Вторая причина была более прозаичной. Пока что я был в нашей шестерке самым сильным Иным. Во всяком случае, они так решили. Стало быть, ни к чему мне терять лицо и признаваться, что я, мягко говоря, ни хрена не понимаю, что тут творится. Тщеславие, да. Я не стесняюсь тщеславия. Очень хорошая штука при верном применении.
Продолжая размеренно переставлять ноги по Большой Морской вдоль новых клумб и старых строений, я остановился на мысли, что мои подопечные и в самом деле невысоки в своих возможностях. Седьмой уровень, шестой и пятый. Плюс вампир – похоже, что низший, несмотря на свежий вид. Без питья крови силенок не накопишь, чтобы представлять собой что-то солидное. Пусть есть еще Махсуд третьего уровня, но он с нами не пошел и был нужен, похоже, только для того, чтобы скорректировать нашу раскладку по времени. Кроме того, он крымчанин. Его сюда никто не командировал за тридевять земель. Вероятно, его привлекли просто потому, что он был рядом. Роль Махсуда явно сводится к появлению в нужный момент – вот только он сам решит, когда этот момент настанет.
Так что же получается? Все в группе, кроме меня, – низкоуровневые Иные, собранные вместе? Неудивительно, что они дружно слушаются меня.
Но какова вероятность появления в такой команде именно слабых Иных?
Пусть большинство Иных в стране действительно имеют уровень не выше четвертого, но нас-то собирали отделения Москвы. Кто-то искал по всей России именно таких оперативников.
Первая очевидная мысль – команда смертников, которых не жалко бросить на убой. Не по себе от такой участи, но надо быть честным в таких вещах. Это плохая новость. Хорошая – то, что этот вариант не прокатывает. Наша компания в таком составе не способна к точечным боевым действиям. Мы все очень разные и скорее сами передеремся, чем наваляем общему врагу.
И еще мысль о подрывной бригаде подразумевает, что в число смертников должен входить и я. До тошноты неприятно об этом думать. Я маг второго уровня, известный среди Темных как Несущий Свет, а среди Светлых – как Манипулятор. Переведен в Дневной Дозор Москвы по личной просьбе Завулона. Ну прямо слово и воля императора. Меня нельзя просто так взять и потопить с вражеским кораблем. Я попросту подниму бунт и откажусь от выполнения задачи.
Хотя стоп. Никто не говорит, что я в общей лодке со всеми. У меня же есть волшебные часики.
Проверив «эппл-уотч», я заколебался на мгновение. Представил, как Завулон сидит в своем кабинете, попивая коктейль и решая стратегические задачи мирового масштаба. На его собственных часах – не в пример лучше и практичнее моих – загорается лампочка, пищит стереодинамик, и слышится голос Темного мага Воробьева с довольным утверждением: «Шеф, я вычислил ваш злодейский план! Вы отправили меня в Севастополь склеить ласты! Остаток отпущенного мне времени я потрачу на выяснение того, на что именно вы забились с Превеликим Гесером или Совиной Головой, заключив пари…» И потечет столетний коньяк на дубовый стол, в то время как Высшие в изумлении будут смотреть на шефа.
Нет уж, хрен вам. Я опустил запястье, снова поймав взгляд какого-то прохожего, глядевшего на меня с ненавистью. Да что сегодня творится такое, а?
– Разрешите? – обратился ко мне Эл с неизменной улыбкой. – Вы Сергей, я верно понял?
– Угу, – кивнул я.
– Я тут попробовал связаться со своими…
Дальше он мог не продолжать. И так понятно, что у него ничего не вышло.
– …а потом и с вами, – продолжил вампир. – Но не сумел. Решил, что это из-за диеты.
– Отказ от крови существенно режет все базовые навыки, – сказал я и только потом понял, что только что услышал. – Погоди-ка. Мы в плане связи и друг от друга тоже отделены, получается?
– Стало быть, так, – вздохнул Эл. – Кто-то решил, что нам это не нужно. Что ж, спасибо. Значит, дело не в моих… урезанных навыках. Я просто хотел проверить.
– Секунду. – Я взял его за локоть. – Дружище, можешь рассказать мне подробнее про инцидент в Екатеринбурге?
– Подробнее я и сам не знаю, – ответил Эл. – Прилетел, вышел, хотел получить обязательную регистрацию. Я правил не нарушаю. За стойкой от Ночного Дозора стоял Евгений Морозко. Он отказался поставить мне печать.
– Почему?
– Он придумал кучу глупых причин. Сначала решил, что я перекушу половиной аэропорта, затем, напротив, прикопался к диете. То мои намерения его смутили, то в багаже заподозрил запрещенные амулеты.
– А они были?
