— Она, наконец, уезжает, — сказала жена. — Теперь вздохнем свободно?
Гилиан кивнул.
— Ты выкрутился?
— Да, — неохотно ответил он. — Кое-как.
— Я рада.
— В самом деле?
Роанон поглядела на него попристальнее — какой-то уж очень утомленный был у него вид.
— Аларих, — сказала она, — я очень рада, что ты устоял перед самой Маб. Я хочу… чтобы вечером ты не оставался в своей башне. Я буду тебя ждать.
— Спрос на меня растет, — усмехнулся Красный Лис. Усмешка вышла кислой.
— Хотел бы я знать, откуда у тебя информация.
— Я женщина, — ответила Роанон, — и я наблюдательна. Маб вчера рвалась в бой, а сегодня что-то не похожа на победительницу. Так ты придешь?
— Слушаю и повинуюсь.
На лице Роанон мелькнула легкая улыбка, и она бесшумно удалилась. Красный Лис закусил губу. Сказать по правде, награда, предложенная Роанон за стойкость, ничуть его не прельщала. Маб отомстила за пренебрежение, влив в его душу яд сомнения. Роанон приказала ему явиться! Он честно попытался убедить себя, что она имеет полное право ему приказывать — он-то в свое время тоже не весьма деликатно с ней обошелся, и она всегда подчинялась. Правда, ухитряясь убить при этом всяческое удовольствие от своего подчинения. Факт оставался фактом — он не переносил ее приказов и при этом прекрасно осознавал, что поведение его нечестно. Он тяжело вздохнул и твердо решил скрутить свою гордость в бараний рог. Всю жизнь он будет клясть себя за то, что отказался от Маб.
Дикий трезвон, разлившийся по замку, словно пружиной подбросил его в воздух. Он даже не сразу сообразил, что это значит. А сообразив, со всех ног рванулся на второй этаж. Кто-то посмел прикоснуться к машине! Он ничуть не сомневался, что это Маб. Казалось, от надрывающейся сигнализации вибрируют стены.
Он ворвался в машинный зал, опередив всех, кого звонок поднял на ноги, и на мгновение замер, пытаясь осмыслить увиденное. Замерли и все те, кто столпился за его спиной.
Маб, разумеется, не смогла открыть калитку, запирающую лесенку, и на галерею к рубильнику путь ей был закрыт. Но перфорированная лента, пронизывающая и опоясывающая всю машину, поднималась на самый верх и, проходя над устрашающим месивом вращающихся шестеренок и прочих зубчатых колос, тянулась в метре под галереей. Один лишь шаг и… Маб стояла на ленте, и ее и рубильник разделяли каких-нибудь три метра. Но не на рубильник глядел в мгновение своего оцепенения Красный Лис. Он увидел высоко над своей головой босые ступни Маб, и то, что лента не выдерживает ее тяжести. Маб, что могла пройти по чашечкам цветков, не стряхнув пыльцы, в замке Гилиан обладала обычным весом. Лицо ее было белее пергамента, но она не сводила глаз с рубильника, и Гилиана коснулся тот же смертный ужас, что пронизывал Королеву фей. Какая-то дикая сила тянула ее наверх, к рубильнику, сила, более могущественная, нежели самая острая необходимость, которую может испытывать человеческое существо. Было ли это проклятием чародейства, навеки наложенным на Маб? Машина грозила ей смертью, и она шла. Глаза ее были расширены и пусты, и больше всего она походила на перетянутую струну, готовую лопнуть в этот или в следующий момент.
А мясорубка из острых колес прямо под ней шевелилась с монотонной жестокостью, и Лис увидел, что Маб до рубильника не дойдет. Лента под ее ногами просела, и вот-вот…
Он отшвырнул кого-то с дороги и бросился к калитке. Она, едва щелкнул замок, отлетела в сторону, отброшенная пинком, и не успела она, ударившись о стену, вернуться в свое прежнее положение, как Красный Лис, прыгая через три ступеньки, уже оказался на галерее, вихрем пронесся по ней, дернул рубильник вниз и успел подхватить на руки падающую Маб в тот миг, когда лента лопнула. Машина издала утробный вздох умирающего дракона. Шестеренки дрогнули в последний раз и остановились. Гилиан пошатнулся, Маб показалась ему неожиданно тяжелой, потом он понял, что мгновенная слабость явилась результатом его чудовищного рывка.
Красный Лис был единственным в этом зале, кто думал не о том, что замок остался без защиты. Он не слышал дыхания Маб, и ему показалось, что смертоносное излучение его машины, не в силах поразить живое тело Маб, разрушило ее внутреннюю чародейскую сущность, весь тот пленительный сплав из заклятий, предрассудков, лунного света и ветра зеленых лугов.
Люди расступились перед ним, когда он, ни на кого не глядя, пронес Маб сквозь этот живой коридор и поднялся в свою башню.
Было семь часов вечера, и в этот предсумеречный час клонящееся к закату солнце сделало мир особенно золотым. Красный Лис опустил безжизненное тело Королевы фей на тахту и сел рядом с ней, тщетно пытаясь найти на ее запястье хотя бы самую тоненькую ниточку пульса. Он не остановился бы перед тем, чтобы распылить какого-нибудь лешего или тролля, или даже армию эльфов, если бы те решили штурмовать замок… но уничтожить Маб! Да он скорее руки бы себе отрубил.
Солнце опускалось все ниже, и западные окна янтарной комнаты вспыхнули расплавленным золотом. Маб лежала в глубоком обмороке, Гилиан продолжал сидеть возле нее, бессознательно держа ее за руку.
Потом она открыла глаза, и в них был все тот же смертный ужас.
— Машина… — сказала она непослушным языком. — О, это чудовище…
Ее затрясло.
— Она гудит, — пробормотала она, пытаясь зажать уши, но руки не слушались ее. — Она гудит и затягивает в пустоту…
— Маб! — Гилиан встряхнул ее руку. — Очнись! Она не гудит. Я ее выключил.
Маб посмотрела на него, как будто едва узнавая.
— Ты… ее выключил? Я не верю!
Гилиан пожал плечами.
— Не верь сколько угодно, но я выключил ее.
Он отпустил, наконец, ее руку и отошел к окну. Маб села, обхватив колени руками. Дрожь сотрясала ее.
— Это ужасно, — сказала она. Зубы чуть-чуть постукивали. — Эта пустота! Этот мрак и равнодушие… Зачем ты сделал эту проклятую машину? Да, мне страшно! Мне никогда еще не было так страшно! Да подойди же ко мне, ты же видишь, как я боюсь!
Гилиан опять присел рядом с ней, и Маб уткнулась носом ему в плечо. Он осторожно погладил ее по вздрагивающей спине, как ему доводилось делать, когда он утешал своих сыновей.
— Ничего, — повторил он. — Я вырубил этого монстра. Не бойся.
Маб подняла голову и взглянула на него снизу вверх, как ребенок, готовый уличить взрослого во лжи. Губы ее дрожали, и Красный Лис попытался своими губами унять эту дрожь. И Маб растерялась так, что не ответила. Прошла секунда непонимания и изумления, а потом Маб закрыла глаза и потянулась к Красному Лису. Она была еще не уверена, что это действительно то, но постепенно робость ее пропадала, и это снова была Маб, что живет в поцелуе, как рыба в воде…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
