…Корасон уже спала, когда Петер вернулся домой. Он тихо вошёл в дом, стараясь не разбудить её, осторожно чтобы не греметь, взял со стола тарелку с жареной рыбой, которую Корасон оставила ему на ужин, и вышел во двор.
Там он сел на лавку у дома и стал, есть, улыбаясь неизвестно чему. Если бы в этот момент кто-нибудь проходил мимо и случайно взглянул на него, он подумал бы что Петер или пьян, или сошёл с ума.
Поев, Петер хотел уже ложиться спать, но спать совсем не хотелось. Он выпил кружку воды из колодца и снова сел на прежнее место. Мысли переполняли его. Он представлял себе, как станет отцом, как они с Корасон будут растить, и воспитывать ребёнка, как он будет осторожно брать его на руки и долго качать, напевать колыбельную…
Петер вздрогнул от того, что рядом кто-то сел. Это была Корасон. Она проснулась и увидела, что мужа нет рядом. Но тарелки с ужином не было, а это означало, что Петер уже вернулся. Корасон оделась и вышла во двор к мужу.
– Где ты был? – спросила она, кладя голову на его плечо.
– Я был у Татава, – ответил тот. – Он долго не возвращался с рыбалки, и я ждал его.
– И, конечно, ты похвастался своей новостью, – укоризненно сказала женщина.
– Конечно. А что, разве не нужно было этого делать? – удивился он.
– По правде говоря, мне не хотелось бы, чтобы кто-нибудь ещё знал, что мы с тобой ждём ребёнка.
– Но почему? Ведь Татав наш самый близкий друг! К тому же он сам обо всём догадался ещё тогда, когда приходил к нам.
– Ничего страшного, если знает Татав, – сказала она. – Но я прошу тебя больше никому не говорить об этом, хорошо?
– Хорошо, я больше никому не скажу, – ответил Петер, пожав плечами. – Но ты можешь объяснить мне, почему я не должен этого делать?
– Я просто очень волнуюсь за своё здоровье и не хочу, чтобы кто-нибудь ещё знал об этом заранее. Это плохая примета.
Петер усмехнулся.
– Перестань смеяться, – грозно сказала женщина. – Я говорю вполне серьёзно. Ты пообещал мне, что никому не скажешь!
– Конечно, пообещал, – сказал Петер и погладил жену по голове. – И я сдержу своё обещание, хотя совсем не понимаю, зачем это тебе нужно.
– Вот и хорошо, – улыбнулась Корасон и потерлась щекой о его шею. – Только мы с тобой будем знать об этом.
Петер нежно поцеловал жену и сказал:
– Пойдём спать. Тебе теперь нужно много отдыхать, чтобы наш мальчик родился крепким и здоровым.
– А почему ты решил, что это будет обязательно мальчик? – обиделась женщина. – Я, например, уверена, что это будет девочка. Мне ведь трудно одной управляться по дому. А так у меня будет помощница.
– А почему ты думаешь, что только тебе одной нужна помощница? – ехидно спросил Петер. – Мне тоже очень нужен помощник, и поэтому у нас родится непременно мальчик, вот увидишь.
– Нет, девочка, – стала заводиться женщина, не понимая, что Петер просто подшучивает над ней. – Всё от меня зависит, и я постараюсь родить обязательно дочку.
– Да рожай ты кого хочешь! – засмеялся Петер. – Главное, чтобы это был здоровый и крепкий ребёнок. Ведь мы будем его любить независимо от того, кто это будет – мальчик или девочка. Разве не так?
– Конечно, так, милый, – ответила она и улыбнулась. – И сына, и дочку я буду любить одинаково. А теперь действительно пора спать.
Встав со скамейки, они, обнявшись, пошли в дом.
Утром, когда Корасон проснулась, завтрак был уже на столе. Петер стоял у кровати и улыбался.
– Доброе вам утро, – сказал он весело.
– Кому это нам? – не поняла она.
– Как это кому? Тебе и нашему маленькому. Вставайте, я приготовил вам завтрак.
Корасон встала с постели и пошла умываться. Через пару минут она вернулась в дом, свежая, сияющая. Она подошла к мужу и нежно поцеловала его в губы.
– Мы очень любим тебя, – сказала она.
– Кто мы? – не понял Петер.
– Я и наш маленький, – засмеялась Корасон.
После завтрака Корасон хотела убрать посуду, но Петер не дал ей этого сделать.
