Ни во время работы в Казанском университете, ни после переезда в Алматы, я не имел доступа к разведывательной информации. Вполне возможно, что и кроме Евразийской Федерации где-то работали машины времени. Во Франко-Алжире, например, наука была очень развита. Китайцы, если у них оставались силы в свободное от войны с Японией время, тоже могли что-то изобрести. Пожалуй, все. Америки, как Северная так и Южная, слишком глубоко увязли в партизанских войнах, Британия и Германия слишком сильно пострадали от эпидемий, до сих пор не могли выкарабкаться. Ну, а с Марроканской Испанией все ясно, секта альмагитов знала только одну науку: искоренение греха. Никуда не делись инквизиторские гены... Даже не важно, что на смену христианству пришел ислам. Таким образом, евразийцы, удачно оседлавшие российскую научную инфраструктуру и свободно допускавшие религиозных ренегатов в науку, шли на корпус впереди всех. Я родился в нужном месте и в нужное время, природное любопытство подтолкнуло меня в нужном направлении... Что еще мне оставалось, кроме как подправить историю так, чтобы исчезло все ненавистное, и возникло... не знаю что, поэтому не могу сказать, что я это любил.
Утром, выспавшись и перекусив, мы с Веред покружились по улицам Афулы. Веред сидела за рулем, я располагался на заднем сидении. Рядом со мной были портативный компьютер и радиопередатчик. Обнаружив в какой-то квартире подходящий радиотелефон с неположенной трубкой, я приказал Веред остановиться. Теперь подключение моего компьютера к телефонной сети было доступно даже ребенку. Ничего особенно противозаконного я не сделал, просто уточнил, когда Дэвид Липман (имя, которое я носил четыре года) вылетит в Африку. Сразу же после этого в свои права должен был вступить Эли Бромберг. Заодно я заглянул в компьютер МВД, проверил, как обстоят дела с Веред Фридман. Увы, предусмотрительные, на первый взгляд, стражники оказались халтурщиками. Номер удостоверения личности, которое носила с собой Веред, на самом деле принадлежал какой-то Ципи Фархи сорока двух лет. Проверять разрешение на пистолет и водительские права было пустой потерей времени. Я решил не заниматься выправкой документов, тем более, дело выглядело не совсем привычно: среди заготовленных фантомов не было ни одной женщины. К тому же... одна нехорошая мысль не отпускала меня: работа с документами могла оказаться напрасной, не исключалось, что Веред погибнет в будущем.
Мы выехали в Цфат. Там мне принадлежала маленькая автомастерская (идеальная маскировка для мощных электрических кабелей). Свою собственность я навещал нечасто, там прекрасно обходились без меня два брата-репатрианта из России: Лева и Миша. Как я догадывался, мои рабочие безбожно меня обманывали, я частенько находил неувязки в документах, но притворялся глупым богатым американцем (Морди Штейн, из-за важности объекта я выделил для него отдельный фантом), слабо разбирающимся даже в арифметике, и не пытался как-то наказать братьев-разбойников. Мне нужны были покладистые люди, очень заинтересованные в тишине и соблюдении статус-кво.
Лева и Миша встретили меня грустно.
- Что-то случилось? - спросил я, даже без слов догадавшись по их взглядам о каких-то неприятностях.
- Тут уже четыре дня тебя ищут, - Лева отошел от распотрошенного "Субару". - Говорят, что из налогового управления.
Я улыбнулся. Да, ребятам было чего бояться. Если настоящий бухгалтер заглянет в наши бумаги, он сразу поймет, что к чему. Конечно, он объяснит, что меня обманывают. А если он заподозрит мое соучастие, подумает, что я, таким образом, маскирую прибыль?
- Но этот парень еще похож на чиновника, - Лева вытирал руки ветошью, - а второй, что с ним был, - натуральный полицейский. Смуглый такой, верткий, глаза в каждую дырку лезут. Тут ведь в городе какие-то сучьи дети пустили слух, что мастерская у нас для маскировки. Что на самом деле здесь наркотиками торгуют.
"Вот тебе раз, - подумал я, - глас народа - глас божий. Насчет маскировки они правильно догадались. Но наркотики?"
- Вы что, парни, - я сделал вид, что от волнения перескакиваю с иврита на английский, - вы наркотиками торгуете?
- Да мы не знаем, что это такое, - наперебой закричали Лева с Мишей. - Да это не про нас говорят, мы здесь на виду, нас здесь все знают. Это про тебя говорят. Но полицейский виду не подавал, что он из-за наркотиков. Он просто стоял и глазами стрелял.
Я подумал, что это плохо. Лучше бы полицейский искал наркотики. А так, уже четыре дня... Неужели стражники? И Веред об этом ничего не знала?
- Сегодня они приходили? - спросил я.
- Минут двадцать тому назад. Кофе будешь?
- Нет, пейте сами.
Я задумался. Или это в самом деле инспекция-полиция, тогда бояться нечего. Или... даже страшно подумать. Вторая бригада Стражи со второй станцией? И они информированы намного лучше. Еще страшней подумать: они прибыли из будущего, отстоящего не на сто тридцать два года, как мое, а на сто сорок три года. Более далекое будущее, больше информации... Мой план провалился... Прощай, последний еврей.
Я подошел к двери в свой кабинет, достал ключи, вставил в замок. Но открывать не стал. Тончайшая молекулярная пленка, обычно закрывавшая отверстие для ключа на глубине в несколько миллиметров, была разорвана. Кто-то открывал замок, "лишил его девственности".
- Эти суки возились с замком? - спросил я.
- Нет.
- А вы не пытались открыть?
- Да мы!.. Да ты!.. - возмущение Левы и Миши выглядело абсолютно искренне. - А вот, кстати, и они.
Я обернулся. В мастерскую входили двое. Первый - действительно, типичный чиновник: пухленький, с животиком, бледный. Второй - полная противоположность: гибкий, поджарый, смуглый. Глаза - как два сверла.
- Господин Штейн? - спросил пухлый.
- Да, - согласился я.
- Это твоя мастерская?
- Да, - я был максимально краток.
- Все, что здесь находится, принадлежит тебе?
- Нет, - нахально заявил я и был совершенно прав, - все эти машины не мои.
- Не уворачивайся! - вмешался смуглый. - Все приборы, что находятся в твоем кабинете, - твои?
Вопрос был более, чем идиотский для стражников. Те сначала взяли бы меня, а потом стали выяснять, чья станция спрятана в моем кабинете. Да и говорят эти двое странно. Чиновник - как бывший американский еврей, а смуглый - как уличный хулиган.
- Я давно не заходил в мой кабинет, - сказал я. - Там не было ничего незаконного, никаких лишних приборов. Возможно, мне что-то подложили. Я гражданин Соединенных Штатов, и я хочу связаться с американским консулом.
- Из кабинета, - сказал смуглый, - из кабинета позвонишь. Пойдем в кабинет.
В дверях появился еще какой-то посторонний человек. Я решил, что отсюда легче бежать, чем из кабинета. Если Веред еще в машине за рулем...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
