«Трижды повернись вокруг себя против движения солнца. Против движения солнца – это то же самое, что против часовой стрелки, Ричард».
Он три раза повернулся, чувствуя себя полным идиотом.
«Зачем вообще все это выделывать, чтобы встретиться с твоим другом? Это же какая-то чепуха…»
«Это не чепуха. Поверь мне. Просто сделай это ради меня, ладно?» – и она улыбнулась.
Ричард остановился, подождал немного и прошел до конца улицы. Пусто. Никого. Рядом с железным мусорным баком груда тряпья.
– Эй! – крикнул Ричард. – Есть тут кто? Я друг Двери. Эй!
Нет, тут никого не было. Ричард облегченно вздохнул. Теперь можно спокойно вернуться домой и сказать девушке, что ничего не получилось. Потом он вызовет кого надо, и они во всем разберутся. Скомкав бумагу, он бросил ее в бак.
В ту же секунду то, что Ричард принял за груду тряпья, зашевелилось, поднялась, мелькнула рука – и на лету поймала скомканный листок.
– Это, кажется, мое, – сказал маркиз Карабас. На нем был огромный черный плащ, немного смахивавший на сюртук, и высокие черные сапоги, а под плащом – что-то рваное и грязное. В свете фонарей на темном лице ярко поблескивали белки глаз. Он тут же улыбнулся, обнажив белые зубы, словно в ответ на шутку, понятную ему одному, поклонился Ричарду и сказал:
– Маркиз Карабас к вашим услугам, а вы?..
– Хм… – замялся Ричард. – Ммм. Эээ…
– Вы – Ричард Мэхью, тот самый молодой человек, который спас нашу раненую Дверь. Как она?
– Ммм… Нормально. Ее рука все еще…
– Не переживай, с ней все будет в порядке. У всех членов ее семьи раны заживают в мгновение ока. Странно вообще-то, что их удалось убить.
Говоря все это, маркиз Карабас ходил взад-вперед, как тигр в клетке. Ричард понял, что он из тех людей, которые не могут усидеть на месте.
– А что, ее семью убили? – спросил он.
– Боюсь, мы так ничего не успеем, если ты еще будешь спрашивать о том, что тебя не касается, – ответил маркиз, останавливаясь напротив Ричарда. – Садись, – велел он.
Ричард огляделся, – куда бы здесь сесть? Взяв его за плечо, маркиз с силой толкнул Ричарда, так что тот упал навзничь на мостовую.
– Она отлично знает, что мои услуги стоят недешево. Что она предлагает?
– В каком смысле?
– Каковы условия сделки? Она ведь прислала тебя заключить со мной сделку. За просто так я никому не помогаю.
Ричард пожал плечами, насколько это возможно сделать, лежа на спине.
– Она велела передать, что хочет, чтобы вы отвели ее домой, – а я понятия не имею, где ее дом, – и наняли для нее телохранителя.
Даже когда маркиз стоял спокойно, его глаза все время бегали – вверх-вниз, туда-сюда, словно он что-то искал или о чем-то думал. Складывал, вычитал, взвешивал. Может, он ненормальный?
– А взамен? Что она предлагает взамен?
– Да вроде ничего.
Плюнув себе на ногти, маркиз потер их о лацкан плаща и отвернулся.
– Она мне ничего не предлагает, – похоже, он смертельно обиделся.
Ричард поднялся на ноги.
– По крайней мере ни о каких деньгах она не говорила. Сказала только, что будет у вас в долгу.
Глаза маркиза блеснули.
– В каком долгу?
– В огромном долгу, – сказал Ричард. – Она сказала, что будет у вас в огромном долгу.
Карабас ухмыльнулся, как голодная пантера, завидевшая в лесу ребенка. Потом снова повернулся к Ричарду.
– И ты оставил ее совсем одну?! – воскликнул он. – В то время как Круп и Вандемар рыщут по городу? Так чего же мы ждем? – Он встал на колени перед люком у обочины, выхватил из кармана какой-то металлический предмет, воткнул его в щель и нажал. Люк открылся. Маркиз сунул предмет на место и вытащил из другого кармана нечто, похожее, как показалось Ричарду, на длинную римскую свечу[13] или факел. Маркиз провел по нему рукой, и он загорелся, освещая улицу ярко-красным светом.
– Можно спросить? – вмешался Ричард.
– Нет, конечно, – отозвался маркиз. – Значит так. Никаких вопросов, ответов ты все равно не получишь. Не отставай от меня ни на шаг. И даже не пытайся понять, что происходит. Ясно?
– Но…
– И самое главное: никаких «но». А теперь в путь. Прекрасная дама в опасности, – заявил Карабас. – Нельзя терять ни минуты. Вперед! – С этими словами он указал в темноту канализационного люка.
Ричард спускался по лестнице, прикрепленной к стенке канализационной шахты, чувствуя себя таким потерянным, что даже первоклассный детектив не смог бы его теперь найти.
