше всего это напоминало схватку слесаря — металлообработки и хорошо закаленную стальную деталь с пятнадцатой степенью шероховатости. Вдруг, в воздухе необычайно громко зазвенел щелчок пальцев… и то, чтобы это могло значить, ужаснуло Уэйна…Голем с допустимой задержкой совершил невероятный кульбит через мишень и… пропал подо льдом! На скамейках уже никто не сидел, — каждый стоял на ногах, — кому не повезло с ростом, подпрыгивали и забирались на соседей. Кусок горы провалился в воду! Все кончено. Мисти, великолепный тренер из Церрулина, проигравшая Эшу в полуфинале смирно сидела на своем месте с закрытыми глазами. Застывшая довольная улыбка предавала ей необычайную красоту и очарование. Сначала затряслось поле, — кусочки раздробленного в пыль покрытия подпрыгивали в воздух, Армальдо хищно осматривался по сторонам, Уэйн де Зон что-то закричал и от тела его бойца разнеслась почти осязаемая волна тепла. В это мгновение, земля под ногами жука исчезла, — крепкие лапы Голема схватили свою добычу и утащили под воду. Никаких усилий, только держи покрепче, — монстр словно якорь тащил своего противника на дно. Кичум прекрасно понимал, что скорее всего оба не всплывут, — подобная ничья его полностью устраивала, теперь он молча ждал решения судьи, уставившись на него, словно на пророка. Трибуны в очередной раз замолчали. Де Зон выглядел потерянным. В проруби всплыло тело Армальдо, — монстр был без сознания, лапы беспомощно обвисли и не двигались. Кромки воронки окрасились алым отблеском, его броня все еще ярко светилась, — совершенная способность тренеров ярости ушла в никуда. Земля вновь затряслась и из-подо льда вынырнул как ни в чем не бывало каменный монстр, — вода для которого считается верной гибелью. Приплюснутая змееподобная голова сидела на короткой гибкой шее, под жесткой гранитной чешуей перекатывались напряженные мускулы. Голем тяжело дышал, — Эш был озадачен. Холодный ветер колол кожу, резал лицо. Холодно. Ужасно холодно.
