освобождении гейш и проституток. Все долги гейш и проституток были списаны, контракты на обучение стало можно заключать только на семь лет, а обновлять лишь по согласию сторон. Все гейши теперь могли вернуться домой, но многие не захотели сделать этого.
В Японии, как правило, гейш называют «гейко», что значит «девушка искусства», а учениц гейко называют «майко». Пик их популярности пришелся на 1860-е годы, тогда они стали музами для многих поэтов и художников. Тогда же и были заложены жесткие традиции их искусства, которые не изменились до сегодняшних дней. Предоставление гейшами сексуальных услуг было запрещено законом еще в XVIII веке. Настоящую гейшу от юдзё – торгующей телом женщины – можно отличить и внешне. У гейши кимоно завязано сзади сложным красивым узлом, который невозможно ни развязать, ни завязать без посторонней помощи. Куртизанки же одеваются проще, их кимоно перевязано простым узлом спереди, который легко завязывать и развязывать по несколько раз в день. В 1957 году, когда проституция в Японии была запрещена, закон не коснулся гейш – это говорит о том, что их не относили к этой касте женщин. В конце XIX – начале XX века в чайных домиках в присутствии очаровательных гейш кипела политическая жизнь Японии, проводились переговоры и готовились закулисные сделки. Некоторые гейши на равных беседовали с политиками, чиновниками, бизнесменами и часто выходили за них замуж. Так случилось, что в 1945–1952 годах, во время оккупации Японии союзными войсками, женщины, вынужденные зарабатывать на жизнь торговлей своим телом, именовали себя гейшами, чтобы привлечь внимание клиентов. С тех пор в сознании европейцев понятия «проститутка» и «гейша» сравнялись. Но японская поговорка гласит: «Жена – для дома, проститутка – для секса, гейша – для души». Знаменитый девиз гейко Киото: «Мы показываем только наше искусство и не опускаемся до непристойных вещей. В этом наша гордость».
Гейши должны были учиться традиционному искусству, этикету, различным наукам, чтобы полностью обеспечивать себя. После того, как они смогут зарабатывать самостоятельно, они станут независимыми, все их долги будут списаны. Окия как представитель гейши будет получать назначенный процент с ее доходов. Так было и в случае с Масако.
После того, как две ее старшие сестры покинули дом, в семье родилось еще девять детей. Две девочки и сама Масако в возрасте пяти лет тоже были проданы в «Ивасаки окия». Когда хозяйка окия увидела трехлетнюю Масако, то предсказала девочке большое будущее. И сказала, что она должна стать ататори окия Ивасаки, то есть наследницей дома гейш. Ататори – очень уважаемая особа в окия: для нее готовят особую еду, ей нельзя заниматься обычными детскими играми, даже кататься на велосипеде, чтобы не пораниться. Удивительно, но при всем этом ататори ежедневно моют все туалеты в доме. Это их святая обязанность. Минэко так говорит об этом в книге: «В то, что уборка туалетов – обязанность ататори, мне кажется, вкладывается определенный смысл. Даже те люди, которые занимают самое высокое положение, должны делать что-то для всех»[8].
Минэко предстояло принять фамилию своего окия и стать «начальницей» дома после смерти прежней хозяйки. Она вспоминает: «Я была последним ребенком в семье, родители всегда меня баловали, жизнь с ними была наполнена теплотой, но меня привлекали иные вещи, получить которые я могла только в окия Ивасаки. Одна из них – танцевать танцы май»[8]. По своему желанию на суде она отказалась от своих родителей и стала приемной дочерью владелицы окия. У девочки изменилось и имя: она стала Минэко Ивасаки. По словам Минэко: «После того как в пятилетнем возрасте я покинула дом, мне больше никогда не удавалось остаться наедине с собой и все свое время я посвящала тому, чтобы ублажать других людей»[8]. Ей надлежало стать первоклассной гейко. Вот что она написала в автобиографии: «Первоклассная гейко всегда находится в ярком свете рампы, в то время как я провела бо2льшую часть детства, прячась в темном шкафу. Первоклассная гейко использует свои навыки и искусство, чтобы угодить аудитории, позволяя каждому человеку, с которым она общается, чувствовать себя прекрасно. Я же всегда предпочитала одиночество. Первоклассная гейко – это изящная ива, склоняющаяся к другим, чтобы исполнить их желания, в то время как я всегда была упрямой и шла наперекор природе. Кроме того, я была очень и очень гордой. В то время как первоклассная гейко – мастерица в создании атмосферы расслабленности и развлечения, я никогда особо не любила находиться в компании других людей. Гейко-звезда никогда не может быть одна, а я всегда хотела принадлежать только самой себе»[8].
По традиции в возрасте шести лет девочку начали обучать традиционным японским танцам, игре на музыкальных инструментах, а также каллиграфии, правилам этикета и тонкостям проведения чайной церемонии. Больше всего на свете она обожала танцы. По воспоминаниям Минэко: «Традиционные японские танцы очень отличаются от западных. Их чаще танцуют в белых носках – таби, – чем в специальной обуви. Движения, в отличие от балета, очень медленные и направлены больше к земле, чем к небесам. Однако, как и в балете, все движения требуют огромного напряжения мускулов»[8]. Вплоть до завершения своей карьеры гейко ежедневно занимается танцами.
В пятнадцатилетнем возрасте Минэко стала популярнейшей майко и оставалась ею на протяжении шести лет. Майко быть совсем не просто. Майко является ученицей, она проходит несколько этапов обучения, на каждом из которых меняет прическу. Именно по прическе можно определить, на каком этапе сейчас находится девушка. Из-за частой смены причесок с использованием шпилек и «туго» убранных волос многие девушки к 20–25 годам имеют лысину на макушке. Из книги «Настоящие мемуары гейши» видно, как трудно быть майко: «Я весила девяносто фунтов (41 кг). Полное одеяние – кимоно вместе с украшениями для волос – вполне могло весить сорок фунтов (18 кг). Нужно было слишком много носить на себе. Я должна была балансировать со всем этим весом на высоких шестидюймовых сандалиях. Кимоно требует определенной походки. Верхнюю часть тела нужно держать очень прямо. Колени должны быть немного согнуты, а пальцы ног слегка расставлены, отчего походка кажется слегка косолапой, но это предотвращает распахивание кимоно. Демонстрировать мелькающие ноги или выставлять на всеобщее обозрение лодыжки было неприлично»[8]. А еще Минэко рассказала в автобиографии о том, как трудно ухаживать майко за своей внешностью: «После того как я стала майко, я ходила к парикмахеру раз в пять дней. Чтобы сохранить прическу, я спала на лакированной прямоугольной деревянной подушке с тонкой наволочкой. Поначалу я не могла спать вообще, но вскоре привыкла. В окия существовал прием, предотвращающий передвижение подушки на протяжении ночи. Служанки рассыпа2ли рис
