Профессор Михайлов объяснил, что Комиссия ввела такое ограничение, во‑1‑х, потому, что 300-ий юбилей тесно связан с Костромской губернией и, во‑2‑х, что контингент русских студентов составляют сыновья по преимуществу бедного духовенства, для которых найти заработок в Варшаве крайне трудно, а существующие при Варшавском университете стипендии, за весьма немногим исключением, предназначены для других национальностей.
Проф. П. В.Никольский сказал: Романовские стипендии имеют целью не только оказать помощь недостаточным студентам, но и увековечить знаменательный исторический факт. А этот факт был таков: Михаила Федоровича Романова избрал и умолил принять бразды правления православный русский народ во главе со своим православным русским духовенством. Ни поляк, ни еврей не принимали участия в этом устроительном государственном деле. Вот почему в данном случае стипендии должны быть назначены русским студентам.
По обмене мнений г. Ректор поставил на голосование вопрос, угодно ли Совету принять § 6 положения в редакции комиссии, или же слова «русского происхождения» исключить. При голосовании за редакцию комиссии подали голоса 9 членов Совета, а именно: г. г. профессоры Богданов, Карницкий, Таранухин, Михайлов, П. В.Никольский, Давыдов, Гутников, Ящинский и ректор Трепицын и против 26 членов, а именно: г. г. профессоры: Романовский, Сицинский, Орлов, Погоре–лов, Савальский, Писаревский, Розенталь, Черный, Придик, Сахаров, Пожариский, Максимович, Колли, Мсерьянц, Щелкановцев, Замотин, Францев, Жандр, Есипов, Брусянин, Мухин, Курилов, Никольский В. И., Вержбовский, Любович и Зигель.
Засим г. Ректор поставил на голосование вопрос о том, угодно ли в § 6-ом проекта полоясения оставить слова «а из них, при равных условиях, уроженцам преимущественно Костромской губернии», или же эти слова исключить.
При голосовании за оставление слов «уроженцам преимущественно Костромской губернии» подали голоса 18 членов Совета, а именно: г. г. профессоры Сицинский, Карницкий, Орлов, Таранухин, Погорел ов, Черный, Михаилов, Сахаров, Колли, Щелкановцев, Есипов, Брусянин, Никольский П. В., Давыдов, Путников, Любович, Ящинский и ректор Трепицын и против 17 членов Совета, а именно: г. г. профессоры Романовский, Богданов, Савальский, Писаревский, Розенталь, Придик, Пожариский, Максимович, Мсерианц, Замотин, Францев, Жандр, Мухин, Курилов, Никольский В. И., Вержбовский и Зигель.
ПОЛОЖИЛИ:
Исключив из § 6 проекта положения слова «русского происхождения», представить таковой на утверждение г. Попечителю Варшавского Учебного Округа в редакции комиссии.
ГА РФ, ф. 102,4‑е делопроизводство, 1911 г., д.8, ч. 5, л. 3,9–9 об, 10 об, IS
ИЗ «ЗАПИСОК О ПРОИСШЕСТВИЯХ ПОЛИЦИИ ВАРШАВСКОЙ» (РУБРИКА «РАСПРОСТРАНЕНИЕ НЕДОЗВОЛЕННЫХ ИЗДАНИЙ И ПРЕСТУПНЫХ ВЕРОВАНИЙ»)
29 января в здании Варшавского университета распространялась прокламация следующего содержания: «Товарищи, события последних дней показали, что всё студенчество России на реакционную политику России отвечает грандиозным протестом — всероссийской общестуденческой забастовкой. Настал и для варшавского студенчества решительный момент. Перед ним со всей ясностью предстала дилемма: или высказывать солидарность со всем студенчеством, или молчать. Нет. Невозможно молчать, когда уничтожены даже остатки университетской автономии, когда пали общие устои университетской свободы, когда твердые борцы вырваны из студенческой семьи, когда храм науки превращается в охранку, когда царит курьер — сыщик. Создалась атмосфера взаимного недоверия, трусости, угодливости, вечного дрожания за свою шкуру. Мрачная, безотрадная, постыдная картина. Товарищи, мы находимся еще в более тяжелых условиях. Громадное большинство из нас — семинаристы, волею судьбы согнанные со всех концов России на чужую территорию, где нам бросают упрек в русификации. Мы, «пасынки судьбы», уже много лет безрезультатно стучимся в двери русских центральных университетов. Правительство упорствует и не желает удовлетворить нашего законного требования. Да иного отношения от правительства полицейского режима нельзя было и ожидать. Сможем ли молчать в настоящий момент мы, которые громче других должны протестовать по поводу попранных прав. Мы знаем, что полная автономия высшей школы возможна лишь при условии уничтожения существующего в России строя. Борьба неизбежна. Она началась. Сила наша в единении и солидарности. Коалиционный Совет Варшавского университета. Варшава 29/01 1911 года»…