– Какое это имеет значение? – опять улыбнулся Эл.
– И впрямь никакого, – согласился я. Даже если бы вампир пронес атомную бомбу, представитель Ночного Дозора должен был задержать его и доложить по форме руководству. Но никак не разворачивать гостя обратно.
– Евгений Морозко перешел на личности, грозился вызвать Инквизицию, – продолжал Эл. – Я мог ответить по всем пунктам, если бы произошло разбирательство, но решил, что до него доводить смысла нет. Мне были не рады, и я улетел домой.
– И не подал жалобу?
– А зачем? Представитель Дневного Дозора стоял рядом и лишь тоскливо смотрел на меня. Если и было объяснение странному поведению Светлого, то он не стал на мою сторону.
Я слушал объяснение и смотрел на фигуру Светлого мага, идущего с Линой рука об руку. Что ж, видимо, синдром вахтера не искоренить из некоторых людей даже после инициации.
– Ты все правильно сделал, Эл, – сказал я. – Не надо унижаться перед ними. А отдых – дело относительное. Считай, что получил опыт.
– Не могу не согласиться с вами, но лишь отчасти. В тот день я ничего нового не узнал. Если ты пьешь кровь, а потом не пьешь крови, то ты вдвойне предатель.
Эл чуть отстал, сунул руки в карманы и принялся разглядывать витрины по обеим сторонам улицы.
Я же ощутил некоторое внутреннее удовлетворение. Теория получила очередное подтверждение.
– Господа, а давайте поспорим на бутылку кефира, – предложил я громко. – Спорим, что седьмой участник нашей труппы клоунов будет иметь какую-то дикую черту характера или физический недуг, который сделает его не способным к оперативной работе?
– Это почему же? – спросил Морозко, не оглядываясь, но я видел, что он заметно напрягся.
– Лина не может видеть цвет ауры, – сказал я. – Таких не берут в дозорные. Думаю, ей дали шанс, и она не справилась. Даже меня при встрече посчитала за Светлого.
– Больше я этой ошибки с вами не повторю, – угрюмо сказала девушка.
– А больше и случая не представится. Дальше. Ромка, ты был понижен в должности. За какое правонарушение? Можешь сказать, все равно ведь узнаем.
Рома повернулся ко мне. В его лице не было и тени смущения.
– Официально – за жестокость, – ответил он. – Я «шухарта» брал в питерском метро, когда был там в гостях. Сломал ему обе руки.
– Шухарта? – сморщил лоб Эл. – Это не из…
– Светлый, творящий добро направо и налево, – пояснил я. – Их обычно сами Светлые присмиряют. Ничего, Рома, бывает. Эл, насчет тебя все понятно. Вампир в Дозоре – сама по себе ситуация нетипичная, но случается, если в городе не так много Иных. И почему ты вылетел с места, тоже ясно.
– Я не собираюсь пить кровь в дозах, больших, чем это требуется для выживания, – спокойно сказал вампир. – Это мое право.
– Твое. И твои же последствия. Евгений Морозко!
Маг даже не обернулся.
– С тобой ситуация еще проще, – сказал я с долей искреннего яда. – Ты попросту считаешь Темных быдлом.
Парень даже плечом не дернул. Лина обернулась на меня, глядя в недоумении.
– Такое тоже случается, – продолжал я. – Милый, домашний мальчик, узнавший в детском возрасте про Иных и, в сущности, так и не выбравшийся из этого детства. Добрые сказки, старые мультики. Идеалы добра в качестве опоры по жизни. Твердая уверенность в своей избранности и правоте. Инициация, обращение к Свету, сформировавшиеся архетипы поведения. Стиль, манеры, методы. Вот только к Дозорам вся эта муть отношения не имеет. В оперативниках ты не задержался, если вообще был туда принят. Ты возомнил, что происходишь из той категории хороших, которые должны собраться и убить всех плохих. Но тебя всего лишь поставили на регистратуру в аэропорту, и ты счел эту работу низкой. Вот и стал самоутверждаться, неправомочно отказывая в регистрации Темным.
– Если есть претензии, вы можете обратиться к Инквизиции, – пробурчал Морозко, не оглядываясь.
– Вот тут, парень, я могу просто влепить тебе в зад с ноги! – рявкнул я. – И развоплотить за попытку ответного нападения! За упоминание Инквизиции всуе!
Морозко развернулся ко мне с каменным лицом.
– Поэтому тебя называют Манипулятором? – спросил он. – Ты разводишь Светлых на добрые дела, чтобы получить право на злые?
– Добрые дела? – изумился я. – Добрые дела?! Дебил, ты и впрямь считаешь, что устранение Темных магов – это доброе дело?!
