Безумная неделя подходит к концу.
Все эти крысиные бега с места на место и волнения по поводу: пустят не пустят, подпишут не подпишут – вымотали жутко. И не только меня. Хотя Лана и старается держаться бодрячком, но пока проходим регистрацию на рейс, стоит рядом белее мела.
– Волнуешься? – спрашиваю и притягиваю к себе под бок. Абсолютно не обращая внимания на снующих мимо людей с сумками и чемоданами, целую в щеку и приободряюще сжимаю ладонь на ее плече. Моя хрупкая, но чертовски сильная девочка!
– Немного, – отвечает любимая честно, улыбаясь.
С ума сойти! Жена. Она моя жена!
После ее согласия на скорую свадьбу и интервью я в очередной раз понял, как безгранично ее доверие и любовь ко мне. И, кажется, сам влюбился еще сильнее. Хотя, казалось бы, куда уж! Но любая другая бы послала с такими “предложениями”, а Лана… это просто моя Лана. Теперь уже официально!
– Как представлю, сколько произошло за последние полтора месяца… у-ф-ф! – хохочет Лана, потянувшись рукой к устроившейся у меня на плечах Лясе. Кажется, малышка – единственная в нашей семье, кто с нетерпением ждет переезда. Она бабушке с дедушкой за пару последних дней все уши прожужжала, рассказывая, что в новом доме в “Амелике” у нее будет большая комнаты принцессы, – которую мы с Ланой ей пообещали.
Ни ее, ни мои родители, кстати говоря, не поехали нас провожать. “Проводились” мы все дома, получив напутственную речь и пообещав отзваниваться каждый час. Может, оно и правильно, что не поехали, а тот тут было бы море слез, еще, не дай бог, женщины нашей большой семьи затопили бы аэропорт.
– Сумасшедшее начало осени, согласен.
– А это все ты виноват! – говорят мне нарочито обиженно и тычут острым локотком меня по ребрам.
– Да ладно, еще скажи, что не рада, – подмигиваю, радуясь, что моя испуганная женушка чуть оттаяла и ожила.
– Рада. Безумно… – вздыхает Илана и тянется к моим губам. О-о-о, мы совсем осмелели, смотрю. Быстро чмокнув меня, щелкает по носу хохотушку Алексию и подает наши паспорта девушке за стойкой регистрации.
– Все скоро закончится. Потом устроим себе ленивый выходной, – говорю воодушевленно.
– Боюсь, нам такое не скоро светит, – смеется моя девочка, поглядывая на часы. – У тебя начнутся игры, а у меня…
– Ремонт.
– Точно. С одного в другой.
Пока нас оформляют на рейс, Лане отзванивается Эля. Мы-таки во всей этой суете даже успели доделать ремонт в салоне, и сегодня первый день, когда девчонки снова вышли на работу. Судя по выражению лица Ланы, все прошло более чем удачно. Клиентов было много, как никогда, и, положив трубку, любимая уверяет, что теперь дела там пойдут в гору. Лана все так же и будет числиться директором, а Эля возьмет на себя обязанности управляющей. Там у нее и Славка на подхвате, если что, да и родители Ланы подумывают о возвращении в родной город. Что-то никак у них не срастается на новом месте, по своему городку скучают. И их можно понять.
– Думаю, все будет у них круто! – киваю и улыбаюсь, глядя в сияющие от счастья глаза любимой.
– Я тоже. Даже более чем. По-другому и быть не может!
Забрав паспорта и сдав свой багаж, проходим в зону ожидания. До начала посадки на рейс чуть больше тридцати минут. В аэропорту уже привычный монотонный шум и гам. Мы летим бизнес классом, поэтому тут, конечно, народу не так, как в общем зале ожидания, и все же…
Ночь была бессонной, утро суетливым, мы с Ланой оба буквально валимся с ног от усталости, а вот у Ляси точно внутри батарейка с нескончаемым зарядом. Она мне сейчас чем-то того самого зайца из рекламы напоминает. Фонтан энергии. Бегает от окна к окну и большими от удивления глазами смотрит на взлетно-посадочные полосы, пока мы, устроившись на диванчике, решаем выпить по чашке крепкого кофе.
– Мулька, а мы на ком самолете полетим? На басом?
– На очень большом, малышка.
– Папулька, а мозно, я туда схозу? – смотрит на меня само очарование Алексия, хлопая ресничками.
– Только далеко не уходи, чтобы мы тебя видели, зайчик.
– Колосо! – и понеслась.
– У нее вечная батарейка там, – провожает дочурку взглядом Лана и устраивает голову у меня на плече. – Ох, скоро новый садик, новый дом, ее еще нужно заставить выучить английский… – задумчиво говорит девушка. – Я не представляю, как все это переживу, Леш.
– Жалеешь?
– О чем? – поднимает на меня взгляд Лана. А я перехватываю ее ладошку и тяну к губам. Смотрю на то, как изумительно смотрятся эти золотые ободки помолвочного и обручального колец на ее изящных пальчиках, и внутри просыпается настоящая гордость. Мне чертовски нравится, что теперь любой, посмотрев на эту ладошку, поймет: эта женщина занята. Моя.
– О том, что чуть больше пяти лет назад встретила меня такого сногсшибательного красавца на ледовой арене, – улыбаюсь, когда от такого наглого заявления бровки Ланы взлетают вверх.
– Да нет, это я должна у тебя спросить! Не жалеешь? Что потерял голову от такой невероятной и сексуальной меня в этом нежном платьице? Втюрился, как мальчишка, с первого взгляда! М-м-м?
– Что? – возмущаюсь наигранно. – Да брось, я даже не обратил внимания на то, что это платье было нежно-розового цвета, супер короткое и с крышесносным декольте. Нет, я смотрел исключительно в твои невероятные серые глаза. И, между прочим! До сих пор исключительно в глаза и смотрю.
– Ну-ну! – смеется Лана, но тут же смотрит на меня серьезно, без тени улыбки. – Я люблю тебя. И нет. Ни о чем совершенно я не жалею, Рысев. Ни о той встрече, ни о Лясе, – бросает взгляд на дочь, – ни даже о нашем с тобой расставании. Мы оба повзрослели, поумнели, и теперь вот… – поднимает наши переплетенные ладошки, – подошли к теме семьи осознанно.
– А переезд… – спрашиваю, и, черт побери, у меня дрожит голос? Ничего не могу с собой поделать, тепло ее взгляда и любовь в тоне меня просто размягчают, как тряпку.
– За тобой хоть на Аляску, Леша.
– А на луну? – спрашиваю, наклоняясь и мимоходом целуя любимые пухлые губки. – Туда поедешь за мной? – перевожу все в шутку,