* * *«Интересно, где мы?» – подумал Ричард. Кажется, это не канализация. Скорее, туннель для телефонного кабеля или даже для небольшого поезда. Или… для чего-то еще. Он вдруг понял, что почти ничего не знает о том, как устроены лондонские подземные коммуникации. Ричард шел медленно, опасаясь споткнуться и сломать ногу. А маркиз Карабас уверенно шагал впереди, словно не заботясь о том, идет ли за ним Ричард. Пылающий факел заливал туннель красным светом, на стенах плясали огромные тени.
Ричард бросился догонять маркиза.
– Так… – проговорил Карабас. – Нужно отвести ее на рынок. Ближайший будет, ммм, через два дня, если мне не изменяет память, а она уж конечно мне не изменяет. До тех пор надо бы ее спрятать.
– Рынок? – переспросил Ричард.
– Да, Плавучий рынок. Но тебя это не касается. Хватит задавать вопросы.
Ричард огляделся.
– Вообще-то я хотел спросить, где мы. Но вы, наверное, мне все равно не ответите.
Маркиз снова улыбнулся.
– Молодец, – обрадовался он, – кое-что усвоил. У тебя и без того большие проблемы.
– Не то слово! – вздохнул Ричард. – Меня бросила невеста, а еще мне, видимо, придется покупать новый телефон…
– Темпл и Арка! Поверь мне, телефон – это сущая ерунда! – Маркиз Карабас поставил факел на землю, прислонив к стене, – факел продолжал шипеть, заливая тоннель красным светом, – и стал взбираться наверх по вделанным в стену железным скобам. Немного помедлив, Ричард последовал за ним. Скобы были холодными и ржавыми. Ржавчина, превращавшаяся под руками в пыль, сыпалась вниз, забиваясь ему в глаза и рот. Красный свет внизу замигал и потух. Теперь они карабкались в полной темноте.
– Мы возвращаемся к Двери? – спросил Ричард.
– Ну да. Только сначала мне нужно кое-что уладить, позаботиться о своей безопасности. Когда выйдем наружу, не смотри вниз.
– Почему? – спросил Ричард. Тут ему в глаза хлынул свет, и он невольно посмотрел вниз.
* * *Яркий дневной свет чуть не ослепил Ричарда. Дневной свет? – удивленно подумал он. – Не может быть. Ведь когда я зашел в переулок, на Лондон уже спустилась ночь, а это было всего-то час назад. Он карабкался по железной лестнице, вделанной в стену какого-то высокого здания, а под ним…
Под ним был Лондон.
Крошечные машинки, крошечные автобусы и такси, крошечные домики, деревья, малюсенькие грузовички и крошечные, просто микроскопические люди. Он с трудом мог различить все это далеко внизу.
Сказать, что Ричард Мэхью страдал от акрофобии,[14] было бы не совсем верно, – это все равно что утверждать, что Юпитер крупнее утки. Нет, Ричарду не просто делалось страшно, когда он оказывался на горе или на последнем этаже высокого здания, – это рождало в нем тупой, невыносимый ужас, от которого потеют руки и хочется кричать во все горло. Ему казалось, что если он подойдет слишком близко к краю, какая-то неведомая сила подтолкнет его, и, не владея собой, он непременно шагнет в пустоту. В такие минуты Ричард переставал доверять самому себе, и это пугало его даже больше, чем сама бездна. И хотя он понимал, что акрофобия – своего рода болезнь, он ненавидел себя за это и старался держаться подальше от высоких зданий и гор.
Ричард застыл, вцепившись в железную скобу. У него заболели глаза, а дыхание стало прерывистым.
– Я вижу, – послышался знакомый веселый голос сверху, – кто-то меня не послушал?
– Я… – У Ричарда пересохло в горле, он судорожно сглотнул. – Я не могу лезть дальше.
Руки у него вспотели. А вдруг потные ладони соскользнут со скобы, и он полетит вниз?..
– Еще чего! Конечно можешь. А впрочем, если хочешь, оставайся здесь, на лестнице. Повисишь пару часов, пока не замерзнут руки, а потом полетишь вниз, разобьешь башку о мостовую и наконец перестанешь бояться.
Ричард посмотрел на маркиза. Тот улыбался, а заметив, что Ричард на него смотрит, отпустил обе руки и помахал ими в воздухе. Ричарда тут же захлестнула волна панического страха.
– Вот сволочь, – пробормотал он, протянул правую руку вверх и нащупал следующую скобу. Потом переставил правую ногу. Протянул левую руку. Так, очень медленно и осторожно, он лез все выше и выше. Вскоре Ричард увидел прямо перед собой край крыши. Перебравшись через него, он растянулся во весь рост.
Он слышал удаляющиеся шаги маркиза, ощущал ладонями шершавое покрытие крыши и всем телом – твердую поверхность. Сердце бешено колотилось в груди.
