Первые капли пробили крышу дворца и оставили на месте столкновения красные пятнышки, а мгновениями позже на Пинайский остров обрушился поток разбавленного растворителя. Дворец, тропинки, растительность и скульптуры – все, что находилось на пути ливня, превращалось в песок и размывалось. Потоки грязи стекали по деформирующимся стенам, скульптуры теряли очертания и медленно разрушались под ударами капель.
Фармавир сражался с Альтаресом, кое-как отбивая удары меча и не всегда успевая попасть по противнику. Несмотря на инвалидность и недостаточное восстановление сил, Альтарес летал на коврике, словно мечущаяся птица в клетке – адреналин придавал силы. Он ловко переворачивался и кувыркался в воздухе, отражая удары и нанося свои. Фармавир не успевал держать Альтареса в поле зрения.
Трижды Альтарес нанес раны противнику. Фармавир чувствовал, что вскипающая ярость не дает ему сосредоточиться, а вызывает бесполезное желание крушить все вокруг.
– Ты слишком быстр для инвалида, – выдохнул он, пропустив четвертый удар по руке. Рукав окрасился в красный цвет, пятно медленно расползалось по рубашке.
– Ты не поверишь, Фармавир, – отозвался Альтарес. – Жить без ног оказалось гораздо удобнее!
– То есть, вместо мести ты должен сказать спасибо?
– Еще чего! Чтобы летать, мне приходится разрезать ковер-самолет на кусочки, и когда запас ковриков подойдет к концу, я больше не смогу летать!
– Но ведь говорят, ты – гений! – съязвил Фармавир. – Создал противогоргонские очки, лекарство для излечивания тяжелобольных и еще кучу всего, начиная от восхода и заканчивая закатом! Что тебе стоит создать новый ковер-самолет?
Альтарес ударил мечом, Фармавир размахнулся и попал врагу по кисти. Альтарес взвыл, выронил меч и отлетел в дальний угол кабинета.
– Нравится, правда? – спросил Фармавир, перекладывая кочергу в левую руку, а меч хватая правой. – Выбирай: тебя откочерыжить или измочалить?
– Иди лесом! – воскликнул Альтарес, швырнул в Фармавира горшок с цветком и пулей метнулся в коридор. Из тронного зала донесся его полный изумления крик. Фармавир зашагал следом.
В тронном зале на самом деле было чему удивляться: из дыры в потолке на пол мощным потоком лилась вода, с неба доносился грохот раскатов, а зал, начиная с потолка и заканчивая стенами почти у самого пола, окрасился в красный цвет, так хорошо знакомый Фармавиру по старому инциденту в лаборатории.
– Замечательно! – сказал Фармавир. – Никто отсюда живым не уйдет. Баррагин может ной гордиться.
Альтарес смотрел на него в ужасе. Помня о случившемся, он подлетел к дыре в потолке, чтобы выбраться из дворца, пока еще не поздно, но сразу же отскочил, выкрикивая жуткие проклятия. Фармавир засмеялся: не стоило гадать, почему Альтарес остался в тронном зале – ливневый поток превращал узорчатые полы в монотонно-красные, а дыра в потолке медленно, но неуклонно расширялась.
– Альтарес! – Фармавир неспешно зашагал вперед. – Возвращайся! Я еще не договорил.
Из пролома в стене вылетели четыре Горгоны. Увидев Фармавира, стоявшего к ним спиной, они подлетели к нему, схватили его за руки и вырвали из рук оружие. Две суетливые Горгоны поторопились – использовали против него убийственную силу глаз – и моментально превратились в скульптуры. Оставшиеся две Горгоны остались держать врага и думать, как бы болезненнее избавить его от затянувшейся жизни.
– Сейчас договорим, – ответил Альтарес. – Дамы, разрешите мне его убить!
Горгоны повернулись на голос. Альтарес быстро спустился из-под потолка и подлетел к ним. Фармавир пытался вырваться, но Горгоны оказались гораздо сильнее, чем он думал.
– Зачем тебе? – спросила Горгона.
– У меня с ним личные счеты, – пояснил Альтарес. – Он сделал меня безногим инвалидом.
– Убей, если так хочешь, – разрешили Горгоны. – Поторопись, а то сами его разорвем.
– Надо же, – сказал Фармавир. – А в глаза мне посмотреть слабо?
– Смотрели уже!
– Недолго птичке песни петь, – Альтарес поднял с пола отброшенный Горгонами меч и подлетел к Фармавиру. – Твое последнее слово, дубина?!
Фармавир растянул рот в улыбке до ушей.
– Абубарт! – воскликнул он.
– Что? – не понял Альтарес. – Какой Абуб…
– Я здесь!!! – прогрохотал невидимка. От его крика заложило уши.
