Чтобы даже мысли о спасении не было, так как понимаешь, что из такой ситуации практически не существует выхода, а лишь смиренное ожидание приговора и мольбы богам о спасение души и возможности насладиться жизнью, хотя бы после перерождения. Жить и просто наслаждаться. Чтобы каждый шаг, каждое действие само говорило, твоя жизнь имеет смысл. Ты живешь не зря.
Ведь сейчас все наоборот. Зачем я вообще живу? Сама считаю, что жизнь моя бессмысленна. Возможно именно я в этом и виновата, что не смогла найти для себя смысл ранее. Хотя раньше и не задумывалась о таком. От чего становится даже немного обидно. Моя смерть, как и жизнь ничего не изменят. Другие люди, что живут в империи Чэ могут вообще не подозревать о моей скорой казни, ведь на их судьбу это никак не влияет. В точности как чужие смерти никак не повлияют на меня. Словно сама жизнь пытается убрать тех, кто никогда ничего не достигнут и так до конца своих дней и останутся чем-то сравнимым с жуком.
Словно на практике утверждение, что выживает сильнейший. Власть, деньги, влияние — очень важно, но иногда и его может не хватать, если тот, кто выше станет твоим врагом.
Из забытья меня вытягивает сильная головная боль.
— Боги… Прошу вас… Молю, помогите…
По телу пробежали мурашки, а саму меня начала слегка трясти от холода. Словно сама клетка говорила о том, что живым тут не место.
Пытаюсь свернуться, чтобы хоть как-то согреться. Мой внешний вид стал напоминать брошенного на улице котенка, который все, чего хочет это любви и заботы.
Вновь приходиться открыть глаза, когда слышу звуки шагов. Мне показалось, что шел явно не один человек. Может их было около четырех? Также какие-то из них были тяжелыми, словно звуки от давящих доспех, а оставшиеся наоборот легкими, как будто воздушными.
Сквозь решетку вижу стражу, а перед ними стоят Чэ Ван и Йун Исыль. Наследный принц смотрит на меня злобно, казалось, будь его воля убил бы меня в туже минуту. Так продолжается какое-то время, будто выжидая чего. Может ему нужно мои слезы и самые настоящие мольбы, что через крик гласили бы: «Я невиновна!»?
Считаю, что слова уж излишне. Даже если бы поступила так как он хотел, ничего бы не изменилось. Потому что для него я уже не друг. Он уже сложил ошибочные мнение, от чего мои слова становятся ничем.
— Так и будешь молчать?!
Крикнул Чэ Ван громко, вложив в это всю злость, что успела скопиться. От этого сердце начинает бешено колотиться, а тело, которое и так трясло от холода, начало дрожать от страха, точно кролик, загнанный в клетку ожидающий, когда зубы хищника вонзятся в его шею.
Лицо Чэ Ваня, становиться все злее и злее. Еле сдерживая слезы, произношу:
— Что вы хотите от меня услышать?
Парень усмехнулся.
— Какова нахалка! Ты должна в ногах прощения просить, что жива еще! Была бы моя воля…
— Червяков уже кормила!
Не выдержав крикнула и резко вскочила на ноги.
Мы смотрим друг друга в глаза. Каждый видит там огонь, что как будто ничем нельзя потушить. То, что будет гореть даже после смерти, доказывая, что даже будучи на смертном одре тот был верен лишь своим убеждениям, несмотря ни на что.
— Ах ты дрянь!
Рука парня протянулась сквозь прутья и если бы не лишние сантиметры, отделяющие нас, то он успешно смог бы меня схватить.
— Господин прошу вас, успокойтесь. Я уверена, что она не желала вас оскорбить. Все же не каждому под силу вынести подобное заключение…
Неожиданно раздался голос. Девушка, что все время стояла позади Чэ Ваня сравнялась с ним. Лицо ее было словно кукольное, утонченные губы и яркие выразительные глаза. По нему было видно некое сострадание и как будто даже желание помочь мне. Странно все это. Если действительно Йун Исыль виновата в том, что я за решёткой, то от чего такое поведение?
Обычно даже если человек пытается врать, то глаза все равно помогут раскрыть истинные намерения. Не зря же их называют нашим зеркалом души. В ее случае даже глаза выглядят честно, без доли наигранности.
— Ты права. Не зачем тратить время на такой мусор. Удивительно, как ты еще могла мне понравиться.
Чэ Ван смотрел на меня презрительно, а после быстро начал покидать помещение.
— Господин я задержусь тут ненадолго, надеюсь вы не против. Я верю, что эта девушка ни в чем не виновна.
— Хах? Твое дело.
Еще раз окинув меня взглядом, Чэ Ван добавил:
— Будь осторожна, кто знает, что она может выкинуть.
Парень окончательно ушел, что даже его шагов не было более слышно. Рядом осталась Йун Исыль и двое стражников. Вновь посмотрев на девушку замечаю жуткую улыбку. Она не была радостной. Было очень странно наблюдать такое. Разве человек, может так резко менять свои эмоции? Словно передо мной стоит совершенно другой человек.
— Наконец-то его высокомерство ушло. А?
Добавила она, увидев мое удивленно.
Чего уж говорить, я сама на миг застыла в незнание, что сказать.
— Не смотри так на меня. Пойдет если скажу, что выбора не было?
Йун Исыль злорадствовала. Она будто получала удовольствие от всего этого. Девушка проводит рукой по прутьям.
— Я слышала к тебе приходила дочь семьи Ок, она ведь все тебе рассказала, не так ли?
Ее голос был полностью спокойным.
— О чем вы, я не понимаю?
Мой же наоборот дрожал. Хочу свалить все на холод, но интуитивно чувствовала опасность от этого человека. Тот, кто может так искусно менять маски всегда будет опасен.
— Моя дорогая, хватит притворяться дурой. Ты ведь прекрасно поняла, о чем говорю.
— И что же измениться, если скажу, что да она приходила и все рассказала?
Девушка притворилась, что задумалась. Для нее это действительно всего лишь игра?
— Не преувеличивай все она не могла тебе рассказать, лишь часть, что слухи про тебя я распустила.
Значит Ок Чанми сказала правду и действительно всему виной действия Йун Исыль.
— Опять это выражение лица, что хочешь узнать зачем?
Тяжело вздыхаю, чтобы не начать кричать.
— Да… Хочу…
Девушка хватает меня за лицо, а глаза ее словно были безумными.
— Это действительно нужно объяснять? Мне казалось, что ты намного умнее. Ладно не важно. Причина проста…
Была выдержана пауза, а после та добавила.
— Желание жить.
— А?
— Наследный принц наш однолюб знаешь ли. Ты лишняя во всем этом и являешься угрозой для моей спокойной жизни, понимаешь?
Меня затрясло от злости.
— По-твоему это повод зажать
