И здесь Павел обращается к Божьим детям с тем же призывом не поддаваться конформистскому влиянию господствующей культуры, но преобразовывать себя. Оба глагола являются пассивными императивами настоящего времени и обозначают актуальные в настоящем времени заповеди, коих нам следует придерживаться. Мы должны постоянно отказываться следовать путями этого мира и изменяться, следуя Божьей воле. Дж. Б. Филлипс, например, так ухватил суть этой альтернативы: «Не позволим окружающему миру втиснуть нас в свои шаблоны, но позволим Богу переделывать наши умы».
Похоже, люди от природы имеют склонность к имитации. Нам нужен образец для подражания, а таких образцов два: мир сей (буквально «этот век», который проходит) и Божья воля (которая есть благая, угодная и совершенная). Поскольку у обоих глаголов основное значение «форма» выражено разными словами (schema в глаголе syschematizomai, то есть «приспосабливаться»; morphe в глаголе metamorphoo, то есть «видоизменяться»), то некоторые ранние толкователи утверждали, что schema означает «внешний вид», a morphe — «внутренняя сущность». Так Сэнди и Хедлэм интерпретировали обращение Павла следующим образом: «Не принимайте внешний и скоротечный образ жизни этого мира, но изменяйте вашу внутреннюю природу»[643]. Поскольку же эти существительные взаимозаменяемы, сейчас «…достигнуто твердое единство во мнении, что оба эти глагола… почти синоминичны»[644].
А вот для правильного понимания сущности процесса преобразования, о котором так убежденно говорит Павел, более важен тот факт, что и Матфей, и Марк употребляют один и тот же глагол metamorphoo при описании преображения Иисуса. И хотя оба евангелиста расходятся в описании деталей (Его лицо, Его кожа или Его одежда излучали сияние), все же Марк однозначно заявляет, что Он «преобразился пред ними» (Мк. 9:2). Иисус совершенно изменился. Тело Его стало полупрозрачным, но полное значение этого явления, как сказал Иисус, ученики смогут понять только после Его воскресения (Мк. 9:9). Что же касается изменений, происходящих в людях, рожденных от Бога, о чем свидетельствуют Рим. 12:2 и 2 Кор. 3:18 (единственные места, помимо анализируемых здесь стихов, где также присутствует глагол metamorphoo), то они — эти изменения — включают в себя фундаментальное преобразование характера и поведения, отделение себя от стандартов этого мира и соединение с образом Самого Христа.
Две существующие системы ценностей (мир сей и воля Божия) совершенно несовместимы и даже находятся в прямом столкновении. О чем бы мы ни размышляли — о целях или о смысле жизни, о том, как охватить великое и как реагировать на зло, предаваясь ли мечтам о сексе, о честности, о деньгах, об обществе, о религии или о чем–либо другом — эти две системы ценностей вступают в противоречие и какой бы то ни было компромисс между ними исключен. Неудивительно, что Карл Барт назвал христианскую этику «великим возмутителем» — настолько дерзкий вызов бросает она миру, нарушая его привычно спокойный status quo [645].
Как же происходит это преобразование? Павел отвечает: …Преобразуйтесь обновлением ума вашего… И это потому, что только обновленный ум способен «испытывать и соглашаться»[646], то есть размышлять над волей Бога, оценивать ее и решить ей подчиниться. И хотя Павел не растолковывает нам здесь, как конкретно происходит обновление нашего ума, мы знаем из других его Посланий, что это происходит посредством взаимного действия Святого Духа и Божьего Слова. Разумеется, возрождение от Святого Духа охватывает каждую сферу нашей человеческой природы, искаженной грехопадением, и одной из них является наш разум (напр.: 1 Кор. 2:14идал.; 2 Кор. 5:17; Еф. 4:20 и дал.; Кол. 3:9 и дал.; Тит. 3:5).
Но помимо Духа необходимо Слово Божье, являющееся «мечом» Святого Духа (Еф. 6:17) и действующее как объективное проявление воли Бога (напр.: 1 Фес. 2:13; 4:1 и дал.; 2 Фес. 2:15; 3:6). Вот этапы нравственного преобразования христианина: вначале обновляется наш ум под действием Слова и Духа Божьего; затем мы начинаем понимать Его волю и желать ее; потом мы переживаем интенсивное преобразование, осуществляемое в нас ею.
