— Болван, выключи его! Ты уничтожишь корабль!
Он ничего не ответил, только ждал в напряженной тишине, наблюдая за дальним концом коридора. Внезапно вой вентиляторов утих. Потом дверь кормового отделения немного открылась и замерла.
— Сначала выбросите оружие, — приказал он.
Сквозь щель на пол упал пистолет. Следом проскользнул соларианин, чихая и вытирая глаза.
— Повернись и иди в конец коридора.
Соларианин медленно повиновался. Роки встал за его спиной, в нескольких футах, ожидая когда появятся остальные и используя его в качестве прикрытия. Боевой дух явно покинул экипаж. Странно, подумал Роки, они были готовы на гибель при включении двигателей «Идиота», но не перенесли жары в соседней с реактором каюте. Видимо, в последнем случае они видели надвигающуюся смерть. Роки заглушил реактор и, держа под прицелом экипаж, направился вместе с ним в трюм. Здесь была только одна дверь. Он оставил своих пленников в проходе и потрогал задвижку замка.
— Туда не надо, гомо, — проворчал соларианин.
— Почему же?
— Там…
Его приглушил вой изнутри отделения. Это был крик ребенка. Рука Роки вздрогнула на замке.
— Они совсем озверели, а у нас нет оружия, — взмолился соларианин.
— Сколько здесь?
— Четверо взрослых, три детеныша.
Роки помолчал.
— Но больше вас девать некуда. Один — вот ты — пойдет внутрь, а мы посмотрим.
Тот упрямо покачал головой, отказываясь. Роки повторил приказ. Соларианин вновь отказался. Хищник, оказавшись без оружия, боялся своих жертв. Кофианин опустил пистолет и спокойно прострелил ему ногу.
— Бросьте его туда, — монотонно приказал он. С плохо скрываемым страхом за собственную безопасность двое остальных солариан подняли вопящего товарища. Роки рывком открыл дверь и успел заметить очертания нескольких человеческих фигур в полутьме. Потом соларианин полетел через порог и дверь захлопнулась, лязгнув засовом. Сначала было тихо, а потом послышался яростный рев. Топот ног — вопль соларианина — и тело мягко шлепнулось о внутреннюю стенку под одобрительный рев свирепых голосов. Два оставшихся соларианина стояли молча, как пораженные громом.
— Не очень приятное место, а? — пробормотал Роки с жестоким равнодушием.
После недолгих поисков он отыскал кладовую, где запер солариан и отправился освобождать девушку от вахты у ключа. Когда под конец четвертого часа пришел последний сигнал, она падала с ног от изнеможения. И, свернувшись на полу, спящая, она больше напоминала бедного и испуганного котенка, чем энергичного и выносливого обитателя пограничного мира. Улыбаясь, он несколько секунд смотрел на нее, а потом отправился проверять, насколько короткая перегрузка повредила реакторы. Оказалось, что все не так уж плохо, чем он предполагал. Он два часа работал, заменяя расплавившиеся секции фокусирующих колец. Эти двигатели доставят их домой.
«Идиот» был оставлен дрейфовать в космосе, ожидая прибытия ремонтного корабля. Далетянка не спешила возвращаться на нем в одиночку. Роки вывел соларианский корабль на курс с переменными уровнями Ц, так как ни один другой соларианский грузовик не сможет их обнаружить без детекторов искривления и деформирующих захватов. По мнению Роки, все было кончено. У него был целый трюм доказательств и два живых соларианина, которых можно заставить подтвердить его слова.
— Что они станут делать? — спросила далетянка, когда корабль взял курс к Шестидесятизвездному Скоплению.
— Немедленно покончить с соларианами.
— Я думала, что мы привыкли оставлять негуманоидные расы в покое.
— Да, но если только они не порабощают людей. Это уже военные действия. Но я думаю, что ультиматум заставит их сдаться. Они не могут вести войну без деформаторов.
— Что случится с Землей, когда они сдадутся?
Роки начал ухмыляться:
— Пойди, спроси у коренных землян. Залезь к ним в клетку.
Она зябко подернула плечами:
— Когда-нибудь… они снова станут цивилизованным народом.
Роки посерьезнел и задумчиво уставился в пронизанный звездами космос.
— Для них это уже в прошлом. Им принадлежит слава расселения расы человека в космос. Они подарили нам Галактику, и мы окажем им большую услугу, если оставим их в покое.
Он несколько секунд смотрел на девушку. Та на время потеряла обычную самостоятельность.
— Ну, что ты ухмыляешься! — воскликнула она.
Роки пошел кормить пленных солариан консервированной капустой.
Роберт Сильверберг
Нейтральная планета
На переднем обзорном экране земного звездолета «Пеннэбл» появились планеты-близнецы Фейсолт и Фафнир — необитаемая Фейсолт, фиолетовый диск размером с монету в четверть кредитки, прямо по курсу и Фафнир, населенная гнорфами, яркая красная точка по правую сторону, над изгибом мощного крыла звездолета.
Безымянная маленькая голубая звезда, вокруг которой обращались обе планеты, стояла высоко над ними, ровно тридцать шесть градусов над плоскостью эклиптики. А королевское великолепие Антареса служило гигантским алым задником для всей сцены.
— Фейсолт прямо по курсу, — сообщили навигаторы. — Приготовиться к торможению.
Восемнадцать землян, посланцев к гнорфам Фафнира, поспешили занять противоперегрузочные кресла. Они не нуждались в дальнейших указаниях. Им поручена важная миссия, и их подготовка не оставляла сомнений в том, что они ее исполнят.
Командир звездолета Див Харскин как раз усаживался в свое кресло в рубке, когда раздался голос Сноллгрена, наблюдателя первого ранга.
— Шеф? Это Сноллгрен. Слышите меня?
— Говори, дружище, — отозвался капитан. — Что случилось?
— Этот корабль с Ригеля… который мы вчера видели. Я сейчас вновь обнаружил его. В десяти световых секундах по правому борту. Ставлю кредитку против дохлой камбалы, он выходит на орбиту вокруг Фейсолта.
Харксин сжал ручки кресла.
— Ты уверен, что они направляются не на Фафнир? Какова глубина восприятия?
— А-один. Этот корабль летит туда же, куда и мы, шеф.
— Пожалуй, могло быть и хуже, — вздохнул Харскин и включил обитую связь. — Господа, наша задача несколько усложнилась. Наблюдатель Сноллгрен обнаружил, что курс звездолета с Ригеля лежит к Фейсолту, то есть, возможно, у них возникла идея, аналогичная нашей. Что ж, пусть это будет проверкой нашего характера. У нас есть шанс вырвать Фафнир прямо у них из-под носа.
— А почему бы просто не разложить ригелиан на молекулы? — раздался чей-то голос. — Они наши враги, не так ли?
Харскин узнал голос Лифмана, превосходного лингвиста, но абсолютного невежды по части межзвездной этики. Ему даже не пришлось отвечать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
