Разговаривающий-на-Бегу, облаченный по столь торжественному поводу в самые пышные одежды, наклонился к старому другу и тепло похлопал его по плечу. Слабыми уже ушами он все же проделал жест приветствия. На него были направлены сотни камер.
Только после того, как спала первая волна внимания, а журналисты стали разбредаться по округе, Разговаривающий прошептал Чаду на ухо:
— Теперь, когда с этой ерундой покончено, ты должен немного посидеть со мной, — его голос был по-прежнему слабым и тонким.
— Кажется, это дело слегка затянули, не так ли? — боковым зрением Чад видел двух премьеров Президента, как-то нелепо выстроившихся в ряд в ожидании того момента, когда Глава Старейшин пожмет им руки.
— Приходи завтра, — шепнул Разговаривающий старинному другу. — Мы отправимся в путешествие, я хочу посмотреть на старую реку.
— Поехать к святыне? — удивился Чад.
— Нет. Там слишком много туристов. Мы пойдем вверх по течению, туда, где был наш лагерь.
— Ну что ж, затея как будто неплоха. Меняется мир, цивилизации рождаются и умирают, а Природа остается такой же, как и была. Она-то знает, как распорядиться своим временем. Да вот, боюсь, она и мое все прихватила.
— Как и мое.
Они расстались. Чад пообещал вернуться на следующий день.
Несколько дней они наслаждались прохладными рассветами и жаркими горными полднями. Толпы людей суетились в их отсутствие, но эти двое все же умудрялись выкраивать время, чтобы посидеть на берегу реки, предаваясь воспоминаниям.
Незаметно подкрался закат последнего дня их каникул; настало время для Чада усесться в собственный самолет и отправиться в Лос-Анджелес; а для Разговаривающего-на-Бегу — приступить к своим новым обязанностям в ля Паз. Сантименты не омрачили их расставания. Для этого они были слишком стары и слишком мудры.
— Неплохо мы провели время, правда, Чад? — вздохнул Разговаривающий.
— Как ни странно, да.
— Если бы только первые Старейшины могли увидеть, как изменился мир! Уверен, они бы пожалели о таком пустячке, как смерть.
Чад забылся на минуту и мечтательно улыбнулся, но затем быстро вернулся к реальности.
— Ну что ж, пора прощаться. Я уверен, тобой будут гордиться. — Они пожали друг другу руки и Разговаривающий качнул ушами. Рукопожатие слегка затянулось, и Чад нахмурился:
— Что-нибудь еще?
Казалось, Разговаривающий-на-Бегу на секунду задумался, а потом твердо произнес:
— Нет. Больше ничего. Прощай. Приезжай к нам на юг, если сможешь.
— Конечно, обещаю.
Разговаривающий смотрел вслед другу, уходившему вдаль по коридору. Как будто повинуясь мысленному зову, за пультом управления материализовался молодой шофер. Он помог старику забраться вовнутрь и рванул с места, увозя с собой щемящие сердце воспоминания.
Разговаривающий-на-Бегу тоже повернулся, но обнаружил, что его собственной путь прегражден креслом-каталкой. Эта маленькая аккуратная штучка была напичкана электроникой. А иначе и быть не могло, ведь ее владелец Смотрящий-на-Карты уже давно не мог ходить. В тусклом свете коридора новый Глава Старейшин прищурился. Затем он низко наклонил уши и закрыл глаза, явив тем самым древнейшую позу полной беспомощности. От внезапно нахлынувшей радости его голос задрожал:
— Для меня огромная честь видеть тебя, мой дальний родич.
— Открой свои глаза, — голос говорившего был так тонок, что даже другой Квози с трудом его воспринимал. — Я стараюсь не пропускать церемоний.
Разговаривающий-на-Бегу поднял уши, и теперь они горделиво смотрели прямо вверх.
— Какую услугу я могу оказать тебе?
— Поговори со мной немного. Раньше были дороги мои дни. Теперь бесценны мои минуты.
Хотя разговор шел о пустяках, Разговаривающий понимал, что будет помнить его до конца своих дней. Постепенно осмелев, он задал тот вопрос, который мучил его всю жизнь.
— Ты мог бы стать Главой. Ты окружен всеобщим вниманием, и все же ты неизменно отказываешься от этого поста, предпочитая его размышлениям в одиночестве. Младшее поколение, те, кто мог бы тебя боготворить, живут, в большинстве своем, ничего не подозревая о самом твоем существовании. Почему?
Кресло тихонько скрипнуло, когда его хозяин обернулся и посмотрел на голую стену. Сейчас это место было в строительных лесах. Вскоре сюда должны были установить копию огромной статуи, которая когда-то возвышалась здесь, окруженная фонтанами и цветниками. Молчание затянулось, и Разговаривающий начал опасаться, что его собеседник просто заснул.
Тем не менее Смотрящий не спал, а лишь погрузился в молчаливую задумчивость.
— Я не принимаю столь высокую честь, поскольку я ее не заслуживаю.
— Достопочтенный Старейшина, признаюсь, я об этом другого мнения.
— Думай, что хочешь. Не ты первый, — его старые глаза пристально вглядывались в глаза Разговаривающего, будто ища в них что-то. — Как могу я принять столь высокую честь, я, убивший однажды своего собрата?
— На то были свои причины. Вы чисты. — Разговаривающий-на-Бегу слышал эту историю, но судить о ней не брался.
Затянувшаяся вновь пауза была прервана хрипловатым бормотанием:
— Возможно. Но у меня тоже есть вопросы. Ответь на один из них. Старейший, как ты думаешь, какой будет реакция Квозинии, когда по прошествии шести-семи поколений прилетит корабль с Шираза, и смешанная команда расскажет об успехе колонии?
— Не имею ни малейшего понятия.
— Подумай. Но не тяни с ответом. Помни, мои минуты быстротечны.
— Это всего лишь моя надежда, но я хочу верить, что там их примут столь же радушно, сколь и нас приняли люди.
— Хочу верить и я. Я должен в это верить. — Глубокий вздох заполнил коридор, и на мгновение Разговаривающий испугался. Но голос зазвучал снова: — Иногда мне кажется, что разум, в отличие от удачи, ничего не стоит. Прекрасно знать, что мы не одни, даже если наши потенциальные друзья — варвары и убийцы.
— Да, двух мнений здесь быть не может, — признал Разговаривающий, — но в этом может быть и польза. Об этом много спорили и размышляли и на ученых советах, и среди Глав Нор. Там, где могут жить люди, могут жить и другие существа, может быть менее сговорчивые и более воинственные. Такое легко можно представить.
— Да, те корабли с колонистами, что отправились на Квозинию, могли столкнуться с врагами. А с их аргументами я знаком.
— Со временем мы все узнаем. Но сейчас мы ничего не можем поделать, даже если станет известно, что они живы. Пока мы не можем воевать. Но у нас есть друзья, которые смогут защитить нас.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