Итак, призыв Павла обращен к Божьему народу; он питается непосредственно Божьей милостью и стоит на фундаменте Божьей воли. Единственное, что дает нам силы для представления наших тел на служение Ему и для преобразования нашего внутреннего «я» согласно Его воле, — это упование на Его милосердие. Воля Бога проникает, в частности, во все наши отношения, и, как далее показывает Павел, не только в отношения к Нему (12:1–2), но и к самим себе (12:3–8), друг к другу (12:9–16), к людям, творящим злое, и к нашим врагам (12:17–21), к государству (13:1–7), к закону (13:8–10), к дню возвращения Христа (13:11–14) и к «слабым» членам христианской общины (14:1 — 15:13).
12:3–8
18. Наше отношение к самим себе: трезвая оценка своих духовных даров
Осознание связи между обращением Павла к читателям (1–2) и последующими конкретными назиданиями (3–8) важно для практической жизни христианина. Наш обновленный ум, способный распознавать Божью волю и подчиняться ей, должен активно познавать и нас самих, нашу сущность, и наши дары. Ибо нам необходимо понимать, кто мы есть, иметь четкое, адекватное и, что самое важное, трезвое представление о самих себе. Обновленный ум — это смиренный ум, подобный уму Христа (Флп. 2:5 и дал.).
Наставления Павла, в которых он зовет христиан к здравомыслию, звучат в устах Апостола «необыкновенно торжественно и повелительно»[647]. По данной мне благодати, всякому из вас говорю… (За). Фраза «Я вам говорю…» напоминает нам излюбленное выражение Иисуса, хотя и лишенное привычного «Аминь» или «Истинно», часто использовавшихся Им. Павел обращается к римлянам (к каждому из них, как он подчеркивает) с заявлением о своей власти как Апостола Христа, ибо именно по «благодати», «данной» ему и вдохновляющей его говорить то, что он говорит, он назначен Апостолом (напр.: 1:5 — «благодать и апостольство», 15:15 и дал.) (1 Кор. 15:9 и дал.; Еф. 3:7 и дал.).
Наставление Павла звучит так: Не думайте о себе более, нежели должно думать, но думайте с трезвым рассуждением (36)[648]. Четырехкратное повторение в греческом предложении глагола phronein («думать») оттеняет основную мысль: когда мы думаем о себе, следует избегать как переоценки самих себя, так и (как мог бы добавить Павел) слишком низкой самооценки. Вместо этого, что совершенно положительно, нам следует развивать «трезвое суждение». Как? Прежде всего, опорой на нашу веру и, во–вторых, размышлением о наших дарах.
Предложение …по мере веры, какую каждому Бог уделил (Зв) обычно считается трудным местом. К. Э. Б. Крэнфилд, с присущей ему основательностью, говорит, что слово «мера» имеет семь значений и всего семьдесят возможных комбинаций! Главный вопрос в том, имеет ли здесь слово metron («мера») значение «инструмент для измерения» или «измерение количества чего–либо». Если последняя версия верна, как думают многие, то, следовательно, Бог дает веру в различных количествах различным христианам, и поскольку это Божественное распределение, оно делает нас смиренными. Профессор Крэнфилд, однако, утверждает, что metron означает «стандарт, которым мы должны измерять себя», и что дается он всем христианам в одинаковом количестве, ибо это и есть спасающая вера в Христа распятого; он считает, что Благая весть о Кресте, в действительности, — «Сам Христос, в Котором открывается Божий суд и милость». Только эта вера способна научить нас трезво оценивать самих себя[649].
Если Евангелие Бога — самый первый критерий, которым мы должны оценивать самих себя, то второй — это Божий дары. Чтоб яснее выразить эту мысль, Павел проводит аналогию между человеческим телом и христианским сообществом. Ибо, как в одном теле у нас много членов, но не у всех членов одно и то же дело (4) [а считается, что выполнение различных функций необходимо для оздоровления и обогащения целого], так… во Христе [через наше соединение с Ним] мы многие составляем одно тело (5а). И хоть Павел здесь воздерживается от утверждения, что мы — «тело Христово» (как в 1 Кор. 12:27), тем не менее его слова о том, что мы «одно тело во Христе», имели чрезвычайно важный смысл для многоэтнического христианского сообщества в Риме. В одном теле каждый член принадлежит всем другим (56)[650].
Это значит, что мы зависим друг от друга, и такое христианское содружество обусловлено присутствием в нас разнообразных даров. Используемая здесь метафора человеческого тела, которую он развивает по–разному в разных Посланиях, дает ему возможность поддержать единство церкви, множественность ее членов и разнообразие их даров. И признание Бога подателем этих даров неизбежно, если мы хотим «трезво оценивать» (ПАБ) самих себя.
