Девушка выбралась из ванны и набросила на голые мокрые плечи халат. Если бы она только знала, что в следующий раз ей доведется по-настоящему помыться лишь через много недель! И это произойдет в номере парижской гостиницы, по настоянию английского графа, о существовании которого Даниэль сейчас даже не подозревала!..
…Девушка стояла у окна и смотрела во двор замка, не в состоянии понять, что там происходит. Со стороны парка к замку медленно двигалась какая-то большая темная масса. Прямо по газонам, топча любимые цветы Луизы и ломая маленькие, только что посаженные деревца, шли люди. Много людей… Но казалось, что все они были на одно лицо. И вдруг волосы Даниэль зашевелились от ужаса, а тело охватил могильный холод. Сквозь закрытые рамы окна донесся какой-то зловещий звук, напоминавший рокот морского прибоя, накатывающего на покрытый галькой пологий берег. Она напрягла слух и вдруг явственно расслышала хором повторяемые слова: «Сан-Варенн! Сан-Варенн!»
Внезапно широкие парадные двери замка распахнулись, и все разъяренное семейство со старым герцогом во главе бросилось по каменным ступенькам вниз — навстречу толпе. Конечно, каждый из Сан-Вареннов отличался жестокостью, завидовал более удачливым и преуспевающим аристократам, но в трусости никого из них обвинить было нельзя.
Даниэль, как загипнотизированная, с ужасом следила за тем, как ее дед что-то кричал толпе. Его лицо было искажено бешенством, сквозь которое все же проступало недоумение. Видимо, патриарх Сан-Вареннов просто не мог поверить, что его древнему роду осмелились угрожать какие-то жалкие людишки, которых все его семейство привыкло считать своей собственностью. Он сделал энергичный знак рукой. Тотчас несколько человек из челяди Сан-Вареннов выскочили вперед и направили на толпу заряженные мушкеты. На несколько мгновений воцарилось общее молчание. Даниэль затаила дыхание. Она понимала, что теперь события могут принять самый неожиданный оборот. Численный перевес был, несомненно, на стороне восставших. Однако свойственное крестьянам с рождения чувство покорности господам и страх, охвативший их при виде вооруженного отряда, давали немалое преимущество хозяевам замка.
В этот момент на ступенях внезапно появилась Луиза. Она оттолкнула своего супруга и, бросившись вперед, вырвалась за шеренгу вооруженных слуг. Люсьен попытался удержать жену, но Луиза с презрением оттолкнула его руку. Такое она позволила себе впервые за все двадцать лет совместной супружеской жизни. Ступив на гравийную дорожку, Луиза остановилась и обратилась к толпе. Даниэль не могла разобрать слов, но голос ее матери звучал спокойно и надменно. Кончив говорить, она простерла обе руки к толпе и пошла по направлению к ней. Человек огромного роста, размахивая толстой суковатой палкой, тоже сделал шаг вперед. Были ли у него агрессивные намерения или нет — этого сейчас уже никто не может сказать. Так или иначе, но тут же раздался залп мушкетов слуг Сан-Вареннов…
Даниэль с ужасом смотрела на расплывавшееся на спине матери кровавое пятно. Пораженная нерасчетливо пущенной пулей, Луиза сначала тихо опустилась на колени, а затем навзничь упала на гравий дорожки. Но не она одна стала жертвой трагедии. Увидев гибель хозяйки дома, вооруженные слуги Сан-Вареннов открыли беспорядочную стрельбу по толпе. Первый ряд стоявших был буквально сметен. И тогда глухой ропот толпы сменился грозным, сокрушающим ревом: «Смерть аристократам! Смерть! Смерть им!»
Больше Даниэль уже ничего не видела. В ее памяти остались лишь кровь на платье матери и распростертые на гравийной дорожке тела. Девушка повернулась и бросилась прочь от окна. В этот момент дверь распахнулась, и в комнату вбежала старая няня. Лицо ее было бледнее полотна, а близорукие глаза полны ужаса. Схватив Даниэль за руку, она сунула ей сверток с поношенными бриджами и старой рубашкой:
— Переодевайся! Быстро, быстро! Тебе надо бежать, дитя мое! — зашептала она, с трудом переводя дыхание. — Спустись через черный ход и беги к кюре! Он поможет! Только, ради Бога, не медли! — И нянька потащила девушку за руку из комнаты.
— Подожди же! — упиралась Даниэль. Вырвав руку, она остановилась посреди коридора. С первого этажа донесся звон разбиваемой посуды. Его тут же сменил вырвавшийся из десятков глоток удовлетворенный вопль. «Они убили моего деда!» — подумала Даниэль со странным чувством отрешенности от всего происходящего.
— Ну скорее же, прошу тебя! — продолжала твердить нянька, вновь хватая ее за руку. — Пойми же, нельзя медлить ни минуты! Иначе — смерть!
Даниэль снова высвободила руку и, не отвечая, бросилась по коридору к комнате матери. Там, в дальнем углу, на завешенной любимыми платьями Луизы полке, хранился сундучок со всеми ее вещами. С лихорадочной быстротой девушка распахнула дверь в комнату, подбежала к длинному ряду вешалок и раздвинула их. Встав на цыпочки, она нащупала на полке сундучок и, взявшись за ручку, потянула его на себя. Он был не столько тяжел, сколько велик. Поэтому тащить его оказалось очень неудобно. Все же Даниэль сумела обхватать сундучок обеими руками и выскочила из комнаты на ведущую вниз черную лестницу. Она пробежала через кухню, где уже никого не было и пахло подгоревшим мясом, продолжавшим жариться на вертеле. Поваренок, который должен был следить за ним, поворачивая время от времени над огнем, тоже куда-то исчез.
Противоположная дверь кухни выходила на улицу. Даниэль выбежала во внутренний дворик и инстинктивно прижалась к окружавшей его высокой стене. Почему-то именно здесь она вспомнила, что ничего не ела со вчерашнего дня. Пустой желудок громко напомнил о себе, как бы предупреждая: бегство будет долгим, опасным, и одному Богу известно, когда и где оно закончится. Конечно, хорошо было бы прихватить на кухне что-нибудь из съестного, но времени для этого не оставалось. Добежав до калитки, Даниэль открыла ее и очутилась на узкой тропинке, ведущей в лес…
До дома кюре было примерно пять миль или больше. Даниэль предстояло преодолеть их с громоздким сундучком в руках. И как можно быстрее. Конечно, сейчас, когда толпа упивалась убийствами и разрушениями, эти потерявшие человеческий облик люди могли и не заметить исчезновения младшей из семейства Сан-Варенн. Но попасться им на глаза и напомнить о своем существовании было бы равносильно самоубийству. Девушка отлично понимала это. Единственным путем к спасению было бегство. Надо бежать! Бежать так быстро, как только возможно…
Хорошо еще, что Даниэль, молодая и сильная, имела прекрасную физическую закалку благодаря постоянному пребыванию на свежем воздухе и занятиям всякого рода спортом. Поэтому эти пять с лишним миль она сумела пробежать чуть ли не на одном дыхании.
