— Ты же пойдешь со мной в ночной клуб? — заглядывая в глаза, умильно тянула она. — Ну пойдем! Пожалуйста-пожалуйста!
— Не могу, Лик, ты же знаешь, завтра у меня коллоквиум! А я еще не все темы просмотрела! Не хочу завалить предмет!
— Ну Вер! Ты же у нас отличница! Ты и так все знаешь! Ну выручи меня, давай сходим, там Серега с другом будет, а я обещала тебя привести! Все равно же у тебя никого нет? Давай сходим!
— Прости, Лика, не могу! — наотрез отказалась я. — Не нужно было обещать, не поговорив со мной. Ты же знаешь, я не люблю никуда ходить!
— Да ладно тебе, Вер! Столько времени прошло с тех событий, а ты все в трауре! Пора вернуться к жизни! Родители бы тебя не одобрили, увидев, как ты гробишь собственную молодость за зубрежкой! Ну что я скажу Сережке, если ты не пойдешь?
Мне стало как-то больно от этих слов подруги, поэтому я, сама не сознавая, что грублю ей, отрезала:
— Придумай что-нибудь, ты же хорошо соображаешь, хоть и не зубришь, как я!
Подруга надула губы, и красивое лицо приобрело плаксивое выражение.
— Мне Сережа строго-настрого наказал привести тебя! Если я заявлюсь одна, ему не понравится!
— Это уже ваши проблемы! — буркнула я, зарываясь в учебник. — Не впутывай меня, пожалуйста, в ваши отношения!
Подруга, поджав губы, отвернулась и вскоре громко хлопнула дверью комнаты, оставляя меня наедине с собой и с невеселыми мыслями о погибших недавно родителях и сестренке…
Хлопок дверью показался реальным и вырвал меня из неприятного сновидения. Голова снова звенела, губы были сухими, зато спина — мокрая.
Полежав минутку, я уложила в голове те новые сведения, которые мне подкинула память. Значит, подругу мою звали Лика, а меня саму — Вера? И опять это имя — Сережа, из-за которого мы, похоже, с подругой поссорились. Неужели из-за этой ссоры я и попала под автомобиль? Как? Почему? Ответов, как я ни пыталась рыться в закромах памяти, так и не нашлось…
Зато так некстати вспомнилось, что скоро наступит утро, и заявится герцог Ксорд за «положительным ответом». А то, что он будет положительным, не было никаких сомнений ни у него, ни у меня. Да и мои близкие, скорее всего, уже смирились с мыслью о том, что я окажусь своеобразной заложницей обстоятельств, вынужденной расплачиваться за долги своих родителей…
Взглянув в окно, заметила, что солнце только-только расцветило своими яркими лучами горизонт. День обещал быть ясным и теплым. Лишь для меня он казался самым темным и неприятным днем, после, разумеется, дня гибели родителей. Как бы сердечко ни билось в осуждении поступка отца, но разум все же одерживал верх над чувствами. Достав кулон с фотографиями родителей, я долго смотрела на их лица, пытаясь увидеть хоть какую-то двуличность или притворство, но с фотографий на меня все с такой же безграничной любовью взирали мои мама и папа, которые, не заставь их злой рок, никогда бы не отказались от собственных горячо любимых дочерей!
Так неужели я не оправдаю их доверия?! Клянусь тебе, папа, что я постараюсь не навлечь на твое имя ни малейшего осуждения, что попытаюсь стать очень сильной и мужественной, чтобы достойно преодолеть все испытания, выпавшие на мою долю!
— Я согласна стать вашей женой! — произнесла я твердо, когда Его Светлость, как и обещал накануне, с раннего утра пришел за моим ответом, чтобы отправиться на прием к королю и объявить о своем решении. — Можете сообщить об этом его величеству.
Глава 12
— Боюсь, вам придется самой сообщить ему об этом! — заявил при полном составе моей семьи герцог Ксорд. — Вы едете во дворец вместе со мной!
— Как вы это себе представляете?! — воскликнула Элеонора, забывшись. — Это насмешка над бедной девочкой!
Герцог лишь поджал губы, не считая Элеонору достойной ответа. Но тут включился и граф.
— Ваша Светлость! Вы же в курсе, что наша Эвелина не может ходить? — стараясь быть вежливым, спросил он.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Разумеется, граф! — произнес он вполне серьезно. — Поэтому я заранее озаботился некоторыми приспособлениями, чтобы решить проблему леди Эвелины. Грег! — крикнул он, обернувшись к двери.
