— Хорошо, как всегда, можешь не сомневаться, — заверил Гэндальф. — Все наши тревоги мимо него прошли, и все, что мы делали и видели, ему не больно-то интересно, разве вот только энты… А насчет повидать, может, тебе еще и выпадет случай. А сейчас я бы на вашем месте поспешил, чтобы поспеть к Брендивинскому мосту, покуда ворота не заперли.
— Какие еще ворота? — фыркнул Мерри. — Отродясь на дороге никаких ворот не было, сам ведь знаешь. В Баковинах — другое дело, но туда меня в любое время пустят.
— То-то и оно, что не было, — усмехнулся Гэндальф. — Что было и что есть — не одно и то же. Да и у ворот в Баковины может возникнуть больше затруднений, чем тебе думается. Ну, друзья мои, до свидания. Насовсем не прощаюсь, еще свидимся.
Он повернул Светозара: огромный конь легко перемахнул тянувшуюся вдоль обочины зеленую изгородь, перешел на галоп и вихрем умчался по направлению к курганам.
— Вот и опять нас четверо, как в самом начале, — промолвил Мерри. — Все позади осталось, будто мы спали, видели сон, а теперь потихоньку просыпаемся.
— А вот мне, — задумчиво отозвался Фродо, — наоборот кажется — что мы засыпаем снова.
Глава 8.
ДОМАШНИЕ НЕСТРОЕНИЯ
Уже наступила ночь, когда усталые, промокшие до нитки путники добрались наконец до Брендивина, где с удивлением обнаружили, что мост с обоих концов преграждают крепкие, утыканные шипами ворота. Сразу за мостом, на том берегу реки, виднелись какие-то новые строения: двухэтажные дома с тускло освещенными прямоугольными окнами. Выглядели они уныло и как-то совсем не по-хоббитански.
Друзья забарабанили в ворота. Некоторое время отклика не было, но потом, неожиданно, кто-то протрубил в рог, свет в одном из домов погас, и из темноты донесся сердитый голос.
— Эй, кого там нелегкая принесла? Поворачивайте оглобли. Ослепли, что ли? Написано же: «От заката до рассвета проход воспрещен».
— Что тут прочитаешь, в этакой темнотище, — крикнул в ответ Сэм. — И где это слыхано, чтобы хоббитов из Хоббитании держать под дождем? Нам что, до утра здесь торчать? Не разглядел я вашей писульки, а как разгляжу — тотчас порву.
Перед домом замелькали фонари, из двери высыпала целая орава хоббитов. Они открыли дальние ворота, некоторые перешли мост, но у внешних ворот замешкались. При виде путников решимости у них поубавилось.
— Ба, да это никак Хоб Заплетень! — воскликнул Мерри, признав одного из стражников. — Неужто не узнаешь? Разуй глаза, это я, Мерри Брендибак. Растолкуй, что тут за сыр-бор? И чего это ты у моста отираешься — раньше тебя из дома было не выманить?
— Вот те на! — ахнул старый Хоб. — И вправду господин Мерри! Живой, и одет ровно для битвы. А у нас поговаривали, будто вы сгинули, заблудились в Пуще… Рад вас видеть в добром здравии.
— А коли рад, так кончай таращиться да отворяй ворота, — отозвался Мерри.
— Прошу прощения, сударь, — смущенно ответил Хоб, — но у нас приказ.
— Какой еще приказ? Чей?
— Главнокомандующего из Бебня-на-Бугре.
— Главно… кого? — не понял Фродо. — Это кто ж такой? Уж, часом, не Лотто ли?
— Пожалуй, что и так, господин Беббинс, да только нам его по имени звать не велено. Главнокомандующий, и весь сказ.
— Да неужто? — хмыкнул Фродо. — Ну, может, оно и верно — нечего доброе имя Беббинсов позорить. Хорош родственничек, ничего не скажешь. Придется разобраться, поставить его на место.
Гомонившие по ту сторону ворот хоббиты разом примолкли.
— Вы бы, сударь, того, поосторожнее, — робко промолвил один. — Дойдет до Главнокомандующего, он вам таких речей не спустит. А будете шуметь — разбудите большуна.
