- Да! - выпалила она.
- Вот видишь, а ты не верил.
Игнат Сергеевич, открыв рот, выронил букет роз, который Интендант, подняв, протянул ей.
- Возьми, он нас пришел поздравить с помолвкой,- и, повернувшись к гостю, произнес:
- Спасибо за поздравление, впредь попрошу обходить мою супругу за километр.
После чего закрыв дверь перед самым носом у Игната Сергеевича, пригласил ее продолжить трапезу.
Клава некоторое время стояла в растерянности и, промямлив что-то несуразное, хотела спросить, но Интендант, перебив ее, сказал:
- Да, я не шучу, бери паспорт и пойдем в ЗАГС, пока он еще работает.
Она простояла еще какое-то мгновение, после чего кинулась в спальню.
Интендант, пока она переодевалась, выпил еще бокал вина и вышел в прихожую.
Клавдия была в коротком голубом платье с открытым плечом, как раз в том, что он ей выбрал.
- Ты выглядишь очень сексуально.
- Но ты же...
- Нет, нет, прелесть, я доволен, мне ты в нем нравишься еще больше.
Спустя час они вышли из ЗАГСа, и Интендант предложил:
- Вот в этом парке, говорят, кабачок с изумительной кухней, пойдем отметим помолвку?
- С удовольствием,- ответила она, покраснев, и взяла его под руку еще влажной и дрожащей от волнения ладонью.
Когда они вошли в парк, раздались звуки музыки, и на летней сиене перед малочисленной публикой запрыгал и заорал в микрофон тощий блондин с бритыми, как у панка, висками.
- Это что, парад придурков? - спросила Клава.
- Нет,- ответил Илья,- просто сейчас такая мода читать стихи под ритм рока.
- Не понимаю, в этих стихах не то что ритма, а даже
смысла нет.
- Я гляжу, ты стала разбираться в музыке.
- Старалась с твоей помощью. Илюш, я тебя давно хочу спросить, но все забываю. Почему ты так ненавидишь блатных, они что, сильно тебе в жизни насолили?
- Нет, но были и такие, что хотели. Им никогда не удастся этого сделать. Стоит какому-нибудь блатному только об этом подумать, так я его в такое дерьмо затащу, что ему век не отмыться. Если б я не мог от них защититься, то считал бы себя мошенником. С ними, Клава, надо умно поступать, то есть бить их же собственным оружием. Создавать им такие проблемы, чтобы они заходили в подъезд своего дома и озирались, не ждет ли их кто-нибудь с ломиком.
- Значит, нагнать на них страху, но эти парни, насколько мне известно, не из трусливых.
- Брось, Клава, две-три прокладки, и клиент готов.
- Не поняла.
- После как-нибудь объясню, а сейчас послушай, что это за публика.
Когда я был юношей, я много о них слышал. Но слышать и видеть, как тебе известно, две разные веши. И вот с годами взлетев в места не столь отдаленные, мне пришлось лицезреть их во всей красе. Я с ходу разобрался в этой кухне и стал жить никуда не впрягаясь, одним словом, как тот кот, который сам по себе. Блатные жили своим тесным кругом, и о том, что творилось между ними, никто не знал. Мужики же, как правило, были не посвящены ни в какие дела и, таща свой срок, упирались рогами у станка все восемь часов. Те же перетирали базары, строчили подляны, чтоб ни с того ни с сего повесить на кого-нибудь должок. И когда сами, напоров бочин, попадали в непонятки, то подтягивали в свой круг мужика. И, разумеется, не для того, чтобы с ним побрататься, а перевести стрелки. На эти дела они мастера, козел - мужик, стукач - мужик, короче, мужик везде крайний.
Но по существу, только мужик может стучать мусорам, если он не посвященный, поэтому его и подтягивали к себе в круг...
- Так что, все знали и ничего не могли сделать?.. - перебив его, спросила Клава.
- У них, солнышко, с ментами негласная договоренность, и, как не поверни, они тебя выставят виноватым. Любой базар они мгновенно переворачивают и преподносят, как им выгодно. А мужику помимо давления блатных и ментов остается БУР или ШИЗО. Так было всегда. Творили блатные, а на кичу шли мужики. Эти мрази стучат все подряд, хоть неинтенсивно, но когда кум к себе их подтягивает, охотно поделятся тем, что знают. Зачем им кичман, туберкулез, ведь не поймаешь. И если среди них есть люди, то это большая редкость, по крайней мере, я людей из этой публики не встречал. Приведу тебе пример: перед тем как покинуть этот животный мир, я наблюдал такой случай, вернее, не только наблюдал, а еще сумел поставить точки над "и".
Один мужичок за правду-матушку попал в непонятки, он был простоват, и блатные, затащив его в игру, повесили долг. А карточный долг, если вовремя его не отдать, дает понятие всем окружающим, что проигравший, даже если не опущен, полупидер, и отношение Других к нему становится соответственным.
Так вот. Проигрался он, а деньги нужно отдать до двенадцати. Сумма была мизерная, да не в том дело Ринулся к одному, другому, везде отказ. Без пятнадцати двенадцать он повесился, чтобы не быть опущенным.
На следующий день блатные, собравшись, посовещались и простили ему долг. Эти гиены простили мужика после его смерти. Да он достойно вышел из этой ситуации. Тут же, через какой-то час, я сел с ними играть. Хоть раньше я себе этого не позволял, так как дал зарок, но тут меня прорвало. За какие-то пятнадцать минут две гиены проигрались в пух и прах, время отдачи им было сутки и также до двенадцати ночи. Они закрутились как проститутки, подъезды ко мне были гнилые. Чтобы я отложил отдачу, предлагалась беспечная жизнь.
Но я пошел в отказ, тогда они решили меня запугать, но не туда попали, я сел играть не с фонаря, а договорился с вором. И что ты думаешь, ни один из них не наложил на себя руки, и блатуют до сих пор, никто от них не отвернулся, потому что все перевернуто. Это гиены, Клава, которые питаются падалью. Для них нет ничего святого, именно они создали этой гнилой мир, где отсутствуют такие понятия, как нравственность, порядочность, а о чести я вообще ничего говорить не хочу.
Клава не чувствовала себя скованной и не заметила, как оказалась за столиком уютного ресторанчика. Интендант предложил ей выбрать из меню, подошедший в это время официант поставил на стол бутылку шампанского и обратился к Клаве:
- Это вам от того человека,- и показал головой в сторону здоровенного детины лет тридцати пяти, с ухмылкой на наглой физиономии.
- Отнеси обратно,- резко распорядился Интендант.
- Извините,- залепетал официант,- вы, наверное, приезжие и не знаете, что это сам Спирт, и он...
- Убирайся, я тебе сказал!
- Как вам будет угодно, но я вас предупреждал,- промолвил официант и удалился с шампанским.
- Клава, ты посиди одна минутку, а я звякну Повару, а то, чую, эта толстомясая тварь нам праздник испортит.
Войдя в вестибюль, Интендант, сняв трубку телефона, набрал поспешно номер РОВД.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
