— Держите его, он уходит! — крикнула я.
Нолколеда одим прыжком вскочила на письменный стол.
— Стой, мерзавец, — прошипела она, направляя на канцлера шпагу. Тот сделал последнюю попытку бежать, но кто-то преградил ему дорогу. Разумеется, Бар. И в этот момент в кабинет вбежал могучий Мегедэль, победоносно потрясая шпагой.
— Да здравствует король! — воскликнул он так, что задрожали стены. — Дворец захвачен. Мы победили!
Но схватка еще не закончилась. Следует признать, гвардейцы держались достойно. Верные присяге, они, не жалея жизни, продолжали защищать того, кого считали своим королем. Сражение превращалось в кровопролитие: их всех придется убить, иначе они убьют нас…
— Остановитесь, господа! — воскликнул вдруг Лесант. Иго властный голос заставил гвардейцев обернуться. — Я не желаю больше крови. Солдаты! Вы совершаете ошибку. Вы защищаете государственного преступника, тем самым разделяя его злодеяние. Я — ваш законный король Лесант Второй!
— Что за чушь! — взвизгнул канцлер, опасливо косясь на Бара. — Это самозванец! Я ваш король. Убейте, убейте их!
Гвардейцы медлили, переводя взгляд с одного короля на другого. Вдруг один из них — самый пожилой, с длинными седыми усами — бросил шпагу к ногам Лесанта и в гневе крикнул канцлеру:
— Что это значит, монгарс? Я прекрасно знаю в лицо принца Лесанта и могу подтвердить, что перед нами — сын короля Энриэля. И вы тоже это знаете. Вы нас обманывали, монгарс! Вы преступник! Смерть ему!
— Смерть ему! — дружно воскликнули гвардейцы. Канцлер прижался к стене. Но Лесант снова остановил солдат.
— Нет, господа. Этого человека будет судить королевский суд. Но можно не сомневаться, за преступление против короны Мэжэр Лозэн будет приговорен к смерти.
Канцлер истерически расхохотался.
— Ошибка вышла, ваше безграмотное величество. В Шимилоре уже восемьсот лет как не существует смертной казни. На то был подписан указ Лесанта Первого от…
Небрежным жестом Лесант бросил на стол перевязанную шелковой ниткой бумагу.
— Что это? — напряженно спросил канцлер.
— Мой первый королевский указ, — усмехнулся Лесант. — Мы, Лесант Второй, милостью великого Шана король Шимилора и Норранта, сим повелеваем за преступления против короля и государства карать смертью через повешение. Не сомневайтесь, Мэжэр Лозэн, суд будет скор. Завтра на рассвете ваше тело будет качаться в петле на площади Тысячи Голубей. Мне кажется, это самое подходящее место в Вэллайде для таких процедур.
А потом мальчик обронил с непередаваемым, истинно королевским холодом в голосе:
— Мне жаль вас, Лозэн. Уведите его.
И тут канцлер не выдержал. Страх перед позорной и мучительной смертью уничтожил все амбиции. Лозэн не был готов к проигрышу и не сумел проиграть достойно. Рухнув, как подкошенный, на пол, он на коленях пополз вслед за Лесантом, схватил его за край зеленого камзола и заговорил, срываясь на крик:
— Ваше величество, ваше величество… Клянусь служить моему королю… верой и правдой… словом… словом… — забыв слова присяги, канцлер разрыдался.
— Какая гадость, — с чувством сказал Денис. — За одно это глумление над присягой стоит его повесить.
Нолколеда достала платок и вытерла ему кровь со щеки.
— Ваше величество, — причитал канцлер, — вы же маленьким у меня на коленях играли… Я же вам гостинцы носил… Пощадите, ваше величество… Я все, все расскажу…
— Оставьте мою одежду в покое, Лозэн, — брезгливо поморщился король. — И не надейтесь облегчить свою участь. Что нового вы можете мне сообщить? Что вы сговорились с райшманами? Что райшманский флот уже на подходе к бухте Нивальд? Как видите, я все знаю.
Канцлер застонал и повалился на ковер, он больше не молил о пощаде, только рыдал и всхлипывал. Лесант отвернулся от него.
— Господа гвардейцы! Вашу присягу я приму позднее. До того времени сдайте оружие. Вы поступаете в распоряжение досточтимого Мегедэля Амадаса.
Наконец в кабинете остались только мы вчетвером, Бар, король и канцлер. Его усадили на стул, дали стакан воды, который он, не удержав дрожащими руками, пролил себе на штаны. На Лозэна было противно смотреть. Еще недавно он выглядел как настоящий опереточный злодей: н зеленой королевской мантии, с подкрученными черными усиками, с изобилием перстней на пухлых пальцах. Разоблаченный, он утратил всякое злодейское величие и теперь обличал сам себя с каким-то упоением. Иногда его лицо принимало удивленное выражение, как будто он не мог поверить, что говорит о себе.
Оказывается, он действительно затевал заговор против короля Энриэля. Это он настоял на том, чтобы на переговоры с маландринами отправился юный принц, рассчитывая, что мальчик погибнет в дороге, а от старого короля потом не составит труда избавиться. Но однажды к нему в спальню проникли неизвестные — люди в коричневых плащах с татуировкой, изображающей знак Модита, на лбу. Мэжэра привязали к креслу. Старший из визитеров говорил с легким акцентом, но очень любезно. Он объяснил, что говорит от имени Райшмы — могущественного государства. Став его колонией, Шимилор, да и весь Лаверэль только выиграет. Если канцлер поможет райшманам, то станет наместником райшманского императора и получит все королевские полномочия.
— Нам нужно, чтобы шимилорцы перестали поклоняться деревьям и приняли истинную веру. Только так они спасут свои души. А чтобы очиститься от греха, следует трудиться на благо Райшмы. Императору нужны рабочие руки. Но император мудрый человек и, разумеется, не станет унижать дворянство в вашей стране. Пусть крестьяне потрудятся за спасение не только своих, но и господских душ, — усмехнулся райшман. — Крестьяне в вашей земле плодовиты. Вы ведь не будете сожалеть о них, канцлер?
Он добавил, что в случае отказа Лозэна ждет разоблачение. Даже если его не казнят, он потеряет власть и будет выслан из Вэллайда.
Канцлером руководил не только страх разоблачения. Он быстро прикинул, что планы райшманов во многом совпадают с его собственными. Он хотел стать королем — и станет им. А что касается судьбы Шимилора — плевать на нее! Примерно так мы представляли себе мотивы канцлера, согласившегося сотрудничать с райшманами. Сам же он настаивал, что сдался под жестокими пытками.
По требованию райшманов Лозэн рассказал все, что знал, о состоянии и расположении королевского флота. Впрочем, многое им было известно из донесений разведчиков. Итак, в бухту Нивальд прибудут три корабля; канцлер должен был позаботиться о том, чтобы райшманы не встретили сопротивления. Для этого и был отправлен во внеочередной обход королевский флот.