В этот момент дверь отворилась и в проеме показалась кудрявая рыжая голова молодого слуги, который вкатил в комнату конструкцию, сильно напоминающую наши самоходные инвалидные коляски. Почему я так легко об этом догадалась, не имея толковых воспоминаний о своей предыдущей жизни? А черт его знает! Просто пришло в голову, как само собой разумеющееся. Даже появилась следом мысль о том, что могла бы давно сама об этом вспомнить и попросить графа соорудить для меня нечто подобное. Но… мысль как пришла, так и ушла. Тем более, как бы я объяснила, откуда у Эвелины такие идеи?
Между тем слуга подкатил кресло ближе к моей кровати и вопросительно уставился на хозяина.
— Прикажете пересадить леди? — спросил он у герцога, а тот, в свою очередь, вперил взгляд жгучих глаз на меня.
— Думаю, мне нужно переодеться, — смогла я наконец выдавить из себя хоть что-то вразумительное. — Я не готова к приему у короля.
Его Светлость учтиво оставил меня на попечение Элеоноры и служанок, а сам с графом и Андреасом вышел обсудить вопросы моего замужества.
В шесть рук меня быстренько переодели в красивое голубое платье с белыми ажурными вставками, соорудили несложную прическу и пересадили в кресло, прикрыв мои ноги теплым пледом в тон моему платью. Мне никогда не приходилось рассматривать подобного рода коляски вблизи, тем интереснее было изучить функциональность этого чуда техники. Ведь судя по тому, с какой опаской смотрели женщины на это кресло, подобного им в жизни видеть не приходилось!
На подлокотниках кресла с обеих сторон были расположены рычажки и кнопочки, правда, нажимать самостоятельно на них я не рискнула: если надо будет, герцог сам позже введет меня в курс дела.
— Можете сообщить его светлости, что я готова, — сказала я Элеоноре, предварительно несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, чтобы вернуть себе спокойствие и самообладание.
Может быть, я чересчур самонадеянна, но, раз приняв решение, я не собиралась от него отступаться. Если цена сохранения репутации семьи Клемент — мое заточение в поместье герцога Ксорда, то, значит, так тому и быть! А уж несколько часов унижения во дворце короля я, надеюсь, сегодня выдержу!
Когда Густав Ксорд вошел в мою комнату, его встретила ледяная статуя, восседающая на инвалидном кресле, словно на троне. Я не собираюсь играть перед молодым герцогом особу хрупкую и впечатлительную. Если до этого я и была таковой, то предыдущая Эви умерла за прошедшую ночь, оставив после себя существо аморфное, безэмоциональное, готовое принять на себя любой удар судьбы. Ведь по-другому прожить, вернее, выжить, рядом с надменным ловеласом, наверное, просто невозможно…
— Леди Эвелина? — слегка склонил он голову, подходя к моему креслу. — Вы позволите сопроводить вас во дворец короля? Надеюсь, ваше решение не изменилось?
— Не изменилось, — равнодушным голосом ответила я. — Везите.
Прежде чем вызвать недавнего слугу, Грега, герцог удостоил меня пристальным взглядом обжигающих черных глаз, пытаясь, видимо, понять столь разительную перемену в моем поведении, но я лишь чуть поджала губы и отвернулась. Не идиот же он, в самом деле, чтобы ожидать от меня каких-то теплых чувств?
Моя застывшая маска дрогнула лишь в момент прощания с родственниками, но и тогда я постаралась быстрее вернуть на лицо спокойное и ровное выражение. Не дело заставлять близких страдать из-за моей непутевой судьбы. Пусть живут в неведении того урагана чувств, которые я на самом деле испытываю в душе, холодно улыбаясь своему навязанному жениху…
Карета его светлости была поистине огромной, но объяснение этому нашлось сразу, как только меня по своеобразному пандусу прямо в кресле завезли внутрь и какими-то приспособлениями закрепили коляску к стенке. Так что ехать нам пришлось друг напротив друга, и, если бы в карете не было довольно большого окошка, я бы вряд ли выдержала полуторачасовую поездку под прицелом взгляда герцога. А так я пялилась в окно, тем более, на улице после чудесного попадания в этот мир оказалась впервые.
