Король подумал, что его обложили со всех сторон, загнали и сейчас начнут мучить длинными серьезными разговорами. Этикет в таких случаях предписывал принимать величественный и грозный вид, изображать благосклонное внимание и не забывать об осанке. Ибо именно осанка отличает монарха от подданных.
— Давайте без церемоний, господа, — предложил Юлейн, выпрямляясь в кресле. — Будем экономить время и силы, раз уж мы не умеем экономить деньги.
Экономия — искусство тратить деньги, не получая от этого никакого удовольствия.
Арман Салакру
Сие легкомысленное «мы» задело и главного казначея, и графа да Унара. Не то чтобы они совсем не были причастны к стремительному таянию снегов… простите, государственных средств. Но все же до обожаемого повелителя им было ох как далеко. Только бурмасингер Фафут нисколько не чувствовал себя обиженным. О том, что он совершенно не умеет экономить деньги, ему каждый божий день твердили и жена, и теща, и сестра — тощая, перезрелая девица, которую никак не удавалось выдать замуж.
— Что ж, ваше величество, — легко согласился граф, — будем экономить время. И в целях этой экономии я не стану приводить многочисленные факты, зачитывать вам доносы преданных ваших слуг и сообщения, полученные мною из-за рубежа. Скажу коротко — в стране назрела смута. Не зреет, мой повелитель, а уже назрела и вот-вот прорвется восстанием, которое сметет все на своем пути.
— Вы хотите сказать, что моя армия и весь тайный сыск, на который уходит уму непостижимая сумма, ничего не могут сделать? — возмутился король.
— Может, — мягко ответил да Унара. — Но я поставлю вопрос иначе. Вам действительно нужен бунт? Вам нужны обезумевшие толпы народа, громящего Тиронгу? Вам нужны орды захватчиков, которые на сей раз не упустят выгодный момент и обязательно примут участие в дележе такого лакомого пирога, каким является ваша страна? И вам хочется потом, спустя годы, заново отстраивать государство на пепелище?
Благодушный подергал воротник дрожащей рукой. Кружевная ткань не поддавалась, и ему пригрезилось, что это смерть душит его костлявыми пальцами. Вот сейчас надавит посильнее — и конец, «король умер, да здравствует король!».
— Неужели все так серьезно? — выдохнул он почти шепотом. — И никакого выхода?
— Выход всегда есть, государь, — вкрадчиво улыбнулся граф. — Только по этой причине мы с маркизом и решились обеспокоить ваше величество. Не в нашей компетенции принимать столь серьезные и важные решения, ведь дело касается, как-никак, вашего ближайшего родственника. Принца крови, сколь сие ни прискорбно.
Тщательнее всего следует выбирать врагов.
Оскар Уайльд
— Это вы о ком? — встревожился король.
Он подумал: а вдруг боги услышали его мольбы, и сейчас министры предложат убить князя Люфгорна и его мерзкую сестрицу заодно. Зачем бы убивать князя для решения накопившихся проблем, Юлейн даже представить себе не мог, но уж очень хотелось.
— Речь идет о мессире Зелге Галеасе Окиралла, герцоге да Кассар, — ответил почему-то главный бурмасингер.
И его величество в который раз удивился, насколько этот человек похож на огромного медведя. Вот и голос такой же. Не голос — настоящий рык…
Он понял также, что теперь пообедать со вкусом наверняка не удастся, а о вдумчивом чтении «Королевского паникера» даже речи быть не может. И, уже капитулировав перед обстоятельствами, спросил без всякой надежды на ответ, а так, по инерции:
— Результаты позавчерашней паялпы никто не знает?
Министры обменялись короткими, но весьма красноречивыми взглядами — у них паялпа давно сидела в печенках, ибо постоянно проигрывающий Юлейн делал тем не менее воистину королевские ставки.
Лакей, дежуривший у двери и подслушивавший в пользу графа да Унара даже тогда, когда граф сам присутствовал при разговоре, вытянул шею, явно небескорыстно интересуясь исходом поединка. Неожиданно и с непередаваемой грустью в голосе ответил господин Фафут:
— Я знаю. Из виантийца сделали отбивную котлету, и ведь кто?! Не чемпион Гару, а никому не известный минотавр из каких-то Малых Пегасиков. — И, уж совершенно не сообразуясь с обстоятельствами и лицами, принимающими участие в беседе, пожаловался: — Я такую прорву денег просадил из-за этого минотавра, что теперь хоть домой не возвращайся.
По крайней мере еще один человек среди присутствующих полностью разделял отчаяние бедного бурмасингера.
* * *
Таинственный господин Думгар дважды сказал чистую правду: и про то, что троглодитусы любят хмельной сидр, и про то, что пьяницы из них никудышные.
Дайте мне точку опоры, и я произнесу тост.
Алекс. Ратнер
Спустя час после трагического происшествия у дверей герцогского дома, минут через сорок после того, как назвавшийся троглодитусом субъект призывал на голову старосты Иоффы все небесные кары и тридцать три несчастья в придачу, через полчаса после того, как его, упирающегося и пыхтящего, староста силком дотащил до харчевни «На посошок», они уже были не разлей вода друзьями. Ящероподобное существо по имени Карлюза неоднократно успело выпить с Иоффой на брудершафт, просветить относительно самых модных в Сэнгерае тостов и застольных речей и начало посвящать нового товарища во все свои сердечные тайны, а также мечты и планы на будущее.
Вышколенный господином Думгаром, Иоффа не пропускал мимо ушей ни одного слова, все мотал на ус и пытался привести в систему кучу разрозненных сведений, коими так и сыпал подвыпивший троглодитус.
— Так откуда ты явился, чучел? — ласково спрашивал он, подливая Карлюзе сидра.
— Из подземелий Сэнгерая. Подземелья у нас — ууу-уу! — И троглодит повел лапкой в сторону окна, изображая неохватность подземных просторов. Если, конечно, о подземельях так вообще можно говорить.
— И что, у вас там все такие — в беретках и хвостатые?
— Почему все? — изумился Карлюза. — Я представлен единственный в своем роде. Гордость семьи и надежда королевства У меня способности. Врожденные. Не веришь? — И он истово стукнул себя лапкой в грудь.
— Верю-верю. Ты пей, пей, не стесняйся. — И староста незаметно махнул трактирщику, призывая его нести новый кувшин.
К слову: никто в харчевне «На посошок» — а была там целая толпа пьющего народа — не удивился появлению Карлюзы и не бросил в его сторону ни одного косого взгляда. Словно заезжие троглодитусы только и знали, что смаковать сидр и беседовать по душам с подданными герцога да Кассар.
— Ты сумочку мою куда дел? — подозрительно спросил Карлюза. — Ты у меня ее отобрал, да?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
