Еще будучи во чреве матери, Иаков занял место брата, схватив его за пяту, то есть лишив его царского достоинства. Осия (12:4) соединяет этот эпизод с эпизодом борьбы с ангелом, и потому можно предположить, что настоящее имя Иакова было Иах-акев (бог пятки). Иаков в Библии дважды «запинал» своего брата, отсюда его имя, а «запинать» (tо sup-plant) и есть положить руку sub plantam alicujus, под ногу и оттолкнуть ее. Греческое слово pternizein, которым воспользовались иудейские переводчики в этом месте, более подходящее, ибо означает «подставить подножку» и здесь в первый раз употребляется в таком смысле. Иаков — священный царь, который добился своего, «подставив подножку сопернику», однако платой за его победу было то, что он не мог больше поставить на землю свою священную пяту. В Бытии (32:32) так комментируется хромота Иакова: «Поэтому и доныне сыны Израилевы не едят жилы, которая на составе бедра, потому что Боровшийся коснулся жилы на составе бедра Иакова». У Авраама, деда Иакова, бедро тоже было священным, и в Бытии (24:2) он заставляет раба положить свою руку под его ногу, когда тот дает клятву; и Иаков заставляет сделать то же самое Иосифа в Бытии (47:29). Миссис Гермиона Аштон пишет, что у некоторых племен Южной Аравии есть обычай целовать бедро Эмира в знак послушания, она сама это видела у кватейби, которые живут в сотне миль к северу от Адена, то есть у одного из четырех племен амирской народности, считающих себя сыновьями Маина и самой древней народностью на земле.
Нетвердая походка священных царей, то ли в результате действительного увечья, то ли имитирующая его, использовалась трагическими актерами, носившими котурны Диониса, на греческой сцене. Помимо всего прочего, греки понимали это еще и в эротическом смысле: буквы SALМ, которые есть в именах некоторых царей древности, предполагают слово saleuma (покачивание или вихляние); если добавить или примыслить «ягодицы», то это обретает определенное сексуальное очарование. Греческие проститутки назывались Salmakides. Исайя (3:16) ругает дочерей Израиля за величавую поступь и обольщение взглядами.
Плутарх спрашивает в «Греческих вопросах»: «Почему женщины Элиды призывают к себе в своих гимнах Диониса с ногой быка?» Хороший вопрос. Но, как указывает Дж. Э. Харрисон, Плутарх всегда лучше задавал вопросы, чем отвечал на них. Итак, почему с ногой быка? И почему не с рогами быка, не с холкой быка, не с хвостом быка? Они ведь более символичны в смысле силы быка, чем его ноги. И почему «нога», а не ноги? Плутарх и не думает отвечать на это, но, к счастью, он цитирует ритуальный гимн, который использовался в мистерии, им упоминаемой. Из него ясно, что «женщины Элиды» исполняли роли харит. Трех граций, которые в Элиде делили алтарь с Дионисом. Ответ, по-видимому, таков: «потому что в древние времена священный царь мистериальной драмы, который появлялся в ответ на призыв Трех граций, на самом деле был с ногой быка». То есть увечье бедра делало его ногу подобной ноге быка, пята вместо щетки[180], и он спешил и топал котурнами, проходя мимо них. Плутарх должен был бы помнить, что на пеласгийском острове Тенедосе священную корову когда-то «держали для Диониса», и когда она беременела, с ней обращались как с беременной женщиной. Если она давала жизнь теленку мужского пола, то ему надевали котурны, после чего разрубали священным топором-лабрисом, словно он был Загреем, маленьким Дионисом (это показывает ритуальную связь ног быка с котурнами), но Элиан, знаток сей церемонии, не упоминает, что теленок был одет во что-то или увенчан короной. Возможно, стоит отметить, что во время испанского боя быков[181] (этот обычай был привезен императором Клавдием из Фракии в Рим, а оттуда он пришел в Испанию) матадор, который убивает своего быка с выдающимися храбростью и изяществом, награждается pata (ногой).
Связь котурн с сексом поясняется египетскими и кипрскими надписями. Имя кипрской богини Мари пишется в виде завитушки, которая стоит вместо изображения тростниковой хижины, означающего «живущая», и башмака, то есть «живущая в башмаке», как богиня Исида, которая в Египте носила свое имя Asht на голове вместе с башмаком. В обоих случаях некая палка высовывается из башмака, которую мистер Э. М. Парр считает символом плодородия (плодовитости), поскольку иероглиф башмака читается как Ush (мать). Это проливает новый свет на свадебную церемонию элевсинских мистерий, после представления которой посвященный, как известно, говорил: «Я подлаживаю то, что есть в барабане, к тому, что есть в liknos». Мы знаем, что в liknos был фаллос, а по аналогии с башмаками, преподносимыми священному царю во время его свадьбы, можно заключить, что в барабане был башмак, в который посвящаемый засовывал фаллос, имитируя совокупление.
