заключим мир, и ты получишь власть над долиной Эрлу!
Я остановился. Но не потому, что поверил императору — просто удар молнии с такой короткой дистанции был запредельно опасным. Мы и так подошли слишком близко для Айнура, с его больной рукой.
— Не слушай Страшноликого, он врёт! — буркнул Нишай. — Он всегда врёт. За все эти годы — ни слова правды! Он кидал нам свои слова и брал их обратно! Он обещал долину Эрлу то мне, то терию Вердену, ожидая, пока мы убьём друг друга из ненависти! Он пролживел насквозь, прогнил, как бараньи кишки!
— Тебе место в аду, страшномордый! — Я всё оглаживал рукоять своего второго меча, примериваясь к нему. Потом шепнул: — Айнур, Вигра! Два шага назад! Заходите с боков, пока я отвлекаю его разговором.
— Смирись! — верещал император. — Как бы ты ни был силён — ты не сможешь сражаться с самим Эрликом! Убери этот проклятый свет, иначе все мы погибнем!
— Чё-то ты поздно зашевелился, — усмехнулся я, видя, что Вигра сделал уже пару шагов влево. — Раньше надо было думать. Зачем ты полез в долину Эрлу и убил правителя Юри?
— Какая разница, что было в прошлом⁈ — удивился император. — Забудь, что было. Я отдам долину тебе. Только убери свой свет — он слишком опасен для этих гор! Бездна и свет не могут сойтись, чтобы не уничтожить мир! Клянусь, я передам тебе власть, как хотел передать Нордаю!
Вигра сделал уже четыре шага, Айнур три. Я улыбнулся, и император увидел свой проигрыш у меня на лице.
— Камай! — выкрикнул он! — Торжествуй! Я сдаюсь! Я отдам тебе всё! Вайгу, Белую гору! Бери всё!
— Разум покинул его! — воскликнул Нишай.
А Вигра, подобравшийся к колдунам-демонам на расстояние броска — коротко оглянулся, ожидая команды к атаке.
Я открыл рот и…
— Не-е-ет!!!
Крик нёсся от перевала.
Черная фигурка возникла у огненной стены. Полыхнул драконий меч, взрезая огонь. Знакомая такая фигурка…
Уцелел, щенок, не погиб. Ах ты ж, зараза…
Айнур и Вигра остановились. Император замер с открытым ртом.
— Это я! Я — наследник! — орал Нордай, врубаясь в перевал с яростью сумасшедшего. — Я открою дорогу в прекрасный город! Перевал покорится мне!
Огонь перевала сменился снежными вихрями, перемежаемыми языками пламени. А потом между ними появился чёрный провал, и из него дохнуло болотным смрадом!
Призрак Эрлика захихикал и стал наливаться плотью.
— Он впускает Эрлика! — крикнул Нишай. — Шудур был прав! Драконий меч открывает перевал! Но не в сказочный город, а в бездну!
Длинные волчьи тени перечеркнули огонь, и у перевала завязалась схватка Нордая с дикими волками.
А Эрлик всё рос. И четверо колдунов уже превращались в его уродливую четырёхпалую руку.
И вот тут я понял, чего испугался император.
Лапши-то он подданным понавешал насчёт своей избранности Эрликом. А на деле — цена его словам была грош.
Плевать хотел Эрлик на титулы своих человеческих игрушек. Не бог-император был страшноликий, а всего лишь очередная жертва для тёмного бога. Жертва с нужной драконьей кровью!
Император бросился бежать, но огромная четырёхпалая рука схватила его.
Эрлик поднёс страшноликого ко рту, как бокал с вином. Высосал, отшвырнул опустевшее тело. А потом вздулся комком мрака, теряя очертания человека. Повелитель ада хотел воплотиться весь.
Белое сияние вспыхнуло и разлилось от меня, как заря от восходящего солнца.
Позади меня тоже полыхнуло и засияло. И я увидел, как к нам, рассекая тьму, движутся воины в белых доспехах. А перед ними идёт она — Дьайачы, белая суть этого мира. В руке у неё был абсолютно белый пылающий меч.
Вот только поздновато она спохватилась!
Эрлик рос и менялся. Поглотив императора, он раздувался, пока не превратился в огромного чёрного дракона.
Дьайачы бесстрашно шагала ему навстречу, ведя своё маленькое войско.
— ТЫ СЛИШКОМ СЛАБА, ЧТОБЫ СРАЖАТЬСЯ СО МНОЙ! — развеселился Эрлик, разевая зубастую пасть, пылающую, как нутро перевала. — ВСЕ ТВОИ ИГРУШКИ — ПУСТЫ И НЕУДАЧНЫ! ТЫ ПРОИГРАЛА! ЭТОТ МИР БОЛЬШЕ НЕ ТВОЙ! УБИРАЙСЯ! Я!.. МОЁ!.. ВСЁ ЗДЕСЬ — МОЁ!..
Дракон с рычанием бросился на белую тень Дьайачы.
Надо мной мелькнула гигантская лапа. В порыве ярости Эрлик даже не заметил человеческую букашку.
Я рубанул по лапе сразу двумя мечами, и мне в лицо плеснула чёрная горячая кровь! Дракон оказался совершенно материальный! Уязвимый!
— Он потерял осторожность и слишком глубоко вторгся в наш мир! — крикнул Нишай. — Он из костей и мяса, как мы! Убейте его!
— Вперёд! — заорал я. — Все видели кровь! Руби Эрлика!
Вспыхнули стрелы охотников, с рёвом пронеслись волки с юными всадниками на спинах! Загудел варган Ичина!
Кто-то боднул меня мордой, и я увидел Мавика. Секунда — и я уже сидел в седле, а волк летел прямо в пасть чудовищу.
— В глаз! Мавик! Лети ему в глаз! — орал я.
— Где горшки⁈ Стрелы! — доносилось со всех сторон. — Бей в шею! Руби сухожилия!
Никто из наших не испугался дракона. Напротив, сообразив, что зло наконец материально и можно сражаться без магии, на него набросились все.
Откуда-то вылетел Багай и с размаху запустил в морду дракону горшок со взрывным ядом. Я едва успел увести Мавика вбок!
Рвануло так, что чернота вокруг пошла алыми трещинами! Дракон заревел от боли, мотая полуослепшей башкой, и тьма закипела, пожираемая светом!
Я заложил вираж, чтобы выбрать, куда бить, и увидел Шасти у огненного перевала, ставшего дорогой в бездну.
Она спрыгнула с Нисы, прижимая к груди свой горшок, и спешила к Нордаю, отмахивающемуся мечом от диких волков!..
Интерлюдия
(Шасти)
Шасти не испугалась тьмы, потому что сразу увидела Кая.
Да, поначалу ей было очень страшно. Им пришлось долго, перекликаясь, идти в темноте за охотником с дальних гор, чтобы упереться в невидимую стену кромешной тьмы.
А потом Айнур взмахнул мечом, прорубая узкую щель, и чёрный воздух стал серым от сполохов близкого огня.
Запахло горьким дымом, подул горячий ветер с перевала, швырнув Шасти в лицо пригоршню снега. И ютпы заквакали где-то рядом.
Но поворачивать назад было нельзя. За спиной у колдуньи и её драконицы выстроились все их воины. Если не она — кто сможет повести их на бой?
Прикрикнув на драконицу, совершенно
