информация, что прошлый раз девушке на базе никто не помогал. Что же сказал ей Гальяно, раз она так рассвирепела? Как теперь строить с ней отношения?
Одно он знает точно, никому ее не отдаст и от себя не отпустит.
АВТОР
Мари была удовлетворена этой сценой. Надо было раскачать статичную ситуацию с ее нахождением в доме Миллера. К тому же, прямо в цвет, с ней несколько раз связывались Кларис Моро и ее сын по абсолютно несерьезным вопросам, якобы относящимся к выполнению рекомендаций доктора. Доминик Моро заезжал к ней в больницу вроде как поблагодарить лично за осмотр мамы.
Для девушки было очевидно еще с официального мероприятия, что она понравилась Доминику, и это заметил Даниэль.
Она сразу решила, что будет использовать симпатию Доминика в целях получения информации о связях Даниэля и уничтожения его нелегального бизнеса.
Пришло время подключить все свое очарование по отношению к Моро и включить жесткий игнор Миллера.
Кто-то может сказать, что использовать другого в своих целях нехорошо. И он будет прав, но такой «котик» как Доминик, который, и это видно сразу, не испытывает дефицита в женском внимании и его не ценит, переживет конечный отказ Мари.
Теперь было бы своевременно, если бы появился человек из Интерпола.
С такими рассуждениями Мари приняла ванну, забросила в стирку белье и легла спать. Сегодня ей заступать в ночную смену.
Девушка отказалась от какого-либо приема пищи в особняке и голодная уехала на работу, отчего расстроился Томас, который очень привязался к девушке, как к дочке.
Охранники тоже находились под неприятным впечатлением. Они гостью уже воспринимают как свою, а тут такие новости, особенно та, что она практически заложница их босса.
В ночную смену с ней заступил другой анестезиолог, Гальяно якобы взял отгулы по семейным обстоятельствам.
Во время дежурства было две операции. Последним привезли мальчика 8 лет с острым перитонитом, с температурой выше 39 градусов. Анализы свидетельствовали о том, что времени на раздумья нет, надо оперировать, хотя шансы на успех минимальны.
Мальчик оказался ребенком министра по внешним связям, это Мари сообщил главврач.
Операция длилась больше 4 часов, и когда уставшие Мари, ее ассистент и анестезиолог вышли из операционной, было уже 9 часов утра. За жизнь ребенка они вели бой и выиграли его.
Выхода врача в коридоре ждали родители и сопровождавшие их лица.
Мари вышла бледная, уставшая, сняла маску и успокоила присутствующих, сообщив, что ребенка спасли, он будет пока в реанимации.
Переводчик, приехавший с министром и его супругой, все перевел. Мать мальчика задала несколько вопросов, врач на них ответила, потом попрощалась со всеми и пошла в ординаторскую.
Мари чувствовала, что и морально, и физически устала, вырвать мальчика из лап смерти было очень тяжело, еще пару часов опаздай они с приездом в больницу, летального исхода бы не избежали.
Она зашла в ординаторскую, села на кресло, поджав под себя ноги, положила голову на подлокотник и моментально уснула.
О ситуации с сыном министра, конечно же, знали в администрации президента, и когда встал вопрос его госпитализации, родителям порекомендовали частную клинику и обратиться к главврачу с просьбой, чтобы мальчика посмотрела и прооперировала американка Мари Росси.
Окончания операции вместе с министром и его семьей ждал и Доминик Моро, но Мари его не заметила, он был чуть в стороне. Подходить к ней мужчина не стал, видел, какая она уставшая.
Со слов главврача и ассистента хирурга выяснилось, что спасти ребенка было очень тяжело, но доктор Росси всю операцию сохраняла нечеловеческое спокойствие и хладнокровие. А анестезиолог, присутствовавший при операции, вообще сказал, что Мари как с другой планеты.
По просьбе Доминика главврач провел его к ординаторской, открыл дверь, и мужчины увидели, что в кресле, скрутившись калачиком, спит Мари.
Моро остановился как вкопанный, он смотрел на девушку, которая напоминала совсем маленького и беззащитного ребенка, уставшего от действительности. Она сладко спала, подложив изгиб локтя под голову.
— У нее за эту ночь второй тяжелый пациент. Устала. По большому счету, она совсем еще ребенок, но талантливый и с золотыми руками. Жаль будет, когда она вернется в Лос-Анджелес. Специалист от Бога… В Америке ее называют Ангелом.
«Она правда похожа на ангелочка. Можно я еще пять минут постою тут?» — спросил Доминик.
— Можно, только не разбудите. Пусть отдохнет.
И после этих слов главврач ушел. А Доминик тихо зашел в ординаторскую, присел на корточки около кресла со спящей девушкой и стал внимательно всматриваться в черты ее лица, любуясь.
Мари во сне улыбнулась. И мужчина понял, что готов всю жизнь смотреть на эту красоту с таким сильным характером, ему захотелось быть с ней рядом.
Доминик вышел из кабинета, прикрыв за собой дверь.
«Надо узнать точно, почему она проживает у Даниэля Миллера», — подумал мужчина, нахмурившись.
Проспав безмятежным сном два часа, Мари сдала дежурство и пошла в буфет, взяла себе кофе и запеканку.
К ней подсел главврач, пришедший тоже перекусить.
— Устали?
— Все в порядке.
— Отец мальчика хотел с вами встретиться. Как вы к этому относитесь?
— У них есть вопросы по моему направлению?
— Нет, конечно.
— Тогда отрицательно. Мальчика я только что осмотрела. Показатели хорошие. Не вижу смысла встречаться.
— Он хотел, скорее всего, поблагодарить вас.
— В этом нет необходимости.
— Я вас понял. Еще хотел спросить, Мари, вы долго пробудите во Франции? Хотелось бы, чтоб вы работали в моей клинике, если честно. Я предложу вам самые выгодные условия.
Мари внимательно посмотрела на него и ответила: «У вас хорошая больница, рабочая команда и обстановка, оснащение, но я бы хотела вернуться в Америку. Там есть те, кто мне дорог, и кто меня ждет».
Приехав к спортивному клубу, Мари быстро помчалась переодеваться и через 15 минут уже начала разминку, в конце которой к ней присоединился Пирр. В спарринге они с ним никогда дуг друга не жалели, отрабатывали приемы, удары, вообще они отлично сработались.
Жану даже не пришлось ни разу вмешиваться в их тренировки. Просто пару раз ему захотелось с Мари провести мини бои на ринге. Он был очень доволен ее техникой и мастерством.
Во время 20-минутного перерыва Пирр протянул сидящей на полу ринга Мари термос со словами: «Марусик с детства ведь любит чай с лимоном», — и улыбнулся, внимательно следя за ее реакцией.
Мари взяла в руки термос, и ее сердце просто подпрыгнуло в груди от счастья. Это термос, в котором ей заваривает чай Мартин, когда она на дежурствах. Именно на нем она как-то несмываемым маркером нарисовала две
