Если не принять меры, его Легиону грозит полное вымирание на протяжении всего лишь одного поколения.
А сила, способная их спасти, была совсем рядом и только ждала, когда он ею воспользуется. Но прежде, чем нарушить первый приказ отца, Магнус долго предавался размышлениям. Он пошел на это не в безрассудном порыве, а после длительного самоанализа и беспристрастной оценки своих способностей. Магнус знал, что достиг огромных высот в манипулировании эфиром, но хватит ли ему сил?
Теперь он знал ответ на этот вопрос, ведь его воины были спасены. Он вырвал контроль над их судьбами из когтей злобного порождения Великого Океана. Императору было известно о подобных существах, и в давние века он заключал с ними сделки, но никогда не решался столкнуться лицом к лицу. Магнусу победа досталась дорогой ценой. Он поднял руку и прикоснулся к гладкой коже на том месте, где когда-то был его правый глаз, снова ощутив боль и оправданность этой жертвы.
Представшая сегодня перед ним сила была лишь слабой тенью того могущества, загнивающей лужицей энергии, запертой в этом удаленном мире. Зато он чувствовал миллиарды путей, расходящихся из этого места, и бесконечные возможности Вселенной, связанной паутиной концептуальных проводников, пронизывающих пространство между мирами. Этот район был заражен, но бескрайние просторы Галактики сияли золотыми нитями, которые связывали ее в единое целое, как вымощенные камнем дороги связывали когда-то в единое целое Романскую империю.
Запомнить весь лабиринт было не под силу даже такому одаренному существу, как Магнус, но в момент контакта за стеной тьмы он запечатлел в памяти миллионы дорог и точек доступа к ним. Теперь, хотя он и не знает всей сети, ему достаточно будет этих сведений, чтобы отыскать другие входы и выходы. Его отец с удовольствием узнает об этой сети и тогда, возможно, изменит свое отношение к его проступкам.
Магнуса все еще удивлял тот факт, что они раньше не имели представления о существовании дорог, хотя вместе с отцом забирались в самые удаленные области Великого Океана и видели картины, от которых мог разрушиться менее устойчивый разум. Они исследовали пустынные отмели, лишенные всякой информации, и проплывали над бездонными впадинами, где горели многоцветные огни. Они сражались с безымянными и бесформенными хищниками далеких глубин и чувствовали на себе леденящую тень непостижимо огромных существ.
Он осознал, что не видел дорог, поскольку их там не было. Заметить их ему позволил только его прорыв в сеть агхору.
В его сосредоточенные размышления вторглись заботы реальности, и Магнус посмотрел вокруг, на сумрачный и обманчивый мир. Переход из физического мира в царство духа осуществился без какого-либо участия с его стороны, и он оказался в пространстве, лишенном форм и измерений, кроме тех, которые он сам себе представлял. Это был вход в переплетение дорог, точка отсчета, где начинался лабиринт. Это было именно то, ради чего он оставался на Агхору.
Магнус стоял в окружении вздымающихся утесов, в местности, где царила извращенная геометрия, в мире безумия и отчаяния. Радужные вихри хлестали поверхность черными ливнями, и небеса пронзали ослепительные зигзагообразные стрелы молний. Горизонт сиял золотой линией, которая наполняла местность пламенем потревоженной энергии.
Изломанная линия горных хребтов поднималась вдали и оседала уже через несколько мгновений после появления. Гигантскими валами вздымались воды океанов, но тотчас пересыхали, превращаясь в пепельные пустыни пыльных воспоминаний. Повсюду, насколько хватало взгляда, земля сотрясалась в переменчивых вихрях творения и разрушения, которым не было ни начала, ни конца. Из трещин в скалах выбивались облака пепла и отчаяния, и это была самая совершенная картина ада, какую он только мог себе представить.
— И это все, на что ты способен? — спросил он, не скрывая откровенного презрения. — Подобные фокусы под силу даже безмозглым хищникам варпа.
Темнота перед Магнусом замерцала, разворачиваясь черной спиралью, пока перед ним не появился змей в обсидиановой чешуе, паривший в воздухе вопреки всем законам гравитации. На голове бездонными розово-голубыми омутами светились глаза, а на спине топорщились радужные крылья. Между челюстями блеснули истекающие ядом клыки. Раздвоенный язык высунулся из открытой пасти, за которой угадывалась бездна бесконечных возможностей.
— Это? — спросил змей голосом сухим, словно пустыня. — Это не мое творение. Ты принес его с собой. Это произведение Мекхенти-эр-ирту[63].
Магнус рассмеялся, услышав откровенную ложь, хотя имя было ему незнакомо. Его смех рассыпался блестящими каплями дождя. Сам воздух в этом месте был насыщен неистощимой энергией. Движением мысли примарх создал огненную клетку для змея.
