– У меня идея гораздо интереснее, чем возня с твоим пожизненным. Я-то знаю, что все материалы на тебя если не полная фикция, то уж силу имеют довольно условную. В зависимости от того, какую направленность примет дело. Если хочешь знать – вплоть до полного снятия обвинения.
– Как интересно… – вяло произнес Артемий.
– Да, да! – оживился Ястребов. – Снять обвинения не проблема – была бы на то воля! А с твоей помощью мы можем загнать более крупную рыбку. Ты понимаешь, о ком я?
– Павел…
– Давай без имен. Если ты готов дать показания – мы заставим его попотеть. Знаешь, что значит – прижать такую фигуру?
– «Выпасти кабанчика?»
– Что?
– Ну, используя служебное положение, долго и нудно собирать компромат, пока кабанчик не разжиреет на достаточно крупную сумму. Чтобы тряхнуть его при удобном случае…
– Ха-ха-ха! Ну, ты даешь! – Ястребов смеялся громко, но не очень натурально. Похоже, в точку.
– Пойми, – заговорил Ястребов, нервно колотя пальцами по обложке папки. – Деньги – конкретно его деньги – тут ни при чем. Дело в пересечении интересов. Наш клиент – очень крупная фигура, он многим поперек дороги стоит. Только это хитрющий лис: материала море, но никто не решается этот материал подымать. Понимаешь? Ниточки тянутся во все стороны, всех цепляют. Дерни здесь – на том конце вылезет кто-то уж вовсе неожиданный…
– Анекдот знаете? – лениво сказал Артемий – Когда мужик решил червей для рыбалки из земли электричеством выгонять? Так сначала полезли черви. А потом – шахтеры…
Ястребов зашелся в смехе. Видимо, разговор на заданную тему стоил ему немалых нервов. Отсмеявшись, он стал серьезным и продолжил:
– Твое дело с этим лагерем – просто находка. Понимаешь? Это не завязано ни на политике, ни на бизнесе. Это можно представить как простую уголовщину.
– Если бы – простая… – пробормотал Артемий.
– Да! – не слушая его, горячечно говорил следователь. – Дело темное, непонятное, но я чувствую, что там есть, за что зацепиться. Как считаешь?
– А ведь он ведь вам доверяет, – глядя в глаза Ястребову, сказал Артемий. – Вам не совестно будет его… ну, это…
Ястребова перекосило.
– Ты что, совсем обалдел, что ли? – прошипел он. – Не понимаешь, что он – просто свихнувшийся маньяк?! Ты сам едва жив остался, и все еще по ниточке ходишь! Да не был бы он такой важной шишкой – давно бы уже видел небо в клеточку! Неужели ты сам не хочешь его наказать?
– Как у вас все просто… – проговорил Артемий.
Он очень хотел бы тут же, сразу же принять сторону Ястребова. Вроде бы все правильно: да, Хозяин – страшный человек, да, его нужно остановить. Вызволить людей, запертых в нечеловеческих условиях.
Только как быть с теми материалами, которые не подошьешь к делу? С теми призрачными листочками, которые принес призрак погибшего друга? Которые растворились, протекли меж пальцев, оставшись лишь в виде убеждений, что для других выглядят всего лишь домыслами?
Как объяснить этому следователю, что главный преступник теперь не один отдельно взятый человек, а неосязаемая, незримая сущность, подчинившая многих и многих? Что делать с ней? Как наказать этого монстра, который даже сейчас, в это самое время, продолжает перемалывать человеческие жизни в одному ему ведомых целях?
Теперь массовка вызывала больший страх и опасение, чем сам Павел. Павел – жертва. Жертва громадного, плотоядного Единого. Было бы просто несправедливо, неправильно повесить все на одного человека.
И самое важное: как быть с Переходящим дорогу? Главный зачинщик, провокатор несчастий будет стоять и хихикать в сторонке по своему обыкновению.
Очередной крайний, еще один козел отпущения, попавший в жернова взаимоисключающих интересов.
Нет, Артемий не оправдывал Павла. Но остро понимал: тот – всего лишь верхушка отвратительного грязного айсберга…
– Ну, и что ты решил? – прищурившись, спросил Ястребов
– Мне надо подумать, – сказал Артемий.
Ястребов внимательно посмотрел на Артемия и сказал:
– А, знаешь, я тебя выпущу. Чтобы легче думалось. Сейчас выпишу пропуск.
– Вы серьезно? – проговорил Артемий. – То пожизненное, то на волю отпускаете…
– У нас очень гибкое процессуальное право, гражданин Котлин, – туманно сказал Ястребов. – К тому же… Куда ты денешься… с такой аурой.
Артемий недоуменно повертел в руках листок пропуска и поинтересовался:
– А зачем вы выпустили меня тогда? Когда все замки пооткрывали?
– Что? – нахмурился Ястребов. – Кто тебя выпустил? Откуда?
– Из изолятора, – неуверенно произнес Артемий. – Ночью.
– Из изолятора? – задумался Ястребов. – Первый раз слышу. Никто тебя не помещал в ИВС.
Некоторое пялились друг на друга, словно пытаясь понять, кто из двоих валяет дурака. Артемий даже почувствовал легкое недомогание. Не хватало еще, чтобы снова стошнило.
– Ладно… – пробормотал Артемий. – Наверное, мне показалось.
– Если ты примешь правильное решение – тебе, возможно, покажется, что ты никогда и не был под следствием, – негромко сказал следователь. – В жизни, вообще, полным-полно иллюзий…
7
Это странная задача. И, наверное, совершенно непосильная – за считанные дни, может даже, часы, доказать, что ты НУЖЕН. Зачем-то или кому-то. Просто невозможно представить, с чего начать. Проще плюнуть на все, упасть на землю, зарыться лицом в траву и тихо ждать исхода.
Только очень хочется жить.
И еще больше хочется понять.
В конце-концов, он – посредник. Исследователь необъяснимого, охотник за ускользающей тайной. Только, вот беда: посреднику легко работать в чужих интересах, когда не висит над головой непроходящий, сковывающий мысли и поступки страх.
Надо успокоиться. Найти место, где можно привести мысли в порядок, спокойно все обдумать.
Наверное, у каждого есть такое место – там можно сидеть бесконечно, бесцельно глядя перед собой, читать или слушать музыку – благо, все достижения цивилизации теперь умещаются в кармане.
Артемию нравилось смотреть на взлетающие самолеты. Ради этого стоит потратить час на электричку в Домодедово. Чтобы за чашкой кофе созерцать как устремляется в небеса концентрированная человеческая мечта. Так ведь и есть: в каждом лайнере, с броской раскраской авиакомпаний собирается куда больше эмоций, чем в самой длинной веренице плацкартных вагонов. Самолет – сотворенное людьми чудо, срывающее с жизни затхлый налет обыденности. Здесь, в аэропорту – перекресток мощных энергий, стекающихся воедино со всех концов планеты. И это не требует специальных доказательств. Надо просто вспомнить собственные ощущения – когда входишь в огромное, высокое, как храм, здание аэропорта, видишь манящие табло со сказочными странами и городами, слышишь волшебный голос, объявляющий посадку. Ну, как, екнуло в груди – тревожно и сладко? Вот то-то и оно…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