— Да уж разбудим, можешь не сомневаться, — заявил Мерри. — И вряд ли его это обрадует. Выходит, ваш драгоценный Главнокомандующий, мало что сам безобразит, так еще и татей чужеземных набрал? Коли так, мы поспели в самую пору.
Он соскочил с пони и, разглядев в свете фонарей поминавшуюся стражниками надпись, сорвал ее, изодрал в клочья и бросил за ворота. Хоббиты попятились — открывать ворота они явно не собирались.
— Пиппин, за мной! — позвал Мерри. — Вдвоем управимся.
Хоббиты пустились наутек, но за рекой снова протрубил рог, и в дверном проеме дома показалась высокая, грузная фигура.
— Это еще что такое? — ворчал большун. — Ворота ломать вздумали? А ну уматывайте, пока я вам шеи не посворачивал! — тут он осекся, завидев блеснувшие в темноте мечи.
— Кого я вижу? — насмешливо проронил Мерри. — Никак Билл Прихвощень! Собственной персоной! Ну так слушай: если ты сию же секунду не откроешь ворота, я пощекочу тебя вот этой штуковиной, — он показал клинок. — А как откроешь, дуй без оглядки. И чтоб духу твоего поганого здесь больше не было. Нам разбойники без надобности!
Помедлив, Прихвощень отпер ворота.
— Давай сюда ключи! — велел Мерри.
Прощелыга запустил в него связкой ключей, прошмыгнул мимо и побежал было дальше, но тут Сэмов пони взбрыкнул и так угостил бывшего хозяина задними копытами, что тот с криком отлетел в темноту. Больше о нем никто не слышал.
— Молодчина, Билл, — сказал Сэм, разумея пони.
— Так, — промолвил Мерри. — С большуном уладили, а с вашим Главнокомандующим мы еще потолкуем. Но сперва отдохнуть надо, мы, чай, с дороги. Эй, Хоб, вы тут, я вижу, трактир «У Моста» снесли да понастроили этих паскудных халуп. Вам же хуже, размещайте нас теперь на ночлег где хотите.
— Прошу прощения, господин Мерри, — промямлил Хоб. — Только это не дозволяется.
— Что не дозволяется?
— Посторонних привечать, еду расходовать и все такое…
— Да что тут у вас делается? — вконец потерял терпение Мерри. — Недород случился или как? Ведь лето было прекрасное, да и осень тоже.
— Нет, сударь, — прокряхтел Заплетень. — Недорода не было. Урожай собрали что надо, но куда все кануло, никто не знает. Это все «сборщики» да «делильщики» — шастают повсюду, обмеряют, взвешивают, считают и волокут все в свои закрома. Собирают-то они ретиво, а вот с дележкой худо обстоит. Большую часть собранного мы не видим.
— Ладно, — молвил, позевывая, Пиппин, — нет у меня охоты с устатку выслушивать всякие истории. Что поесть у нас у самих найдется. Отведите нам какую ни есть комнатенку. Вид у ваших сараев не больно уютный, но мне случалось ночевать в местах и похуже.
Хоббиты-караулыцики замялись: нарушать правила было боязно, но возражать решительным, вооруженным до зубов путникам, двое из которых были необычайно рослыми и крепкими, никто не решился. Фродо распорядился вновь запереть ворота — по округе могли рыскать всякие шалопуты, так что это имело смысл, — и друзья отправились в хоббитскую сторожку. Они постарались устроиться поудобнее, насколько позволяла убогая обстановка. Очаг в доме был плохонький, чадящий, койки в спальне на втором этаже узкие и жесткие, зато на стенах в изобилии красовались листы бумаги с правилами, запрещающими чуть ли не все на свете; впрочем, Пиппин тут же все их пообрывал. Пива не оказалось, еды нашлось всего ничего, но припасы у друзей имелись, так что они и сами поужинали, и со стражниками поделились. Правда, чтобы приготовить ужин, Пиппин дерзновенно нарушил правило № 4, а именно — побросал в очаг двухдневный запас дров.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