– Не нужно, я сам всё уберу, – сказал он.
– Мне это совсем не трудно, – попыталась возразить она.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Но Петер даже не стал её слушать. Он быстро убрал со стола и перемыл всю посуду.
– Ну, хорошо, а мне что делать? – сердито спросила Корасон, когда Петер отнял у неё веник, которым она собиралась подмести комнату.
– А ты можешь пойти и погулять, если хочешь, – ответил он ласково. – Если не хочешь гулять, то можешь посидеть в тени и поразмышлять о чём-нибудь, или я схожу в лавку к Намису и куплю тебе какую-нибудь книгу. Можешь также пойти поспать, если хочешь.
– Но я не хочу спать, не хочу читать, не хочу сидеть, гулять, – ответила Корасон раздражённо. – Я хочу просто немного убрать в доме. Имею я право сделать это или нет?
Петер нахмурил брови и притворно грозно сказал:
– Если ты будешь сердиться и нервничать, то наш маленький родится злым. А если он родится злым, я не буду его любить, так и знай.
Физиономия Петера рассмешила Корасон.
– Но я ведь злюсь потому, – сказала она сквозь смех, – что ты принимаешь меня за какую-то безнадёжную калеку, с которой нужно сдувать пылинки. Но поверь мне, это совсем не так. Я вполне здоровая женщина и некоторую работу вполне могу выполнять. Ты, например, совсем не умеешь готовить. В этом я смогла убедиться только сегодня утром. Поэтому я буду выполнять ту работу, которую смогу, а всю остальную попрошу делать тебя. Договорились?
Петер в раздумье почесал затылок и, наконец, сказал:
– Ну, хорошо. Только ты обязательно проси меня помочь тебе, если не будешь справляться.
– Так я и сделаю, – согласилась Корасон. – Ну а теперь, может быть, ты отдашь мне веник?
– На. – Петер со вздохом протянул веник жене.
Она стала подметать пол.
– Тебе не тяжело? – спросил Петер через минуту.
– Тяжело, – ответила она. – Ужасно тяжело, что ты стоишь надо мной и наблюдаешь. У тебя нет никаких дел?
Петер вздохнул и вышел из дома. Корасон посмотрела ему вслед и улыбнулась. Она улыбнулась потому, что ей была очень приятна забота мужа. Она даже не могла себе представить, что её Петер окажется таким ласковым и заботливым супругом.
А Петер, выйдя во двор, сразу достал инструменты и пошёл в сарай. Там он выбрал несколько самых ровных и крепких досок. Он решил смастерить кроватку для малыша. И хотя совсем не знал, как она делается, он уже представлял её себе.
Обстругав доски, он разметил их и стал распиливать. В это время во двор вышла Корасон, которая уже закончила уборку и решила немного отдохнуть. Она увидела, что муж что-то мастерит, и спросила:
– Что ты делаешь, Петер?
– Я строю кроватку для нашего малыша, – ответил он, вытирая с лица пот.
– Зачем? – испуганно спросила женщина. – Разве ты не знаешь, что нельзя ничего приготовлять заранее, а то с маленьким обязательно что-нибудь случится. Перестань, я прошу тебя.
Петер отложил ножовку и с укором посмотрел на жену.
– И тебе не стыдно говорить такие вещи? – спросил он. – Ты же взрослая женщина, а до сих пор веришь в какие-то глупые приметы, как ребёнок.
– Но ведь приметы кто-то придумал, даже не придумал, а заметил, что именно так всё и происходит, – сказала Корасон. – Значит, всё это не такая уж и глупость, как кажется на первый взгляд.
– И совсем не кажется, – ответил Петер. – Это и есть самая настоящая глупость. Какой-то дурак придумал, а все остальные ему верят.
Он подошёл к жене, нежно поцеловал её в щёку и сказал, весело улыбнувшись:
– Ну, подумай сама, что может случиться с нашим ребёнком?
– Я не знаю, – ответила Корасон со вздохом. – Но мне не хотелось бы готовиться заранее.
– Ну, хорошо, – сказал Петер. – Если ты не хочешь готовиться потому, что веришь в приметы, можешь этого не делать. Но я в приметы не верю, и поэтому позволь мне доделать эту кроватку, иначе нашему ребёнку придётся спать на полу.
Корасон поняла, что с Петером спорить бесполезно, и вынуждена была согласиться. Она махнула рукой и сказала:
