любимая... Вот видишь, я все таки смог произнести это слово. Теперь я в твоей власти. Прикажешь ли ты мне оставить тебя и никогда больше не появляться?
- Нет, - прошептали губы девушки.
- О-о-о! - воскликнул зиганьер. - Неужели твой ответ дает мне надежду на обретение блаженства? Неужели я - недостойный дикий житель степей могу рассчитывать на то, что самая прекрасная в мире девушка обратит на меня внимание? - В глазах Гензо пылало пламя страсти. - Или же меня вознесут превыше всех живущих, дозволив не только любить... но и быть любимым?
Найя еле слышно выдохнула:
- Да.
- Я не верю своим ушам, - глаза Гензо заблестели от слез счастья.
- Да, - чуть более твердо произнесла Найя.
Сознание девушки кружилось в сверкающем вихре, мысли путались, перед глазами все плыло. Словно во сне, она видела приближающееся лицо Гензо, чувствовала его дыхание на своих щеках. Зная, что должно произойти вслед за объяснением в любви, она открыла рот и подставила губы для первого в жизни поцелуя...
...Но вечернюю тишину нарушил звон стали и топот тяжелой обуви.
Найя и Гензо отпрянули друг от друга, словно злоумышленники, застигнутые на месте преступления. Через несколько мгновений на башне появились барон Гайан Кайдавар, дружинник Кайл Вайнар, Старший Табунщик Гельн Беньтиат, матрона Раймилна и еще трое стражников из морского народа.
Найя почувствовала, как напрягся Гензо. Так готовится к прыжку тигр, окруженный стаей волков.
Гельн Беньтиат, видимо, хорошо знал своего сына, так как сразу же приказал:
- Не двигайся, Гензо! Не двигайся и не произноси ни слова.
Владетельный дюк барон Кайдавар в милости своей позволит тебе покинуть замок в целости и невредимости. Но только при условии, что ты никогда больше не попадешься ему на глаза. Закон гостеприимства морского народа слишком мягок. Но в нашем лагере я накажу тебя соей властью - не только властью отца, но и властью Старшего Табунщика.
Гензо сник и покорился.
Кайл Вайнар заботливо спросил у Найи:
- С тобой ничего не случилось?
Девушка не произнесла ни слова, но одарила дружинника ненавидящим испепеляющим взглядом. Она поняла, кто их выследил. Она не собиралась прощать Кайла.
Матрона Раймилна строго произнесла:
- Наследная баронесса Найя Кайдавар, немедленно проследуйте в свои покои!
Девушка подумала про себя, что и с этим Чудовищем она тоже когда-нибудь поквитается. Но самым тяжелым для Найи было то, что ее отец не произнес ни слова. Он просто стоял и смотрел на свою дочь. И непонятно было, осуждает ли он ее, презирает или жалеет.
Перед тем, как спуститься по лестнице следом за Старшим Табунщиком, Гензо посмотрел в глаза Найи таким взглядом, каким смотрит в последний раз на солнце узник, ведомый на смертную казнь. Девушка в ответ постаралась подбодрить его легким кивком головы, хотя у нее самой в душе разлилась черная бездна горести.
За зиганьерами пошли воины морского народа под предводительством Кайла Вайнара. И только потом начали спускаться барон с дочерью и матрона. Внизу Гайан Кайдавар, продолжая молчать, опустил голову и побрел по двору замка.
- Вот видишь, сколько горя ты причинила своим родителям, - прошипела Раймилна.
Найя не могла ответить ей колкостью, так как боялась, что голос дрогнет или предательски сорвется. Поэтому она молча дошла до своих покоев. За спиной девушки захлопнулась дверь, и в замочной скважине несколько раз повернулся большой кованый ключ.
Найя вновь оказалась взаперти, так же, как и пять лет назад. Она упала на кровать, и рыдания сотрясли ее тело. От выплаканных слез стало немного легче, и обессилевшая девушка заснула.
* * *
Проснулась Найя оттого, что снаружи кто-то отпирал замок ее двери. Девушка села на кровати, ожидая, что сейчас появятся мать или Раймилна, чтобы еще раз высказать свое недовольство по поводу ее вчерашнего поведения.
Но дверь не распахнулась, а лишь слегка приоткрылась. В образовавшуюся щелочку быстро прошмыгнула светловолосая полненькая служанка, приходившаяся, пожалуй, ровесницей юной баронессе. Она тотчас же затворила за собой дверь и прислушалась, словно опасалась, что за ней следят.
Найя с удивлением наблюдала за этой сценой. По положению солнца, заглядывавшего в окно, она догадалась, что сейчас раннее утро.
Прислуге в это время полагалось заниматься приготовлением завтрака и уборкой помещений.
Молодая служанка на цыпочках приблизилась к постели Найи:
- Доброе утро, госпожа баронесса. Я прошу прощения, что явилась незваной в столь ранний час. Но умоляю вас выслушать меня.
- Откуда у тебя ключ от моей двери? - первым делом спросила Найя.
- Я взяла его у Колки Кувагиди, которая убирает ваши покои, - ответила служанка. - Раньше чем через час его не хватятся.
Найя сделала в памяти пометку. Раньше она никогда не задумывалась о том, что слуги могут входить в покои своих хозяев без их ведома. Ей казалось, что лишь родители и матрона Раймилна обладают властью над ее свободой. А теперь выяснилось, что ключей от двери на волю гораздо больше.
- Как тебя зовут?
- Меня зовут Робка, госпожа баронесса. Я помогаю на кухне. Бегаю за продуктами на базар. И вот сегодня, когда меня послали за свежей зеленью в город, возле ворот замка, там, где дорога проходит мимо высокого кустарника, меня окликнул мужской голос.
Сердце Найи забилось быстрее:
- Продолжай, Робка. Кто это был?
- Молодой зиганьер. Красивый, словно сошедший на землю дух воздуха.
- Это он! - Найя порывисто спрыгнула с кровати, схватила служанку за плечи и заглянула ей в глаза, словно надеялась увидеть там запечатлевшийся образ. - Это он? Правда?
- Он сказал, что его зовут Гензо Беньтиат.
У Найи ноги стали ватными, и она вновь села на кровать.
Не обращая внимания на резкие скачки настроения хозяйки, Робка продолжила:
- Зиганьер сказал, что ему очень-очень нужно сказать вам что-то важное. Я объяснила ему, что вас, госпожа баронесса, в ближайшее время никто увидеть не сможет.
Найя грустно улыбнулась, оценив тактичность служанки.
- Ну так вот, зиганьер сказал, что предполагал такой поворот дел, поэтому заранее написал письмо для вас, госпожа баронесса.
- Письмо? - Найя попыталась вновь вскочить, но ноги ее не послушались, и она лишь подалась вперед всем телом.
- Да, вот оно, - служанка достала из широкого рукава сложенный в несколько раз лист желтоватой бумаги местного кустарного производства.
- Зиганьер сказал, что искал кого-нибудь заслуживающего доверие, кто бы смог подбросить вам это письмо. Наверное, он посчитал, что на меня можно положиться.
Если бы глаза Найи не были прикованы к заветной бумаге, она могла бы заметить, как при этих словах Робка слегка покраснела и потупила заблестевшие глаза.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
