– Вы считаете, солдат не должен помогать раненому товарищу? – презрительно спросила Ламарр.
– Должен, но в первую очередь надо думать о том, чтобы выполнить боевую задачу.
– То есть если бы мы с вами шли в атаку и меня бы ранили, вы бы просто меня бросили?
Ричер улыбнулся.
– Вас – без колебаний.
– Как вы познакомились с Эми Каллан? – спросил Дирфилд.
– Думаю, вам это уже известно.
– И все равно расскажите. Для протокола.
– А наш разговор протоколируется?
– Можете не сомневаться.
– И вы еще не зачитали мои права?
– В протоколе будет указано, что мы первым делом сообщили вам все ваши права.
Ричер никак не отреагировал.
– Расскажите нам про Эми Каллан, – снова сказал Дирфилд.
– Она обратилась ко мне с проблемой, с которой столкнулась в своей части.
– Что это была за проблема?
– Сексуальное домогательство.
– Вы отнеслись к Каллан с сочувствием?
– Да.
– Почему?
– Потому что я никогда не подвергался насилию из-за своего пола. Не понимаю, почему в случае с Каллан все должно было быть иначе.
– И что вы сделали?
– Арестовал офицера, которого она обвинила.
– А что вы сделали потом?
– Ничего. Я был полицейским, а не следователем. Я передал дело в военную прокуратуру.
– И чем все закончилось?
– Офицер выиграл процесс. Эми Каллан пришлось уйти из армии.
– Но карьера офицера все равно была разрушена.
– Да, – ответил Ричер.
– И как вы к этому отнеслись?
– Со смешанным чувством. Насколько мне было известно, это был хороший парень. Но в конце концов я поверил не ему, а Каллан. На мой взгляд, он был виновен. Так что, наверное, я был рад, когда он уволился. С другой стороны, все вышло очень некрасиво. Вердикт «невиновен» не должен рушить карьеру.
– Значит, вам было его жалко?
– Нет, мне было жалко Каллан. И мне было жалко армию. История получилась очень неприятная. В итоге оказались загублены две карьеры, хотя можно было бы обойтись одной.
– А что насчет Каролины Кук?
– С Кук дело обстояло иначе.
– То есть?
– Другое время, другое место. Это случилось за границей. Каролина Кук была в близких отношениях с одним полковником. Это продолжалось около года. На мой взгляд, все было по обоюдному согласию. Кук подняла шум позже, когда не получила повышения.
– И в чем же тут отличие?
– В том, что одно никак не было связано с другим. Тот полковник трахал Кук потому, что она сама была рада этому, а повышения она не получила потому, что недостаточно хорошо справлялась со своей работой. Эти две вещи между собой никак не связаны.
– Быть может, Кук считала, что полковник должен был расплатиться с ней за год любовных утех.
– В таком случае речь могла идти только о нарушении договорных обязательств. Все равно как если бы клиент надул проститутку. Но сексуальные домогательства тут ни при чем.
– Значит, вы не предприняли никаких мер?
Ричер покачал головой.
– Нет, я арестовал полковника, поскольку к этому времени порядки изменились. Сексуальные отношения между начальником и подчиненным были объявлены вне закона.
– И?
– Полковника с позором уволили, жена его бросила, и он покончил с собой. Но Кук тоже пришлось расстаться с армией.
– А что сталось с вами?
– Я получил перевод из штаб-квартиры НАТО.
– Почему? Вы были разочарованы таким оборотом дела?
– Нет, я понадобился в другом месте.
– Кому? Почему именно вы?
– Потому что я был хорошим следователем. В Бельгии я напрасно терял время. В Бельгии ничего не происходит.
– После этого вам часто приходилось встречаться со случаями сексуальных домогательств?
– Естественно. Это стало очень распространенным явлением.
– И у многих хороших парней из-за этого оказались поломаны карьеры? – спросила Ламарр.
Ричер повернулся к ней.
– Были и такие. По сути дела, началась охота на ведьм. На мой взгляд, большинство дел были обоснованными, но под горячую руку попадали и невиновные. Нормальные человеческие отношения двух людей вдруг оказывались противозаконными. Просто потому, что изменились правила. Среди невиновных жертв были в основном мужчины. Но встречались и женщины.
