Партизаны-испанцы, эмигрировавшие из страны, оказались поистине бесценным даром, когда все-таки понадобилось организовывать партизанское движение на занятых вермахтом территориях СССР. В партизанских формированиях было 356 испанцев — опытных, выученных бойцов. Испанцы действовали в немецком тылу в составе отрядов, сформированных Разведуправлением Генштаба РККА, либо созданных на базе Отдельной мотострелковой бригады особого назначения НКВД, были инструкторами в специальных партизанских школах. Бывший командир партизанского соединения Хуан Менендес с группой других испанских специалистов обучал десантников тактике партизанских действий. Заместителем по диверсиям командира крупного партизанского соединения на Украине был Хуан Антонио Рамирес.
Если бы не Испания, размах партизанского движения в Европе никогда не стал бы так велик. По самым скромным подсчетам, в конце 1941 года Германия и ее союзники вынуждены были отвлечь на антипартизанскую борьбу 56 регулярных дивизий плюс 1,2 млн. человек в полицейских формированиях. К началу 1944 года эти цифры почти удвоились. К середине 1943 года протяженность границ полностью освобожденных партизанами территорий в Греции, Югославии, Албании, Франции, Норвегии и СССР примерно в 100 раз превышала длину Восточного фронта. При этом более 75 процентов потерь от партизан оккупационные силы и их союзники понесли от диверсионных приемов и средств, придуманных или усовершенствованных советскими специалистами в 20—30-е годы. Например, таких, как малые магнитные мины, специальные колодки для спуска поездов под откос, «коктейль» Молотова и других.
(...) Важную роль в поражении советских войск летом 1941 года сыграли успешные действия немецких разведывательно-диверсионных формирований. Массовая заброска их на территорию СССР началась еще до вторжения. Они добывали сведения о расположении и передвижениях воинских частей, уничтожали штабы и командный состав РККА, выводили из строя линии связи и железные дороги, взрывали склады с горючим и боеприпасами, захватывали либо уничтожали мосты. Все это деморализовало бойцов Красной Армии, сеяло панику среди гражданского населения, существенно осложняло оперативную обстановку в зоне боевых действий и прифронтовой полосе.
В отличие от германской армии разведывательно-диверсионная деятельность РККА в начальный период войны оказалась почти полностью парализованной. Во-первых, штатных РДФ (разведывательно-диверсионных формирований) к июню 1941 года в РККА просто не было. Согласно планам высшего военного руководства, к их созданию следовало приступить после начала так называемого «угрожающего периода». Однако в действительности подобный период объявлен не был, и война для подавляющего большинства частей и командиров началась внезапно.
Во-вторых, важнейшие мероприятия подготовительной работы накануне войны выполнены не были. Речь идет о подборе и обучении кадров, о разработке планов специальных операций в районах, прилегающих к советско-германской границе, о создании материально-технических запасов для оснащения РДФ[50] — автоматического оружия, боеприпасов, минно-взрывных средств, радиостанций. Впоследствии особо негативное влияние на эффективность действий разведчиков-диверсантов оказывало отсутствие радиостанций и подготовленных радистов. Так, к лету 1942 г. из 387 РДФ, действовавших в тылу противника по линии РУ, лишь 39 (т.е. около 10%) имели переносные радиостанции для связи с командованием.
Всего за 1—2 недели до германской агрессии, когда ее неизбежность уже ясно осознавалась не только командованием РУ, но и разведывательными отделами армий западного направления, последние приступили к развертыванию внештатных РДФ. Создавались для них и пункты базирования с запасами оружия, продовольствия и снаряжения. На эти базы они направлялись непосредственно перед отходом наших войск из соответствующих районов. Однако в первые же дни войны связь практически со всеми наспех подготовленными внештатными РДФ оказалась утраченной, каждая вторая группа погибла.
Новые внештатные РДФ пришлось создавать в неимоверно трудных условиях отступления, когда оперативная инициатива полностью принадлежала врагу. Так, один только разведотдел штаба Западного фронта за июль-август 1941 года отправил в тыл противника 52 таких формирования. Но из-за отсутствия подготовленных офицерских кадров, способных правильно наладить эту работу, неудачной организационно-штатной структуры разведотделов штабов фронтов и армий, их слабого материально-технического оснащения, боевые возможности РДФ продолжали оставаться низкими (...)
