— Его что, убили?
— Ты, похоже, кумыса сильно много выпил — как может человек, лежащий на дне сточной канавы в двух мешках, умереть своей смертью? Ты в такое веришь сам?
— Прости, Ришак, — наверное, и впрямь кумыс в голову ударил. Трудно, конечно, такую тушу носить целиком, вот и располовинили по мешкам. Кто это его так? Бандиты постарались?
— Кто еще может на побережье такие грязные шутки проделывать, как не люди принца? Бандитам до них далеко.
— Да… плохие новости. Они с каждым днем все наглее и наглее становятся. И это при том, что Тувис — не имперская земля, просто протекторат, причем спорный.
— Какая им разница? Дай им возможность — они бы и нас с тобой в четыре мешка определили.
— Ришак, ты меня сильно обеспокоил. Кто знает, что на уме у этих имперских мясников, а ведь мне сейчас возвращаться в Тувис придется.
— Не поддавайся страху — в городе не ходи без охраны, да и мои люди за этими шакалами присматривают. А ты присматривай за пауком Карвинсом и людьми из Имперской Канцелярии. Что-то эти упыри зашевелились в последнее время — надо за ними смотреть неотрывно. И не забывай про моего внука — любые надежные новости или самые пустые слухи о его судьбе я должен узнавать первым.
Чуть помедлив, Ришак простимулировал агента самым надежным способом:
— Скакуны, которых якобы тебе даст на продажу сотник Иерей, твои. Продай их, а деньги оставь себе. Все они лучших кровей, как и положено лошадям сотника, — уйдут за кучу серебра.
Купец, пряча довольную улыбку, прикрыл лицо чашей, сделал крупный глоток. С каждым днем все ширится ручей серебра — ни степняки, ни имперцы не скупятся. Это уже не ручей — это настоящая речка, по которой он несется в золотой лодке.
Главное, чтобы не свалиться с этой лодки в сточную канаву… в двух мешках…
ГЛАВА 20
Полусотник Тиамат Сеулу поначалу не понравился. Ему показалось, что Эддихот вздумал надуть столичных сыщиков, подсунув им самого завалящего егеря. Егеря — это те же стражники, но работающие за городской территорией, в основном в лесах и горах. Это жилистые, загорелые до черноты люди с обветренными лицами и щелочками настороженных глаз. В городе им неуютно.
Тиамат был дороден телом — ни мышц, ни жил, а вот брюшко в наличии имелось. Лицо одутловатое, глаза маленькие, словно украдены у поросенка, кожа белая, как сметана.
И это лучший полусотник егерей пограничной стражи?!
Тиамат внимательно, без комментариев, выслушал Сеула. Потом так же внимательно отнесся к рассказу нурийца Одона и пояснениям Дербитто о вооружении, которым обладают разыскиваемые преступники. Убедившись, что больше ему ничего рассказывать не будут, Тиамат заговорил сам. И уже через несколько минут Сеул убедился, что первое его впечатление об этом человеке оказалось в корне ошибочным.
— У меня нет с собой карты, так что показать вам Чагдальскую тропу я не смогу. Но поверьте на словах — она очень длинная. Это и не тропа вовсе — все, что расположено между двумя северными отрогами главного хребта, что тянутся к плоскогорью Тю-Шитц, у нас почему-то принято называть Чагдальской тропой. Раненый, очевидно, умышленно или несознательно не уточнил, где именно следует искать эту пещеру.
— Да ты врешь! — возмутился Одон. — Я знаю Чагдальскую тропу — она ведет к перевалу, за которым Северная Нурия. Там стоит ваш пост! Про этот пост и говорил тот пес!
— Остынь, нуриец, ты у нас не горец и зря решил, что знаешь про хребет все. По тому отрогу, что севернее, проходит граница. Там два хороших перевала, на каждом стоит наш укрепленный пост — вот один из них ты знаешь и поэтому решил, что теперь в горах тебе известна каждая мышиная нора. Кроме того, есть еще четыре летних перевала — холодной зимой по ним проходить трудновато. На одном из них также есть наш постоянный пост, но он ниже перевала, под снег не попадает, два других охраняются конными патрулями, последний — пешими. Таким образом, мы имеем три перевала с нашими постами и еще три без укрепленных постов. Но даже на них есть бревенчатые хижины, в которых отдыхает пограничная стража. Также там можно укрыться, если нападет крупная банда: вокруг хижин ставят частоколы. При небольшой натяжке такое укрепление можно назвать постом. Как я понимаю, допросить бандита больше не получится, значит, надо смириться с мыслью, что нужная вам пещера может быть где угодно — имеется целых шесть перевалов, подходящих под его описание.
— Он еще говорил про хижину отшельника, — напомнил Сеул.
— Это нам не поможет. Религия нурийцев своеобразна — отшельничество в ней поощряется. Одиноких стариков в горах из-за этого хватает. Я у каждого из этих перевалов могу показать по несколько хижин, где они доживают свой век. И сразу вам скажу — допрашивать этих седых истуканов бесполезно. У них что-то вроде обета сохранять молчание — ни слова не дождетесь, хоть на фарш его изруби. Отличить ложного старца от настоящего невозможно.
Сеул не сдавался:
— Эддихот рекомендовал вас как лучшего егеря пограничной стражи. Мы полагаемся на ваш опыт — скажите, сколько потребуется времени, чтобы обыскать окрестности этих шести перевалов в поисках нужной нам пещеры?
— Префект — достойный человек, но и ему свойственно заблуждаться. Да, я хорош, но и без меня хороших егерей хватает. И все мы одинаково плохи — все мы лишь гости на этой чужой земле. Горцы — вот кто там действительно знает каждую мышиную норку. Да и начни мы там все тщательно обыскивать, спугнем бандитов — они сразу же бросят свое логово, и останетесь вы ни с чем. Ваш вопрос о пещере… По сути, придется обыскать чуть ли не половину Чагдальской тропы — надеюсь, умерший бандит имел в виду именно ее, а не землю по другую сторону отрога. Но если он не ошибался насчет пещеры… Ближние перевалы тогда можно смело отбрасывать. Они, конечно, гораздо удобнее в плане скрытного достижения Северной Нурии, что разыскиваемым преступникам на руку — иметь там логово весьма удобно. Но с другой стороны, там не может быть пещер. Скалы там неподходящие — сплошной гранит и застывшие лавы. Там разве что трещину можно найти — пещер точно не бывает.
— Я же говорил! — радостно вскинулся Одон.
— Хотя там и полно укромных уголков, куда стража нос не сует никогда, но пещеры там не найти. У двух дальних перевалов с этим попроще — там пещеры точно есть, хотя о больших я не слышал. Впрочем, на самом дальнем — Сигонском — есть каменоломни, где добывали раньше известняк. Если считать их пещерами, то да, там подземелье знатное. Но это уже под самой границей, по другую сторону отрога — это не Чагдальская тропа.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