— Все кончено, — сказал Магнус. — Твоя ложь на меня не действует.
— Я знаю, — прошипел змей. — Поэтому я и не прибегаю к обману. Но я повторяю: это не мое изобретение. Это всего лишь воплощение будущего, которое поджидает тебя, словно терпеливый охотник добычу.
Огненная клетка исчезла, и змей по воздуху скользнул к Магнусу. Его крылья в одно мгновение сверкнули миллионами разных оттенков.
— Я пришел, чтобы покончить с этим, — заявил Магнус. — Когда-то этот портал был закрыт, и я намерен снова его запечатать.
— Более искусные мастера, чем ты, пытались это сделать, но потерпели неудачу. Почему ты считаешь, что тебе это удастся?
— Нет более искусного мастера, чем я, — со смехом ответил Магнус. — Я смотрел в бездну и сражался с самыми темными силами. Я победил их и секреты этого мира знаю лучше, чем ты.
— Какая высокомерная заносчивость. — Змей не скрывал удовольствия. — Мне это очень нравится. Самоуверенность влечет за собой самые тяжкие грехи: ненасытность, ярость, вожделение… гордыню. И ничто так крепко не держит смертных, как высокомерие.
— Кто же ты? У тебя есть имя? — спросил Магнус.
— Если бы и было, я не так глуп, чтобы назвать его тебе.
— Гордыня, — бросил Магнус. — Если я действительно подвержен этому греху, то я не одинок. Ты хочешь, чтобы я узнал твое имя, иначе к чему такое высокопарное заявление?
— Надеюсь, ты простишь мне банальность, если я скажу, что у меня множество имен? — сухо рассмеялся змей. — Для тебя я буду Хоронзоном[64], Обитателем Бездны и Демоном Рассеяния.
— Слово «демон» не имеет смысла, оно лишь придает силу страхам.
— Как ни удивительно, но мне об этом известно, — посмеялся змей и стал обвивать своими кольцами сначала ноги, а потом и тело Магнуса.
Примарх не боялся змея. Он мог уничтожить его в любой момент одной лишь силой мысли.
Змей поднимал голову, пока их глаза не оказались на одном уровне и лоснящееся туловище полностью не обвилось вокруг тела Магнуса. Магнус ощутил давление напрягшегося чудовища, но просто увеличил свой объем, чтобы ему противостоять. Так они оба росли и ввысь, и вширь, пока не поднялись над бушующими окрестностями.
— Ты не сможешь меня запугать, — сказал он змею. — В этом месте я сильнее тебя. И ты еще существуешь лишь потому, что я тебя не уничтожил.
— А почему же ты этого не сделал? Наверху гибнут твои воины. Неужели тебе не жаль людей, пусть ты и лишен смертности?
— В этом месте время не имеет значения, и по их меркам я вернусь всего через несколько мгновений, — сказал Магнус. — Кроме того, от разговорчивого врага можно многое узнать.
— Это верно.
— Но мне надоели эти игры, — продолжил Магнус и вернулся к своему обычному облику. Поднявшиеся вдалеке горы приобрели серебристо-голубой оттенок, и мгновенное узнавание вызвало у него легкое головокружение. — Пора заканчивать.
— В самом деле? — Громадная туша змея тоже стала уменьшаться, пока не стала длиной чуть больше руки Магнуса. — Я еще даже не соблазнял тебя. Хочешь услышать, что я могу тебе предложить?
— У тебя нет ничего, чего я хотел бы, — уверенно заявил Магнус.
— Ты так думаешь? Я могу предоставить тебе могущество. Большее, чем то, которым ты уже обладаешь.
— У меня есть могущество, — возразил Магнус, — и в твоем я не нуждаюсь.
Змей удовлетворенно зашипел, и его челюсти разошлись в некоем подобии улыбки.
— Ты уже отпил из отравленного кубка, Магнус с Терры, — сказал змей. — Ты обладаешь заимствованным могуществом, только и всего. Ты оживленная марионетка, которой управляет невидимый хозяин. Ты и сейчас пляшешь под чужую дудку.
— И ты считаешь, что я тебе поверю?
— У меня нет причин лгать, — заметил змей.
— У тебя множество причин лгать, — возразил Магнус.
— Верно, но не здесь и не сейчас. — Змей отлетел в сторону от Магнуса и описал несколько неторопливых кругов в воздухе. — В этом нет необходимости. Никакая ложь не сравнится с ужасом действительности, который тебя ожидает. Ты заключал сделки с существами гораздо более злобными и могущественными, чем можешь себе представить. И теперь ты стал их заложником, игрушкой, которую можно использовать и выбросить.