– В общем, это был настоящий бардак, да? – сказал Блейк. – И началось все с таких надоедливых женщин, как Каллан и Кук?
Ричер промолчал. Козо забарабанил пальцами по столу.
– Я все-таки хочу вернуться к вашим отношениям с Петросяном.
Ричер развернулся к нему.
– Никаких отношений с Петросяном у меня нет. Я никогда не слышал ни о каких Петросянах.
Дирфилд зевнул и посмотрел на часы. Сдвинув очки на лоб, он протер глаза кулаками.
– Уже полночь, вы знаете? – сказал он.
– Вы обращались с Каллан и Кук вежливо? – снова заговорил Блейк.
Прищурившись, Ричер бросил взгляд против света на Козо, затем снова повернулся к Блейку. Яркий желтый свет сверху отражался от красноватой полировки и делал его одутловатое лицо багровым.
– Да, я обращался с ними вежливо.
– Вы встречались с ними после того, как передали их дела прокурору?
– Наверное, раза два-три, мимоходом.
– Они вам доверяли?
Ричер пожал плечами.
– Думаю, да. Моя работа состояла в том, чтобы заставить их поверить мне. Мне нужно было вытягивать из них самые интимные подробности.
– Вам часто приходилось разбирать подобные дела?
– Они исчислялись сотнями. Думаю, пара десятков прошло через меня, пока не создали специальное подразделение.
– Назовите еще какую-нибудь женщину, чье дело вы разбирали.
Пожав плечами, Ричер мысленно перебрал свои кабинеты в жарких странах, в холодных странах, с большими письменными столами, с маленькими письменными столами, за окном кабинета солнце, за окном кабинета тучи, а перед столом оскорбленные и разъяренные женщины, рассказывающие подробности того, что с ними произошло.
– Ну, например, Рита Симека, – наконец сказал он.
Блейк переглянулся с Ламарр; та нагнулась и достала из чемоданчика толстую папку. Положила ее на стол. Блейк взял папку и стал ее листать. Провел пухлым пальцем по длинному списку и кивнул.
– Хорошо. И что произошло с мисс Симекой?
– С лейтенантом Симекой, – поправил Ричер. – Это было в Форт-Брэгге, штат Джорджия. Ребята назвали случившееся неудачной шуткой, она назвала это групповым изнасилованием.
– И чем все кончилось?
– Симека выиграла дело. Трое человек отправились за решетку, а потом были с позором уволены.
– А что стало с лейтенантом Симекой?
Ричер в который раз пожал плечами.
– Сначала она была вполне довольна исходом дела. Чувствовала себя отмщенной. Затем пришла к выводу, что армейская служба для нее безнадежно испорчена, и уволилась.
– Где она сейчас?
– Понятия не имею.
– Предположим, вы с ней где-нибудь встретитесь. Например, приедете в какой-то город и увидите ее в магазине или ресторане. Как она отреагирует?
– Вот уж не знаю. Наверное, поздоровается. Возможно, мы немного поболтаем, где-нибудь посидим.
– Она будет рада вас видеть?
– Думаю, да.
– Потому что она запомнила вас как хорошего парня?
Ричер кивнул.
– Ей пришлось пройти через ад. И я имею в виду не только то, что с ней случилось, но и судебный процесс. Так что следователю приходится устанавливать особую связь с потерпевшим. Он должен быть ему другом и опорой.
– Значит, жертвы становились вашими друзьями?
– Да, если я делал все правильно.
– Как вы думаете, что произойдет, если вы постучитесь домой к лейтенанту Симеке?
– Я не знаю, где она живет.
– Предположим, вы это узнаете. Она вас впустит?
– Не знаю.
– Она вас узнает?
– Скорее всего.
– И вспомнит, что вы друг?
– Думаю, да.
– Итак, если вы постучите к ней в дом, она вас впустит, верно? Откроет дверь, увидит своего старого друга, впустит вас к себе и угостит кофе или еще чем-нибудь. Поговорит с вами о старых временах.