Для руководства партизанскими соединениями, усиления их кадрами специалистов, организации материально-технического снабжения, постановлением Государственного комитета обороны от 30 мая 1942 года был создан Центральный штаб партизанского движения (ЦШПД) (...)
Как бы там ни было, к лету 1943 г. устойчивую радиосвязь с ЦШПД[51] имели партизанские отряды общей численностью свыше 120 тысяч человек. Они действовали в Белоруссии, на Украине, в Орловской и Брянской областях России, на северо-западе СССР. Это была большая сила. Несмотря на совершенно неправильное использование партизанских отрядов в войне (основная ставка была сделана на так называемую «рельсовую войну» вместо разрушения мостов и крушения поездов), они принесли значительный ущерб немцам в живой силе и отвлекли на себя значительную часть их армейских соединений — около 1 миллиона человек».
СОЗДАТЕЛИ ПОРОХА
В 1941 году начальник генштаба вермахта Гальдер записал в дневнике: «К 1.6 мы будем иметь 2 млн. химических снарядов для легких полевых гаубиц и 500 тысяч снарядов для тяжелых полевых гаубиц. Заряды различной окраски для химической войны имеются в достаточном количестве. Необходимо лишь наполнить ими снаряды, о чем дано распоряжение... Для ускорения подвоза в тылу каждой группы армий будет поставлено на запасные пути по три эшелона с химическими боеприпасами...»
Да, было в арсенале немцев еще одно оружие — химическое. В предвоенные годы и в годы войны Германия на 20 заводах наработала в общей сложности 180 000 тонн отравляющих веществ. Даже Соединенные Штаты с их развитой экономикой смогли выработать только 135 000 тонн. Запасы Великобритании составляли 35 000 тонн.
А каковыми были перед войной запасы СССР?
Да практически никакие.
Этот факт тем более любопытен, что в ответ на применение немцами отравляющих веществ царская Россия немедленно наладила выпуск значительного числа химических снарядов. В 1917-м каждый седьмой снаряд, выпущенный по немцам, был химическим.
23 июля 1941 года газета «Правда» опубликовала захваченные 15 июля 1941 года секретные документы 52-го химического минометного полка вермахта. Среди них была и инструкция о внезапном применении отравляющих веществ по кодовому слову «Индантрен».
По международному радио СССР предупредил о неминуемом и сокрушительном возмездии за подобные преступления.
Увы, это были пустые угрозы. Запасов отравляющих веществ у СССР практически не было, и в Германии это отлично знали. Другое дело, что при использовании химического оружия трудно наступать, так что смысл в применении этого оружия был невелик.
Но было одно место, где фронт стоял нерушимо. Вот именно там немцы в 1943-м и приготовились применить свои запасы. Это был Ленинград. Немцы планировали использовать газы против блокированного города, после чего, высвободив силы у Балтики, снова ринуться с двух направлений на Москву.
В середине 1943 года разведчики 55-й армии, что защищала Ленинград, захватили два новеньких немецких противогаза. Перед этим было замечено, что немцы усилили применение дымов по всему фронту. Немецкие противогазы тщательно изучили, и было найдено, что немцы изменили состав своих поглотительных фильтров, в два раза увеличив защиту против фосгена и введя новую защиту от никогда ранее не применявшегося нервно-паралитического газа типа «табун».
Однако газ применен не был. Сейчас трудно объяснить причину. То ли в результате того, что поражение на Курской дуге сделало бессмысленным штурм Ленинграда, то ли потому, что к 1943 году в СССР спешно было налажено производство отравляющих веществ, то ли по какой-то еще причине... Но факт есть факт — война прошла без применения отравляющих газов[52].
Но все-таки немцы могли этот газ применить, и в 1941 году Красная Армия не смогла бы практически ничем ответить. Почему?
В конце 1920-х годов производство боеприпасов подчинялось так называемому Военно-техническому тресту (Вохимтресту). Вохимтрест был очень большим и мощным предприятием, которое со своими 11 заводами уступало только Авиатресту (15 предприятий) и Орудартсу (13 предприятий). Управление столь обширным производством требовало больших усилий — но с этим вполне успешно справлялся весьма одаренный и трудолюбивый начальник Вохимтреста Д.Я. Котт.
