вы не думали о том, у кого будете писать курсовую работу?
— Нет, — растерялась я.
До защиты первых курсовых было еще два года. Да и я здесь еще только вторую неделю.
— Подумайте насчет моего предмета. Я за вами наблюдаю все лекции и хочу отметить, что у вас очень интересный склад ума. Идеальный для ученого, полководца или преступника…
Преступника? Вот же ж… тактик эдакий. И ведь наверняка большинство преподавателей еще только начали присматриваться к кадетам, которые вообще пока не думают над курсовыми, а этот — уже.
— Спасибо, можно я подумаю с седмицу? — Я склонила голову в благодарном жесте.
Глаза Лоррденховена на миг блеснули, словно он знал о том, что спустя семь дней я дам положительный ответ. Ну да, с практикой по заклинаниям у меня было, мягко говоря, не очень. А вот в его предмете и магом-то быть не обязательно…
— Конечно. — Лэр Лоррденховен улыбнулся тонкими губами. Он был немолод, въедлив, но умен: чего не отнять, того не отнять. — Думаю, вы примете правильное решение. У вас хорошо получается, — он на миг замолчал, подбирая слово, — думать, решать загадки. Так что я в вас не сомневаюсь.
Я вышла из аудитории с мыслью о том, что хоть кто-то если не мне, то в меня верит. Потому что за неделю достали злобные взгляды и шепот в спину от светлых. Та пятерка счастливчиков все еще была в лазарете. Всех темных, чей уровень дара позволил бы провернуть подобное, допросили. Меня тоже. Но камень истины горел зеленым, подтверждая правду. Виновного так пока и не нашли, но все кадеты были убеждены в том, что это сделала я. Темные гордились. Светлые ненавидели.
Причиной, по которой меня еще не придушили за углом, был Риг. Я поклялась ему, что не утаскивала пострадавших во тьму, а он в свою очередь заявил, что вызовет на дуэль того, кто свернет мне шею. Правда, потом он добавил, что хочет это сделать лично… Но это уже мелочи.
Ситуация откровенно бесила. И сейчас слова Лоррденховена натолкнули меня на мысль… А что, если разобраться во всем самой? Тем более подозрения уже были…
Следующее занятие по руническому письму стало интересным, не успев начаться. Хотя бы потому, что на моей парте обнаружилось сразу два букета. Оба гербария были с невинными записками и приглашениями провести вечер.
Я мысленно застонала. Судя по всему, у меня имелись все шансы схлопотать наряд за обдирание клумб: на одном из цветочных веников даже были комочки земли, выдавая происхождение букетов.
«Ты свободна после шести? Я за тобой зайду. Нэш» и «Прогуляемся вечером? Лекс», — гласили бумажки. На меня с интересом смотрели не только потенциальные кавалеры, но и остальные кадеты, ожидая, чей букет я приму, сказав тем самым «да».
Колокол уже давно пробил, ознаменовав начало лекции. Лэрисса Мейн, дама глубоко «за», с крючковатым носом и горбом, запаздывала. Наконец в коридоре послышался стук ее каблуков.
Я тут же вспомнила навыки закидывания крючьев на стену, и… букеты приземлились на стол преподавателя ровно в тот момент, когда открылась дверь.
В гробовой тишине магесса Мейн прошествовала к своему столу, и тут… Были и изумление, и неверие, и внимательное чтение. А потом — благосклонные взгляды в сторону двух грабителей клумб. Да и само занятие в целом прошло на удивление спокойно, нервничали разве что авторы записочек. А так даже неудов никто не получил. Только после окончания занятия магесса попросила двух кадетов, Нэштона и Лекса, задержаться…
Но если я думала, что с букетами покончено, то сильно ошиблась. Это было только прелюдией.
В коридоре ко мне подлетел Рейзи. Правда, третьекурсник, в отличие от первогодков, оказался уже более подкованным и ободрал не клумбу, а оранжерею.
— Это тебе! — радостно протянул он мне букет из музыкальных лилий.
Цветы возмущенно шелестели лепестками, а один бутон и вовсе вздумал браниться на варвара, что сорвал их.
Но Рейзи лишь крепче сжал букет, встряхнул его как следует и тихо прошипел:
— Пойте, пока вас не переломал и в мусор не выкинул!
Венчики лилий тихо завозмущались таким произволом, но потом звонким речитативом произнесли:
— Крис, ты удивительна, ты хороша, твоя душа прекрасна и черна…
Рейзи буквально всучил мне в руки это поющее безобразие и спросил:
— Крис, через три дня ты придешь ко мне на свидание?
— А почему именно через три? — ошарашенно спросила я, думая, как бы заткнуть музыкальный веник, который старался вовсю, громко голося бред про романтичную прогулку по кладбищу под луной…
— Потому что до этого я буду сидеть в карцере, — ничуть не опечалившись, заявил Рейзи.
— А как же твоя… — Я забыла имя девушки. — К которой не приближаться? — и иронично вздернула бровь.
— Ну, это было до тебя, — оптимистично заявил темный. — А сегодня я увидел, что ты невероятная…
Я не смогла удержаться от улыбки. И тут на всю академию разнесся усиленный голос:
— Кадет Рейзи Ромс!
Как выяснилось чуть позже, темный угадал не только с видом, но и со сроком наказания.
— Дождись меня, малышка, — подмигнул мне Рейзи и, смеясь, убежал.
А я осталась с дурацким поющим веником в руках.
Опустила лицо и, несильно сжав цветы, тихо прошипела: «Хватит уже!» Лилии тут же замолкли. А когда подняла взгляд от букета, то первое, что увидела, — Риг, стоявший дальше по коридору. С виду он был абсолютно невозмутим. Вот только ладони, сжатые в кулаки, искрили молниями.
Он пристально смотрел на меня. И я могла поспорить на что угодно, что враз смолкшие лилии в моих руках тоже чувствовали этот взгляд. Ведь сколько я раньше ни сжимала их в кулаке, они, паршивки, и не думали затыкаться. А тут — как по команде.
Впрочем, не важно. Я поправила сумку, собираясь развернуться, когда Эл громко окликнул меня:
— Крис, ну сколько тебя можно ждать!
Эльф, смеясь, подбежал ко мне и, шутя, заявил, что если я так и буду тут торчать, то скоро в оранжерее обдерут еще и герберы, которые выпускают салют из золотой пыльцы, и тогда уже мне точно попадет. Причем не от ректора, а от госпожи Хламидис, что заведовала теплицами.
Эл тарахтел, а я украдкой оглянулась. Рига в коридоре уже не было. Так и не поняв, с чего взбеленился светлый, я пожала плечами и отправилась в столовую. Букет лилий сунула под мышку: уж больно неудобно его было нести перед собой.
Эльф сегодня был крайне воодушевлен: размахивал руками, смеялся. Причина его энтузиазма была проста: у нас изменилось расписание. Из командировки наконец прибыл
