очень хорошо выходило. Иногда он казался несколько рассеянным, словно мысленно находился где-то далеко.
Гости общались и веселились, а мы с едва скрываемой скукой за ними наблюдали. Большинство из этих людей я бы ни за что не пригласила на семейное торжество, просто потому что часть из них даже не знаю, а другую — на дух не переношу. Из всех присутствующих гостей важны были только трое: мама, брат и бабушка Ричарда — вот и вся семья!
Вскоре, когда сидеть на месте стало уже невыносимо, Ричард предложил:
— Если хочешь, можем уйти. Они так еще долго будут гулять.
Я с облегчением кивнула. Мы попрощались с родственниками и покинули торжество.
Он повел меня наверх и показал наши апартаменты. Спальни оказались смежными. Моя была просторной и светлой, с личными вещами, перенесенными из дома. Спальня Ричарда была будто бы полной противоположностью моей: во-первых, зеркально отображена, а во-вторых, выполнена в более темных тонах.
Я застыла на пороге его спальни, не зная, как быть дальше: то ли пойти к себе, позвать служанку, чтобы помогла с платьем, и лечь спать, то ли пройти к мужу и остаться с ним на ночь— у нас ведь должна быть первая брачная ночь, как-никак!
Этот день, который принято считать знаменательным в жизни каждой девушки, нагрянул столь стремительно и неожиданно, что я толком не успела о нем подумать и морально ко всему подготовиться. Все эти свадебные хлопоты захватили меня с головой… а также с руками, ногами и прочими частями тела. Ведь всего за день требовалось сделать столько всего: подобрать платье, прическу, туфли, букет и многое другое! К счастью, заботы об остальных приготовлениях взял на себя король и его люди. Но и того, что перепало нам с мамой хватило с лихвой, чтобы к вечеру заставить меня мучиться от головной боли и валиться с ног от усталости. Только танцы помогли хоть немного расслабиться и вернуть привычное расположение духа!
Поэтому времени волноваться у меня попросту не было. А вот теперь вдруг появилось. И хотя я мысленно твердила себе, что боятся нечего, ведь через это проходят все, с течением времени мандраж лишь усиливался.
Ричард же вел себя так, будто совершенно забыл о моем существовании: молчал и медленно раздевался, отвернувшись к окну. Он выглядел измотанным и крайне удрученным. Поэтому я решилась спросить:
— У тебя все в порядке?
Он отвлекся от снятия ботинок и непонимающе уставился на меня, словно пытался вспомнить, кто я вообще такая. И, видимо, все-таки вспомнил, раз ответил:
— Да, я просто немного устал. Не стой в дверях, проходи.
Я нерешительно шагнула внутрь и закрыла за собой дверь. Ричард поманил меня рукой, и я, с трудом передвигая от волнения ноги, приблизилась к нему.
Мужчина осторожно провел пальцами по моей щеке и подбородку, а после мягко коснулся нижней губы. Но смотрел он будто бы не на меня, а сквозь. Казалось, он был где-то далеко отсюда, и я впервые задумалась: а вдруг у него уже есть любимая девушка? Он ведь старше меня, наверняка у него были любовницы, и не одна. К тому же для него королевский приказ был такой же неожиданностью, как и для меня, а значит, вполне возможно, где-то далеко-далеко, в каком-нибудь приграничном графстве его ждет женщина, которую он хотел бы сделать своей женой вместо меня, та, которую он сейчас представляет на моем месте, та, которая отвечает ему взаимностью…
Внезапно его взгляд сфокусировался на мне, и он приказал:
— Повернись.
Я послушалась, и он принялся снимать с моих волос фату и расшнуровывать платье. Довольно быстро справившись с этим, он не стал тут же снимать его с меня, а нежно провел рукой по голому плечу, отчего по спине поползли мурашки. Он склонился надо мной, прикоснулся губами к волосам, сделал глубокий вдох — и вдруг замер. А потом резко отстранился.
Не понимая, что происходит, я обернулась. Ричард стоял от меня в пол оборота, ссутулившись и сомкнув пальцы на переносице, будто ему было нехорошо.
— Что-то случилось? — спросила я.
— Иди спать, Виктория, — резким тоном приказал он и указал на выход.
— А как же наша брачная ночь?
— Иди. Спать, — ровным тоном процедил он, так и не взглянув на меня.
Я в негодовании поджала губы, но не нашла в себе силы возразить лишь потому, что сама вдруг пришла в такую ярость, что готова была крушить все вокруг. Я боялась, что если открою рот, то просто не смогу сдержаться, и у нас в первую же ночь будет жуткий скандал, свидетелями которого могут стать продолжавшие веселиться гости.
Да что он о себе возомнил⁈ Как будто мне легко! Я тут, видите ли, практически трясусь от волнения, боясь испортить первую совместную ночь с мужчиной, а он сначала принимается раздевать меня, а потом вдруг вышвыривает вон! И даже вид стены ему приятнее меня, раз он не утруждается объяснить происходящее, глядя мне в глаза! Неужели я ему настолько противна⁈
Не скрывая своего настроения, я громко протопала к двери, ведущую в мою спальню, и дернула за ручку — дверь не открывалась.
— Тут заперто! — несколько громче и резче, чем планировала, сказала я.
Ричард не ответил и даже не обернулся, что взбесило меня еще сильнее.
Тогда я быстрым шагом направилась к другой двери и вышла в коридор, от всей души надеясь никого там не встретить. Вот смеху-то будет, если узнают, что муж выгнал собственную жену из спальни в первую брачную ночь! Такого позора я не переживу.
К счастью, в коридоре было пусто. Запершись в своей комнате, принялась скидывать с себя платье и нижнее белье прямо на пол, не особенно заботясь о сохранности вещей. Вряд ли они мне еще когда-то пригодятся. А оставлять на память и трепетно беречь то, что не принесет никаких положительных воспоминаний, крайне глупо.
Я подошла к зеркалу и принялась придирчиво себя осматривать. И чем я ему не угодила?
Слишком блеклая? Да, не спорю. То, что принято называть аристократической бледностью, было во мне в избытке.
Слишком худая? Тут уж кому как. Пожаловаться на отсутствие форм я не могла, хоть и очень пышными их назвать нельзя.
Слишком застенчивая? Не уверена, что будь я более активной и раскрепощенной, смогла бы удержать его внимание, если он все равно меня не хочет…
Не то, чтобы я так стремилась переспать с ним. Он хоть и муж