21 января в чертежных залах Политехнического института были расклеены и разбросаны воззвания (на русском языке) группы левых беспартийных студентов высших учебных заведений г. Варшавы следующего содержания: «По приблизительному подсчёту число арестованных, уволенных и высланных студентов во всех университетских городах доходит до колоссальных размеров, цифра — 1100. «Гол. Студ.» Товарищи, каждому из вас известны события, происшедшие в жизни высшей школы в прошлое полугодие. Три смерти, взволновавшие все слои русского общества, не могли не найти себе отклик в среде русского студенчества, и лозунг: «долой смертную казнь и насилие» прогремел н[а] всю Россию. Правительство придерживалось своей всегдашней тактики по отношению к высшим учебным заведениям, ответило на это выступление] студентов арестами, ссылками и, наконец, Одессой, где оно подослало наемных убийц, невинной жертвой которых стал товарищ Иг–лицкий. Мало того, верное своей традиции превращать университеты в казармы и «экспедиции для заготовления государственных людей», правительство издало циркуляр, отдающий высшую школу на произвол полиции и запрещающий какие бы то ни было, кроме научных, студенческие собрания, не желая сообразоваться с тем, какую громадную роль играют эти последние как в частной, так и в общественной жизни студенчества. Товарищи, русское студенчество, имеющее своё сильное и красивое
прошло[е], которое завещало ему целый ряд славных традиций, не может не реагировать на насилие, совершенное над ним. Студенты Томского университета первые подняли свой голос в защиту пострадавших товарищей и своих неотъемлемых прав. Присоединимся же и мы к их справедливым требованиям, будем бойкотировать постановление Совета министров], уничтожающее автономию высшей школы, соорга–низуемся и единодушным движением добьемся возвращения сосланных и уволенных товарищей и восстановления наших попранных прав»…
15/26 января в здании варшавского университета распространялась прокламация следующего содержания: «Товарищи, какой–то неведомый и самозванный «Коалиционный совет» призывает вас к забастовке, имеющей целью обратный приём уволенных студентов, а также заставить правительство изменить свою политику. Средство тогда только хорошо, когда приводит к намеченной цели. Но будет ли достигнута эта цель в настоящем случае? Наоборот, не говорит ли нам всё, что правительство твердо решило не останавливаться даже перед самыми крайними мерами, тем более, что таковые предпринимаются самим объединенным кабинетом, а не единоличною властью министра н[ародного] п[росвещения]. Вряд ли настоящая забастовка пройдёт столь единодушно и внушительно, чтобы запугать самый Совет Министров и заставить его капитулировать перед требованиями радикальных групп студенчества. Как известно, подобного рода попытки студентов других университетов не только не привели к предполагаемым результатам, но окончились весьма плачевно для них же самих. Хорошо говорить о забастовке человеку, который от этого ничего не теряет или который вчера получил министерскую стипендию. Но много ли среди нас таких? А кто это избрал этот «Коалиционный Совет»? Кто уполномочил его руководить нами и распоряжаться нашей судьбой? Товарищи, мы не знаем их и не желаем знать этот «Коалиционный Совет» и этих непрошеных радетелей о благе студенчества и нарушителей правильной академической жизни. Товарищи, снова заволновались университеты, снова происходит перемещение сил: аудитории на улицу и улицы в аудитории. Но что даст это русскому народу, о благе которого мы все так любим кричать, но для блага которого мы взамен затрачиваемых им на нас грошей, кроме трескучих фраз и эффектных выступлений, ничего не делаем? Итак, господа, неужели мы окажемся игрушкой в руках какого–то самозванца «Коалиционного Совета»? Мы не забастуем»…
31 января в варшавском университете распространялись прокламации «Коалиционного Совета», в которых повторялась резолюция сходки 29 января, указывалось на пример других высших учебных заведений в России, в заключении говорилось: «Мы знаем, что из среды наших студентов найдутся лица, которые изменят насущным студенческим интересам и станут поперек дороги в нашей и без того трудной борьбе. Эти лица, прикрываясь мнимой идейной ширмой якобы любви к науке и труду, дерзко посягнут на то святое дело, из–за которого мы боремся, несём жертвы и из–за которого уже многие подверглись жестоким карам. Они пойдут против нас и постыдно спрячутся за спину стоящих у власти. Но эта ничтожная кучка не уменьшит нашей стойкости и не ослабит того подъёма духа, какой вылился в единодушном клике на общестуденческой сходке. Мы будем бороться и с ними самыми решительными мерами и не допустим их нарушить наше организованное выступление. Их имена будут заклеймены несмываемым позором и здесь, и там, на родине. Смело, друзья, не теряйте бодрость в неравном бою!».
