Эцио глубоко печалило, что город, где он родился, где жила его семья, где осталось его наследие, запачкан ненавистью и безумием религиозного рвения. С тяжелым сердцем нес он смерть. Ледяной ветер смерти очищал испорченный город от тех, кто лишил Флоренцию её славы. Как и всегда, он убивал с жалостью, понимая, что иного пути для тех, кто так отдалился от Господа, просто нет. Действуя в темное время, он всегда следовал велению долга перед Кредо.
Постепенно общее настроение в городе поменялось. Савонарола заметил, что теряет поддержку. Макиавелли, Ла Вольпе и Паола, работая совместно с Эцио, сумели поднять бунт, которому способствовало медленное, но верное просвещение народа.
* * *
Последней целью Эцио был обманутый проповедник, который, когда Эцио наконец разыскал его, читал толпе проповедь перед церковью Санто-Спирито.
– Жители Флоренции! Подходите, соберитесь вокруг! Выслушайте меня! Приближается конец света! Настало время покаяться! Попросить прощения у Господа. Слушайте меня, если не видите, что происходит. Знамения уже вокруг нас: Войны! Голод! Болезни! Коррупция! Все это предвестники Тьмы! Мы должны быть тверды в своей вере, чтобы Тьма не поглотила нас! – Он обвел толпу пылающим взором. – Я вижу, что вы сомневаетесь. Вы думаете, я сошел с ума. Ох… Но разве не говорили то же самое об Иисусе римляне? Знайте, что когда-то я тоже был неуверен, как вы, так же сомневался. Но потом ко мне пришел Савонарола. Он показал мне истину! И глаза мои открылись. И теперь я стою перед вами в надежде, что сумею открыть ваши! – Проповедник вдохнул воздух. – Поймите, что мы стоим на краю пропасти. С одной стороны великолепное Царство Божие. С другой – бездны отчаянья! Вы же колеблетесь на краю. Люди вроде Медичи и других благородных семей, которых вы называли хозяевами, стремились лишь к накоплению земных благ. Они променяли веру на плотские наслаждения, и они хотели, чтобы вы поступили так же, – он сделал эффектную паузу и продолжил. – Наш мудрый пророк однажды сказал: «Единственное, чем мы обязаны Платону и Аристотелю, то, что они дали нам множество аргументов, которые мы можем использовать против еретиков. Но оба философа сейчас горят в аду!» Если вам дороги ваши бессмертные души, вы сойдете с сего нечестивого пути и примите учение нашего пророка, Саванаролы. Лишь когда ваши тела и души очистятся, – откроется вам слава Господня! Вы станете теми, кем и создавал вас Господь: преданными и послушными слугами Его.
Но толпа уже редели, теряя интерес, и, наконец, с площади ушли последние люди. Эцио двинулся вперед, обратившись к обманутому проповеднику.
– Я чувствую, что ты сам веришь в свои слова.
Проповедник рассмеялся.
– Не всем из нас нужно принуждение. Я действительно верю. Все, то он говорит – истина!
– Ничто не истинно, – отозвался Эцио. – Я делаю это с тяжелым сердцем.
Щелкнул клинок на запястье, и Эцио вогнал его в проповедника. «Покойся с миром», – прошептал он. Отвернувшись от убитого, он низко натянул капюшон.
Это был долгий, трудный путь, но Савонарола невольно стал союзником ассасина, потому что финансовая власть Флоренции ослабла. Монах ненавидел торговлю и накопление денег, – две вещи, сделавшие город великим. Судный День так и не настал. Францисканский монах предложил установить истинность учения Савонаролы испытанием огнем. Савонарола отказался, и его авторитет пошатнулся. В начале мая 1497 года молодежь устроила по городу шествие в знак протеста. Протест перерос в бунт. После этого вновь стали открываться таверны, люди вернулись к песням и танцам, к азартным играм и проституции – от души радуясь этому. Открылись предприятия и банки, медленно, но верно в город потянулись беглецы – городские кварталы были освобождены от влияния монаха. Это случилось не в одночасье, но, в конце года, практически через день после бунта, падение Саванаролы, упорно продолжавшего цепляться за власть, стало казаться неизбежным.
– Ты справился, Эцио, – сказала ему Паола, ждавшая Эцио вместе с Ла Вольпе и Макиавелли перед вратами комплекса Сан-Марко, стоя в огромной, неконтролируемой толпе, пришедшей из освобожденных районов.
– Благодарю. Но что тут происходит?
– Смотри, – кивнул Макиавелли.
С грохотом распахнулась дверь у них над головами, и на балкон вышла худая фигура, закутанная во все черное. Монах сердито посмотрел на собравшихся внизу.
– Тихо! – приказал он. – Я требую тишины!
Испытывая благоговейный трепет, толпа замолчала.
– Почему вы здесь? – потребовал ответа Савонарола. – Почему беспокоите меня? Вы должны очищать свои дома!
Но толпа лишь неодобрительно взревела.
– От чего? – Крикнул кто-то. – Ты уже все забрал у нас!
– Я не хотел вмешиваться! – Ответил ему Савонарола. – Но теперь вы сделаете так, как прикажу вам я. Вы покоритесь мне.
Он извлек из мантии Яблоко и высоко поднял. Эцио увидел, что на руке его не хватало пальца. Яблоко начало светиться, толпа, задыхаясь, отступила. Но Макиавелли сохранил спокойствие, предупреждающе крикнул своим, и, не колеблясь, бросил кинжал, вонзившийся в предплечье монаха. С воплем боли и ярости, Савонарола выронил Яблоко, упавшее с балкона в толпу внизу.
– Неееет! – Закричал он.
Внезапно он словно уменьшился, его поведение стало казаться жалким и постыдным. Для толпы этого оказалось достаточно. Они собрались и штурмом взяли врата Сан-Марко.
– Быстрее, Эцио, – произнес Ла Вольпе. – Найди Яблоко. Оно где-то здесь.
Эцио увидел его, катящееся под ногами толпы. Эцио нырнул в толпу, пропихиваясь в ней, и, наконец, оказался совсем рядом с Яблоком. Он быстро сунул его в поясной кошель для сохранности. Теперь ворота Сан Марко были распахнуты, вероятно, кто-то из братии обладал доблестью и решил спасти церковь и монастырь, а так же свою шкуру, смирившись с неизбежным. Среди них было немало тех, кому деспотизм монаха стоял поперек горла. Толпа хлынула через ворота, и, несколько минут спустя, появилась вновь, таща Савонаролу, отбивающегося и кричащего.
– Отнесите его к дворцу Синьории! – скомандовал Макиавелли. – Там будет суд!
– Идиоты! Богохульники! – кричал Савонарола. – Бог свидетель – это святотатство! Как вы смеете обращаться с Его пророком подобным образом? – его вопли частично заглушили крики толпы, но он отчаянно цеплялся за свою ярость и страх – монах знал, что это его последняя возможность остаться в живых.
– Еретики!! Вы все сгорите за это в аду! Слышите? Вы сгорите!
Эцио и остальные ассасины пошли следом за толпой, уносящей Монаха прочь, который со смесью мольбы и угрозы кричал:
– Меч Господа обрушится на землю быстро и внезапно. Отпустите меня, ибо только я могу спасти вас от Его гнева. Дети мои, прислушайтесь, пока не стало слишком поздно! Есть только один путь к спасению – оставить путь материального накопления. Если вы не склонитесь передо мной, вся Флоренция познает гнев Господа – и город падет, как Содом и Гоморра, ибо знает Он величину вашего предательства! Помоги мне, Господи! Меня предали десять тысяч Иуд!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