Дворец задрожал. Стекла в тронном зале лопнули одно за другим. Деформирующиеся стены покрылись паутиной трещин, отовсюду посыпались поначалу тонкие струйки песка. Ошеломленные Горгоны в изумления от происходящего ослабили хватку.
– Вот тварь! – взревел Альтарес и занес меч над головой.
Фармавир высунул язык и, вырвавшись из рук Горгон, бросился на пол под защиту скульптур, на ходу пытаясь достать из кармана полоску.
Крыша дворца огромными кусками сорвалась с места и обрушилась вниз.
* * *
В горячем воздухе, разогретом до небывалых в здешних краях температур, оставшаяся от Кащея кучка льда быстро таяла и впитывалась в землю. Вокруг нее вспыхнула и сгорела пожухлая трава и пожелтевшая опавшая листва.
Полоса огня отходила от эпицентра пожара все дальше и дальше, оставляя после себя тонкий слой прогоревшей земли. Последние из живых мертвецов, не находя себе еду, бродили по городу, время от времени пересекали границу пожара и загорались. Живыми факелами шагали они дальше, игнорируя усиливающееся пламя, и сгорали.
Остатки льда растопились, оставив на месте себя влажную листву. Плотный столб пара плавно сменился дымом от травы, и вскоре ничто не напоминало о том, что здесь лежал погибший Кащей.
День сменился ночью, вслед за ней пришло утро, и почти в полдень земля, где вчера лежала горка льда, шевельнулась, вспучилась длинным бугром, и сквозь пепел показалась голова Кащея. Он судорожно вздохнул и выдохнул, закашлялся и выплюнул несколько небольших комков земли. Открыл глаза и приподнялся.
– Такое ощущение, что меня стукнули по голове чугунной сковородкой, – пробормотал он. Отдернул руку от земли и дунул на дымящийся край рукава рубашки. – Так… что я пропустил? Мертвецы, ау!
Он встал и распрямил плечи. Стряхнул с одежды оставшиеся следы пепла, наклонился за торчавшей из-под земли рукояти меча-кладенца и вытянул меч. Тот засверкал в лучах солнца, словно новый, и Кащей вложил его в ножны.
– Отлично! – сказал он, разглядывая то, что осталось от города. Вместо деревянных домов остались высокие каменные печи и горстка светло-серого пепла. Каменные дома частично стояли, покрытые сажей от сгоревших оконных рам и деревянных перекрытий между этажами. – Похоже, дело сделано: мертвецы уничтожены.
Он все же обошел город, надеясь приманить затаившихся мертвецов, но и так было ясно: кто из них остался поблизости от столба горящего газа, сам превратился в крошечную горстку пепла, а ушедшие из города вслед за выжившими быстро окоченели и застыли навеки, как и полагается приличным мертвецам.
Ближе к вечеру Кащей понял, что поиски можно прекращать. Он дождался, пока солнце не стало опускаться за горизонт, повесил плащ на ветку дерева и вытянул из него свернутый и упакованный в льняной мешок ковер. Разорвал упаковку, развернул новенький ковер на земле и прикрепил к нему антиграв. Настроил прибор на дистанционное управление и взлетел над сгоревшим городом.
– Интересно, через сколько лет здесь заведутся призраки? – спросил он напоследок. – Надо будет проверить.
Пять часов спустя он прилетел к замку. Опустился на площадку и увидел сидевшего в кресле первого советника Баратулорна. На коленях советника лежала тарелка с яблоком. Яблоко лежало на одном месте, не шевелясь, и Кащей понял, что Баратулорн спит.
– И не холодно ему спать на улице в такое время? – прокомментировал он и подошел к первому советнику узнать, как долго тот занимался моржеванием, и не лучше ли спать, как все нормальные люди, дома в кровати? – Баратулорн, хорош тарелку сторожить!
Кащей внимательно посмотрел на первого советника и дотронулся до его шеи, проверяя пульс.
– Так… – на одежде Баратулорна виднелся тонкий слой инея. А сам первый советник был холоден, как сосулька. И на полу виднелась полоса замерзшего инея, протянувшаяся прямиком от первого советника к балконной двери во дворец.
– Снежана, – мрачно сказал Кащей. – Какой смысл воровать у меня ключ от ворот замка, если ты вошла через балкон?
На похороны ушло пять минут: в кармашках плаща нашлось место и для десяти гробов. Кащей аккуратно переложил в него первого советника и закрыл крышку. Прикрепил к ней антиграв и включил его.
– Многие из нас в детстве часто смотрели на звездное небо и мечтали о путешествиях в дальние миры, – произнес он. – Но земные проблемы сковывали нас, и смотреть на небо не оставалось времени. Так пусть твоя мечта исполнится хотя бы после смерти… Прощай, Баратулорн. Антиграв, к звездам!
Гроб медленно взлетел, остановился на миг, и, стремительно набирая скорость, исчез среди тысяч мерцающих точек.
