— Кто-то должен стоять у руля, — сказал он.
— Я займусь этим, — ответил Мастер Магика. — Просто заставь корабль двигаться. — И, заметив коварное выражение в глазах демона, добавил: — И без фокусов. Я хочу плыть спокойно — по крайней мере, спокойно настолько, насколько это возможно в такую бурю. — Он помедлил, поскольку разбившаяся о борт волна обдала его тучей брызг, насквозь промочив и без того уже влажный пивафви. Потом указал на свои босые ноги, благодаря заклинанию накрепко прилипавшие к кренящейся палубе. — Как видишь, меня не так-то просто смыть за борт.
Фарон отвернулся и, борясь со встречным ветром и медленно переставляя липнущие ноги, зашагал на корму. Румпель, как и весь корабль, был, как выяснилось, из кости. Не из измельченной в порошок и спрессованной кости, подобно доскам, из которых была собрана палуба, но из цельного куска — судя по виду, огромной лучевой кости, почти десяти шагов длиной. Она была довольно гибкая и легкая, и Фарон, повернув ее в замке, решил, что она, должно быть, полая. Наверное, из драконьего крыла. Взявшись за рукоять, маг бросил взгляд за корму и увидел, что рулем служит огромная серповидная лопасть.
— Поплыли! — крикнул он демону.
Уридезу зарычал и вскинул когтистые руки над головой. Когда он махнул руками в направлении носа, рваные кожаные паруса перестали полоскаться на ветру и надулись, расправляясь на линях. Корабль завертелся в водовороте еще быстрее. Демон продолжал размахивать руками, скребя когтями воздух, и с каждым его движением управляющие парусами лини то натягивались, то опускались.
Фарон на пробу сдвинул румпель влево. Корабль повернул в другую сторону, накренившись так, что магу пришлось резко откинуться назад. Он уцепился за рукоять, поскольку нос корабля начал задираться, пока не уставился прямо в потолок пещеры. Под хлопанье парусов и скрип обшивки корабль начал карабкаться по внутренней стене воронки водоворота. Вскоре нос его был уже на уровне поверхности озера и угодил прямо в водяной смерч.
Корабль закачался и резко клюнул носом. Несколько ужасных мгновений Фарон изо всех сил цеплялся за румпель, поскольку на него обрушилась целая стена воды, но потом корабль вырвался из смерча и, наконец-то выровнявшись, закачался на озерной глади. Тряхнув головой, чтобы откинуть с лица насквозь мокрый капюшон пивафви, Фарон ухмыльнулся демону, по-прежнему надежно прикованному цепью в центре палубы.
— Спокойное плавание, — рассмеялся маг, когда корабль заскользил по покрытому зыбью озеру прочь от шторма.
Фарон отбросил с лица мокрые волосы, глянул вверх, на уступ, куда привел их портал, — он оказался уже в некотором отдалении отсюда — и повернул корабль к нему. Сначала он подберет Данифай и Вейласа, а Квентл и Джеггреда вытащит потом.
И тогда начнется потеха: они станут решать, что — или кого — скормить кораблю.
* * *
Халисстра изо всех сил вцепилась в поводья лошади, галопом скачущей по равнине. За густым снегопадом она почти ничего не видела и молила богов, чтобы животное не поскользнулось или не угодило ногой в яму. Достаточно было лишь взглянуть на это существо, чтобы понять, насколько хрупкими были быстроногие скакуны Верхнего Мира по сравнению с ездовыми ящерами дроу. Несомненно, достаточно лошади чуть оступиться, как она сломает ногу и всадник кубарем полетит на землю.
Случись такое, хоть Рилд не пострадает благодаря заклинанию левитации. Он уцепился за полу ее пивафви и летел позади, словно развевающийся на скаку плащ.
Небо над ними посветлело. Солнце уже взошло и теперь поднималось все выше — слабое сияние за низко нависшими серыми тучами. Стало достаточно светло, чтобы она могла видеть чуть дальше — по крайней мере, в те редкие мгновения, когда снегопад немного ослабевал. И это ее не радовало. Поднимающееся солнце означало время, когда окончится действие заклинания, наложенного Халисстрой на Рилда. В любой момент яд мог обрушиться на него в полную силу, подобно волне, накрывающей и без того уже тонущего человека.
Халисстра напряглась. Та темная полоска на горизонте — не лес ли это? Если да, то они добрались наконец до края Студеного Поля.
Развернувшись в седле, она ободряюще улыбнулась Рилду, но ее улыбка тут же угасла, едва она увидела его угрюмое лицо. На нем застыла сосредоточенная гримаса, и лишь глубокие морщины в уголках глаз и губ выдавали те усилия, которых ему, должно быть, стоило превозмогать боль. И все-таки он сумел выдавить в ответ невеселую улыбку.
— Я не… — начал было он и содрогнулся.
На миг его тело обмякло, но потом он с видимым усилием восстановил контроль над ним и продолжал лететь. Встревоженная, Халисстра неумело натянула поводья полуокоченевшими руками, безуспешно пытаясь заставить лошадь бежать медленнее. Рилд громко застонал, потом выдохнул:
— Халисстра… я…
Он выпустил ее плащ и упал на землю. В это самое мгновение лошадь превратилась в туманное облачко, снова став нематериальной, и Халисстра поняла, что летит по воздуху. Она врезалась в деревья, и заснеженные ветки хлестнули ее по лицу. Жрица тяжело ударилась о землю и некоторое время лежала, оглушенная, способная лишь хватать ртом воздух. Потом до нее дошло, что дело сделано, — они добрались до леса.
С трудом поднявшись, Халисстра, пошатываясь, вышла из-за деревьев. Не чувствуя больше ступней — они были словно куски льда, приделанные к ее ногам, — она все же как-то ухитрялась идти. Жрица с облегчением увидела сидящего Рилда, видимо, падение не причинило ему особого вреда. Халисстра опустилась возле него на колени и положила его руку себе на плечи.
— Ты можешь идти? — спросила она.
Рилд покачал головой.
Приглядевшись к нему внимательнее, Халисстра была напугана сероватым оттенком его кожи. Она поспешно выпустила его руку.
— Тогда подожди, — сказала она ему. — Я помолюсь.
— Молись… быстрее, — выдохнул воин, потом глаза его закрылись, и он снова повалился в снег.
Халисстра задохнулась от страха. Неужели он умер?
Нет, грудь Рилда все еще вздымалась и опадала. Склонившись над ним, она положила руку ему на грудь, сложив замерзшие пальцы полумесяцем.
«Эйлистри, — безмолвно взмолилась она, не в состоянии произносить слова вслух, так дрожали ее губы. — Молю тебя. Помоги мне. Пошли мне магию, которая нужна, чтобы вывести яд из его тела. Я не могу вознести тебе хвалу в песни, потому что настало утро и взошло солнце, но я молю тебя: позволь мне сделать это сейчас. Даруй эту милость своей слуге и благослови меня, чтобы я могла спасти жизнь этого мужчины, который служит… — Она запнулась, всхлипнула и поправилась: — Этого мужчины, которого я люблю».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