Призыв, соотносящийся с эллиниским ритуалом, упомянутым Плутархом, записан в Третьей книге Царств (18:26), когда жрецы Ваала пляшут вокруг алтаря и кричат: «Ваале, услышь нас!» Они просят его зажечь весенние костры и сжечь труп Старого Года. Они «скакали», как говорится в канонической Библии, однако соответствующее еврейское слово имеет корень РSСН, который означает «плясать, прихрамывая», и от которого произошло слово Реsach, название еврейской Пасхи. Пасха, по-видимому, была хананейским весенним праздником, который колено Иосифа взяло себе и превратило в праздник исхода из Египта под водительством Моисея. Танец с прихрамыванием на горе Кармил, возможно, являлся ритуалом симпатической магии, призывавшей бога с ногой быка, в руках которого был, как у Диониса, факел. «Ваал» означает «бог». Летописец не желает называть имя бога, но так как жрецами Ваала были израилиты, то, похоже, его звали «Иах Акеб» или «Иаков» — бог-с-пятой. Иах Акебу также, по-видимому, поклонялись в Беф-Хогле — «святилище хромого» — между Иерихоном и Иорданом к югу от Галгала, идентифицированном Епифанием как ток Атада[182], упомянутый в Бытии (50:10), — место, где Иосиф оплакивал Иакова. Иероним соотносит это место с круговой пляской в честь критского солнечного героя Талоса (Гесихий считает, что Талоc означает «солнце»), которому была посвящена куропатка. В афинской легенде Талоc был сброшен Дедалом с высоты и в воздухе превращен в куропатку богиней Афиной. Арабский синоним слова «хромать», который дал имя Беф-Хогле, происходит от слова, обозначающего куропатку, из чего можно заключить, что пляска в честь Талоса была «хромающая». Куропатка прилетает весной и посвящена богине любви из-за своей репутации сладострастной (похотливой) птицы, о чем писали Аристотель и Плиний, и пляска, по-видимому, имитировала любовный танец самцов куропатки, который, как и танец вальдшнепов, исполняется по раз и навсегда заведенному распорядку. Это воинственный танец для дамской аудитории: самцы кружат, прихрамывая и держа наготове пяту, чтобы не упустить возможность поразить соперника в голову. Курочки смотрят и кудахчут от удовольствия. Вот пословица, процитированная Иеремией (17:11); «Куропатка садится на яйца, которых не несла». Это значит, что еврейских мужчин и женщин привлекали чужие оргиастические обряды. Так и все понимающий Татиан дает нам взглянуть на куропатку через окно комнаты, в которой его обнаженная богиня любви сладострастно планирует новые победы[183].
Связь прихрамывающей куропатки и хромого царя подтверждается мифографами Гигином и Овидием, которые отождествляют героя Пердикса (куропатка) с Талосом. Аполлодор и Диодор Сицилийский делают Пердикса женщиной, матерью Талоса, но это все равно что сказать, что Талоc был рожден девой. Согласно Аристотелю, Плинию и Элиану, куропатка может понести от одного голоса самца-куропатки или от его запаха, донесенного до нее ветром. Плиний говорит, что «ни одно другое существо не способно на такую сексуальную восприимчивость» и что когда самка высиживает яйца, самец выплескивает свои чувства в актах содомии. Возможно, это и породило акты содомии в сирийских храмах богини луны, хотя собаки и голуби, тоже связанные с ее почитанием, наделены той же привычкой. Остров в Эгейском море, наиболее знаменитый своими куропатками, — Анафе, где была первая остановка аргонавтов на пути домой с Крита после того, как Медея убила Талоса, и здесь лучезарному Аполлону поклонялись в тех же обрядах, которые исполнялись у иудеев во время Праздника Кущей, хотя и с оттенком эротики. Этот Аполлон был богом-солнцем и не имел отношения к Подземному Царству.
Куропатки бывают так поглощены своим танцем, что даже если человек подходит близко и убивает одну из птиц, остальные продолжают танец, чем и пользовались древние люди. В сезон свадеб они обыкновенно ставили клетку с подсадным самцом куропатки в конце узкого извилистого прохода, проложенного в зарослях, и давали ему есть зерно. Куропатка-самец кричал, требуя любви и зерна, и привлекал курочек. Когда же они находили его и он издавал обычный в таких случаях призывный клич, слетались другие петухи, которых охотники били по головам, едва они показывались из прохода. Таким образом, в Первой книге Царств (26:20) Саул порицается за его нецарственное поведение, когда он охотится на Давида, который не только незначителен, как блоха, но и так же легко ловится, как куропатка в горах. Подсадным становился самец куропатки, охромевший при попытках освободиться из силка и поэтому легко прирученный: он был посажен в клетку, как священный царь во дворец (оба — почетные пленники), и чем больше у него жертв, тем радостнее его клич. В Книге премудрости Иисуса, сына Сирахова (11:30) куропатка в клетке — аллегорическое изображение гордого человека, радующегося несчастьям, которые он обрушил на своих соседей. Такое развлечение все еще практикуется в Средиземноморье, по крайней мере на Майорке.
