подвигов, какая-то малая её часть скучала по обычной, простой жизни.
Дорога поднималась всё выше и становилась уже. Флэк замедлил шаг, он думал, что сказать матери и отцу. Они наверняка уже нашли черное перо Вика и, возможно, предприняли какие-то действия. Отец не станет убегать от правосудия, поэтому Флэк был уверен, что родители с сестрой дома. На следующем повороте, он свернул направо, на едва заметную тропинку среди деревьев и пошёл в их тени. Странно, что этот тайный путь сохранился до сих пор, но здесь Флэку было ещё уютнее и спокойнее, чем на грунтовой дороге. Он слушал пение птиц, на ходу ловил жуков, пролетающих мимо, и с каким-то детским удивлением рассматривал их. Как давно это было – детство, родители, словно в другой жизни. Тогда у него был смысл и цель, сейчас даже мысли о мести людям за сестру терялись, не горели огнем, как прежде. Если бы Флэка спросили, в чем смысл его жизни, он не нашелся бы что ответить. И этим он ничем не отличался от всех остальных жителей Лимана. Когда такие мысли приходили в его голову, он начинал злиться на самого себя, отчаянно не желая быть пустым человеком.
Лес редел, деревья становились ниже, а ветер свободнее проникал сквозь заросли. Флэк знал, что совсем скоро выйдет на огромные зеленые луга и оттуда до дома рукой подать. «Хорошо быть Вороном, или Всадником, – думал Флэк, – можно почти мгновенно оказаться где угодно». Ему становилось жарко, и чем дальше он шёл, тем больше мрачнел. Не стоило идти сюда, раз уж решил покинуть свой дом навсегда – так покидай, не держись за прошлое, даже если оно дорого твоему сердцу. Жизнь здесь и сейчас, но никак не на перевернутой странице старой, полной горьких слез, книги.
Достав меч из ножен, Странник принялся рубить кусты и высокую траву перед собой, прокладывая путь. Он с остервенением размахивал блестящим лезвием, стараясь справиться с нахлынувшими воспоминаниями. Лес кончился, но Флэк продолжал рубить траву, идя сквозь луг. В его руках было столько силы, столько умения, что меч источал ровное фиолетовое сияние. Видя это, Флэк ощущал себя невероятно могущественным и готовым ринуться в бой в любое мгновение. Отец раньше говорил, что это – зов предков, потомственных Воинов. Меч не должен просто так пылиться в ножнах, как и Воин – томиться в ожидании битвы.
Флэк остановился посреди поля и посмотрел на лезвие меча, провел по нему ладонью – металл был ледяным и гладким. Протерев его рукавом, Странник убрал оружие в ножны и пошёл дальше – всему своё время.
Когда солнце достигло зенита, и ото дня осталась ровно половина, Флэк вышел к своему дому. Перед ним весело белел хорошо знакомый высокий забор, небольшие ворота, за которыми виднелась красная черепичная крыша дома. Он толкнул ворота, и они распахнулись, впуская его в ухоженный зеленый дворик. Под окнами цвела сирень, справа выстроились в ряд две большие теплицы. Флэк шёл по каменной дорожке в полной тишине. Дверь, как и окна дома, была распахнута. Он поднялся по двум низким ступеням и оказался перед входом. Небывалое волнение охватило его, стоит только крикнуть «Мама, я пришёл!», и с кухни послышатся торопливые шаги матери, она подойдет к нему, крепко обнимет и потреплет по голове. Флэк помотал головой, чтобы избавиться от этого наваждения. Но не смог справиться со своими эмоциями:
– Мама! Я дома, – хрипло крикнул он в пустоту и застыл в ожидании.
Со стороны кухни послышался глухой удар, словно кто-то чуть не выронил кружку. А потом раздались шаги, медленные и осторожные. Флэк напрягся, он боялся увидеть мать постаревшей, больной, но страшнее всего остаться неузнанным ею. В дверях кухни показалась мать, время не пощадило её: спина согнулась, морщин на лице стало больше. Она не настолько стара, чтобы выглядеть вот так – уставшей, потрепанной жизнью женщиной преклонных лет. Мать стояла, держа в руках полотенце, и смотрела на сына, взгляд её блуждал по лицу Странника.
– Флэк? – она медленно двинулась вперед, продолжая сжимать полотенце. Голос её дрогнул.
– Да, мама. Это я, – Странник пошёл ей навстречу. Мать бросилась к нему и остановила своими объятиями.
– Сынок, – она крепко держала его, прижимала к себе, как маленького.
– Мама… – прошептал Флэк. Неожиданно он почувствовал, что тоска и одиночество всех последних десяти лет рвутся наружу. Эта женщина, его мать, была такой родной, близкой, такой важной для него. Она, не имея физической силы, всегда оберегала его, своего сильного сына, жалела, беспокоилась о нём. – Прости меня…
– Не говори ничего, Флэк. Не надо, – мать утирала слезы, отпустив сына, и продолжала всматриваться в его лицо. – Как ты возмужал за это время! И вырос! Стал настоящим красавцем, сила сделала тебя только лучше…
– Мам, перестань. Ты же знаешь, что всё это неважно.
– Знаю. Но не хочу говорить ни о чем другом. Ты ведь пришёл не просто так, не для того, чтобы увидеться с нами. Да? Тебе сообщили об отце? – мать отошла в сторону и отвернулась.
– Да, мне сообщили. И я хочу знать, почему? Где он?
– У себя, – мать бессильно опустила руки и вернулась в кухню.
Флэк постоял мгновение в раздумьях и повернул в сторону комнаты сестры. С отцом он успеет поговорить. Дверь была открыта, и всё вокруг заливал яркий солнечный свет. Сестра сидела в небольшом плетеном кресле напротив окна, ветер шевелил её волосы. Бледные худые руки безвольно лежали на коленях. Флэк подошёл ближе и опустился перед ней на корточки, заглядывая в лицо – оно ничего не выражало. Девушка будто смотрела сквозь брата, сквозь стены и пространство совершенно пустым взглядом. Странник прикоснулся к её руке, надеясь увидеть хоть какую-то реакцию, но тщетно. А ведь она могла бы жить, как и все люди, радоваться каждому новому дню, если бы не та страшная сила, которая досталась ей по ошибке. Флэк поднялся и коснулся лица сестры – нежная, шелковая кожа, голубые глаза. Перед ним человек, как две капли воды похожий на фарфоровую куклу. И снова боль от чувства вины пронзила сердце Странника. Почему он до сих пор ничего не сделал для неё?
– Прости, – прошептал Флэк и поцеловал сестру в лоб.
– Она всё равно не понимает тебя, Странник, – отец стоял на пороге и наблюдал за своими детьми.
– Отец? – Флэк выпрямился.
– Зачем ты пришёл? – голос отца выдавал раздражение, хоть лицо его и выглядело спокойным. Флэк всматривался в знакомые черты и видел, как сильно сдал отец за десять лет.
